Автор: Алсу Гусманова

5 августа в парке «Черное озеро» пройдет фестиваль современной татарской культуры «Печән базары» («Сенной базар»). На одной площадке соберутся дизайнеры, деятели культуры и искусства, представители гастроиндустрии. Каждый из участников так или иначе затронет национальную тематику: будь то традиционные блюда татар или платье с принтом, которое точно не купишь в обычном торговом центре.

Enter рассказывает, что еще будет на фудкорте, где зазвучит татарский джаз и блузка какого бренда приведет в восторг всех коллег.

---

Одежда и аксессуары от брендов с татарским колоритом

Дизайн-маркет объединит бренды, выпускающие косметику, ювелирные и кожаные изделия, одежду и книги на татарском языке. Само собой, все товары — с национальным оттенком.

Bulgari

Сумки с кожаной мозаикой, в которой легко распознать татарские мотивы, подойдут и под легкое летнее платье и под строгий деловой костюм. Сделать образ еще более современным дизайнеры предлагают с помощью модных сейчас больших кошельков на фермуаре. В дополнение — броши и пояса, если хочется выглядеть как настоящая татарка, но при этом сэкономить во время
шоппинга.

---

Indira Star

Офисный стиль, романтичный образ или строгая классика — создатели бренда надеются разнообразить гардероб покупательниц комплектами на разные случаи жизни. В основном все вещи скромной длины, подходящие и последовательницам ислама. Коллекции включают в себя аксессуары в виде игривых шляпок или летних авосек, которые выглядят уместно даже
с классикой.

---

Солнце внутри Казани

Когда культурная программа позади, эчпочмаки доедены, экскурсии по Кремлю завершены — настало время вести друга-туриста за сувенирами. Сумки, футболки, посуда, чак-чак всех размеров — то, что можно найти в сувенирном магазине. Но прежде чем купить в подарок открытки с надписью «жизнь без татарки как чай без заварки», узнайте, как к этому отнесется девушка приятеля.

---

Hayat

Марка из Санкт-Петербурга создает одежду по мусульманским канонам, и явно ориентируется на завет «скромно — не значит скучно». Коллекции подойдут и тем, кто планирует визит в изысканный ресторан, и любительницам вечерних прогулок по Кремлевской набережной. К слову, пока выходной на пляже все еще актуален, можно присмотреть среди вещей бренда стильный буркини.

---

Татарская кухня — не только про элеш и эчпочмаки

Эчпочмак — не просто еда, а состояние души татарина. Тем не менее на фудкорте фестиваля еще множество вариантов обеда: национальные блюда и не только от заведений, которые знают толк в татарской еде.

Тюбетей

Татарская традиционная еда на новый лад — такую позицию в гастрономической нише Казани заняла сеть национальной еды. Благодаря им казанцы узнали, что получится, если совместить кыстыбый и бургеры. Кроме экспериментов, здесь предлагают классику жанра: губадию, элеш и шулпу. Запивать — татарским чаем на травах.

---

Maryam

Десерты этой кондитерской больше похожи на произведения искусства — удержаться от ударной дозы углеводов почти невозможно. Особенно эффектно смотрятся рожки с муссом, щедро усыпанные сверху ягодами, фруктами и орехами. Рекомендуется попробовать также эклеры и трайфлы, изготовленные местными кондитерами.

---

Magic in the banks

Цукини и цитрусы вполне могут ужиться в одной банке, и более того — даже составить удачную композицию. Как и чилийский перец с белой черешней и абрикосами. Традиционное варенье от бабушек, которым всегда можно закупиться на зиму возле Чеховского рынка, конечно, вне конкуренции: но иногда хочется и немного экзотики.

---

Параллельная программа: мастер-классы, лекции и экскурсии

А также:

• Мастер-классы по танцам крымских, астраханских и сибирских татар «Бию for you»
• Лекция о современном татарском стиле от дизайнера Миры Рахмат

---

Фестиваль современной татарской культуры «Печән базары» — это рефлексия по Сенному базару, который размещался в XVIII-ХХ веках на территории Старо-Татарской слободы. Мероприятие представляет собой площадку для взаимодействия молодых татарских дизайнеров, поэтов, музыкантов, кулинаров, хореографов и режиссеров, актуализирует татарскую культуру: показывает, насколько она может быть разнообразной и современной.

В этом году появились новые площадки, а к тем, что уже стали традиционными, добавились интересные элементы. Программа фестиваля включает в себя дизайн-маркет при участии 100 дизайнеров, лектории про культуру и историю татар, о том, как «продавать» татарское, экскурсии-рассказы, детский уголок, открытую научную олимпиаду, презентацию издательства «Яңа нәшрият» и перевода Гарри Поттера на татарский.

Возможно, через пару лет «Печән базары» превратится в большой фестиваль, который у всех будет ассоциироваться с татарской культурой. Я уже представляю, как он будет организован где-нибудь в Европе. Хочу, чтобы о татарах и о наших традициях знали и в других странах. Каждый год на фестиваль приходят представители других национальностей, потому что им интересно познакомиться с татарскими сообществами, послушать альтернативную татарскую музыку и побывать в центре этого события.

Из динамиков несется микс песен Салавата и Гузель Уразовой, на площадке — танцы всех стилей, а у пульта — модный локальный диджей. Татарская дискотека за годы существования обросла своими традициями и поклонниками: именно здесь на вопрос «Хәлләр ничек? Биебез ме?» в ответ не услышишь удивленное «Что?». Правда, годы идут, а формат вечеринок по-татарски почти не меняется.

Enter изучил все атрибуты типичной татарской вечеринки и составил полную инструкцию для тех, кто хочет организовать мероприятие по всем канонам: с хитами местной эстрады, конкурсами, шоу и танцами.

---

Что такое татарская вечеринка?

Татарская дискотека — отдельный достойный внимания феномен. Проходя мимо клуба, который в этот вечер собрал гостей на подобное событие, кто-то испуганно ускорит шаг. Кто-то, наоборот, проникнется особой атмосферой: здесь и сборная солянка из песен, ставших хитами в Татарстане, и задорный голос ведущего, и узнаваемый вокал местной звезды. Такой формат чем-то напоминает русские дискотеки нулевых, но если те превратились в далекие воспоминания, то татарским тоже не помешал бы апгрейд.

В Казани первые татарские дискотеки начали проходить в конце 90-х в «Униксе». Несмотря на название «вечеринка», они поскромнее, чем обычные: обнаженных девушек, танцующих под диско-шаром здесь увидишь редко. Раньше на некоторых дискотеках в коктейльной карте даже отсутствовали позиции с алкоголем. Скромность не приравнивается к скуке — как правило, на таких вечерах всегда насыщенная культурно-развлекательная программа: шоу, конкурсы, активное движение на танцполе и не только.

Кроме того, для многих татар это хорошая возможность найти вторую половинку — как правило, почти все присутствующие девушки на вопросы о том, можно ли познакомиться, ответят на языке Тукая. И если ответ будет положительным, то после сумеют испечь избраннику бэлиш.

Сейчас потанцевать вместе татары собираются в разных городах: в Екатеринбурге, Челябинске, Нижнем Новгороде, Астане, Нью-Йорке, Брюсселе. В Москве и вовсе проходит целая серия тематических вечеринок, которая периодически меняет название с Tatar Arbat Party на Sabantui Party.

Чаще всего гости танцуют под современные песни татарских исполнителей, ремиксы к которым создал сам диджей. А иногда из динамиков можно услышать даже фольклор. Также звучат русские и зарубежные треки. Если играет что-то из классики татарской поп-музыки, то обязательно в обработке — чтобы никто не успел заскучать или поддаться ностальгическому настрою.

Аренда площадки

Если театр начинается с вешалки, то татарская вечеринка — с площадки. В Казани несколько клубов превратили проведение дискотек с национальным оттенком в постоянную традицию: Arena, Luxor, Teatro, Trattoria Fest, Ju-Ju bar и «Эрмитаж». Следуя инструкции по созданию типичной татарской дискотеки, стоит обратить внимание именно на эти места. Стоимость их аренды меняется в зависимости от дня недели.

Летом в клубе Arena татарскую музыку не услышишь — заведение закрыто до осени. Не получится провести свою татарскую вечеринку и в Luxor — у клуба контракт с организаторами дискотек Kuray Mega Dance. По его условиям танцевать под микс из песен Гузель Уразовой и Элвина Грея гости заведения могут только там.

Клуб Teatro готов отдать площадку на ночь минимум за 25 тысяч рублей. Сумма включает в себя наличие персонала, оборудования, звукорежиссера и световика.

За одну ночь с организаторов татарской вечеринки ресторан Trattoria Fest попросит около трех миллионов рублей. Впрочем, в семизначную сумму входят оборудование и весь персонал.

Ju-Ju bar готов предоставить свою площадку на ночь, если у клиента найдется не менее 600 тысяч за услугу. В эту сумму включена только аренда помещения.

Аренда концерт-холла «Эрмитаж» обойдется в 110 тысяч рублей. Если своего оборудования нет, то придется доплатить за местное — 25 тысяч за свет, 30 — за звук, 95 тысяч за светодиодный экран. Еще одна статья расходов — звукорежиссер. Но при желании ответственным за звук можно назначить своего знакомого.

Диджеи

На человека, от которого зависит, как скоро музыка доведет гостей до танцпола, тоже предстоит подкопить. Опыт, репертуар, наличие хорошего оборудования, популярность у публики — все это влияет на стоимость татарского диджея. За выезд на мероприятия, которые проходят за пределами Казани, организаторам придется заплатить больше раза в два. Если очень хочется сэкономить на музыкальном сопровождении — можно найти диджея, который попросит около четырех тысяч рублей за ночь работы. Но диджей из списка «топ» обойдется куда дороже.

К примеру, ценник на выступление известного и за пределами Татарстана DJ Ali стартует от 10 тысяч рублей. Однако, стоит учесть, что у него контракт с клубом Luxor, поэтому если очень хочется танцевать именно под его мэшап, то выбор площадки более чем ограничен.

DJ Aira можно услышать на самых крупных татарских дискотеках. Стоимость его сетов оценивается в промежутке от 10 до 15 тысяч рублей.

Еще один диджей, чьи ремиксы знатоки определят с первого звука, — DJ Sazzan. Сумму выступления в Казани он не раскрывает, но сообщает, что вариант не для бюджетной дискотеки — например, за выездное мероприятие возьмет примерно тысяч 20.

DJ Lilu, которая со всей диджейской аппаратурой на «ты», за час присутствия на мероприятии просит от 1 000 до 1 500 рублей. Конечная сумма зависит от длительности сетов.

Ведущие

Количество нулей в чеке после выступления популярного казанского ведущего заставило бы даже Скруджа Макдака срочно перейти в режим экономии.

Всегда востребованный Данир Сабиров за выступление на корпоративах или других подобных мероприятиях получает сумму, близкую к 100 тысячам рублей.

Рамиль Шарапов, шутки которого давно ушли в народ, готов провести мероприятие за сумму практически в два раза меньше: минимальный денежный порог ведущего начинается от 50 тысяч.

Знакомый публике в том числе и в амплуа певца Салават Минниханов запросит сумму в пределах 50 тысяч рублей. С сентября этого года артист будет проводить только безалкогольные мероприятия.

Айваз Садыров — голос татарского радио, за свое участие в мероприятии возьмет финансовое вознаграждение в размере от 40 тысяч рублей.

За те же 40 тысяч рублей поддерживать веселый настрой окружающих будет и Фарид Галимов, который много лет не покидает топ ведущих Казани.

Звезда по цене иномарки

Успех татарской дискотеки в большинстве случаев зависит от того, кто в этот вечер появится на сцене — зачастую гости идут именно на артиста, а не на танцы. Чтобы никто не потребовал вернуть деньги за билет, а, наоборот, остался доволен, рекомендуется не скупиться и пригласить местную звезду. Особенно любимы завсегдатаями татарских дискотек Гузель Уразова, Элвин Грей, Айдар Галимов и, конечно, Салават.

Стоимость выступления складывается из нескольких факторов: дата, популярность артиста, площадка, длительность пребывания на мероприятии и знакомство с организатором события. Для того, чтобы гостей развлекал именно тот самый певец, во время песен которого публика толпой ринется на танцпол, надо забронировать место в его тесном гастрольном графике заранее: желательно месяца за два-три.

Если необходимо сочетание нежного голоса, татарской аутентичности и современных мотивов, то это как раз про Гузель Уразову. Стоимость выступления исполнительницы — около 100 тысяч рублей.

Чтобы о дискотеке появились упоминания во всех сториз татарской молодежи, рекомендуется приглашать Элвина Грея. Вариант, мягко говоря, не самый бюджетный — на артиста из Башкортостана придется потратить сумму, близкую к полумиллиону.

Всенародно любимые хиты Айдара Галимова оставят отсиживаться за столиком только самых невпечатлительных гостей вечера. Тем более, запросы еще одного выходца из соседней республики куда скромнее — 100 тысяч рублей.

Звезда первой величины на небосклоне поп-артистов Татарстана — Салават Фатхетдинов выступит на дискотеке за гонорар в несколько раз выше — около 500 тысяч рублей. Но только если у певца найдется свободное окошко в расписании и нужный настрой — исполнитель признавался, что выступать на таких мероприятиях предпочитает пореже.

---

Я бываю на татарских дискотеках один-два раза в месяц. В основном прихожу в качестве гостя: общаюсь со знакомыми артистами. Татарские вечеринки проходят так же, как и русские: народ отдыхает и кайфует, наливают алкоголь. Звучат ремиксованные татарские песни, приходит приглашенная звезда — обычно в два часа ночи, когда все уже совсем уставшие (смеется, — прим. Enter). Как правило, зовут самых популярных певцов, а если выступают не самые известные, то тогда их несколько. Шоу и конкурсы практически ничем не отличаются от тех, что проходят на русских дискотеках.

К сожалению, бывает такое, что татарские вечеринки ставят в не самый подходящий день — посреди недели, например. Я доволен их качеством, но хотелось бы, чтобы такие тематические дискотеки проводили почаще.

В рубрике «Любимое место» Enter пишет о горожанах и важных для них точках на гастрономической карте Казани. Ведущий курсов Arzamas по навыкам XXI века для детей в трудной жизненной ситуации и основатель проекта о российских подростках Teens Russia Альбина Закируллина рассказала о взаимосвязи свободного графика и приема пищи, а также о том, почему бэлиш приятнее на домашних посиделках и можно ли полюбить китчевый дизайн в китайском кафе.

---

Домашние завтраки и национальная кухня

Огромные порции и «клубничные» клеенки

Я помню, как пришла в «Китайскую кухню» впервые с Севой (Всеволод Лисовский — идеолог «Театра.doc», продюсер, режиссер, — прим. Enter). Тут было другое меню — такие красные таблички и почти всё по 300-350 рублей. Мы удивились и заказали четыре блюда, совершенно не понимая, какими огромными будут порции. С нами поздоровался владелец кафе, предупредил, что порции большие. Я, конечно, знаю, что в Китае есть традиция заказывать много еды сразу на всех и делиться блюдами по кругу, часто на специальной вращающейся подставке (что должно подразумевать большие порции, правда?) — но все равно размеры содержимого тарелок для нас были неожиданными: половину заказа пришлось завернуть с собой.

После этого случая я никогда не приезжаю сюда одна: если вдвоем, нужно брать одно блюдо, если втроем — два. Нет какой-то определенной позиции в меню, которую я заказываю постоянно. Помню, что мы брали тут какие-то штуки с потрохами и это было здорово. Представляю, как спрашиваю у друзей, которые здесь не были: «Пойдешь есть потроха?». А они на меня смотрят как на сумасшедшую: «Что? Какие потроха? Кишки?» (смеется, — прим. Enter). А у китайцев это принято и готовится так, что даже потроха съедаются с удовольствием.

Для человека, который видит при входе красивую минималистичную красно-белую вывеску, логично, что внутри все так же стильно. Для меня было странным, что в кафе розовые стены и красные диваны, а на малиновых шторах — разноцветные пластиковые бабочки, ровно как и под потолком фонарики не красные, а почти всех цветов радуги. Впрочем, я-то люблю трэш. А вот владелец заведения говорит, что собирается делать ремонт и через месяц мы увидим здесь что-то новое. Мне дико любопытно, что они придумают.

Обожаю сидеть здесь за определенным столом и смотреть вон тот телевизор, висящий в углу, потому что там всегда поют странные китайские песни и гоняют угарные клипы или новости. Слушаю этот почти незнакомый язык и думаю: «Почему мне так весело, если я не понимаю почти ни слова?». Еще мне нравится, что в кафе часто бывают китайские студенты, они очень стилевые и приходят группками — такой кайф за ними наблюдать. Китайская речь звучит в зале, по телевизору, на кухне, и если закрыть глаза и дорисовать в голове историю, то возникает ощущение, будто переместился во времени и пространстве сидишь где-то в Поднебесной.

Семь лет назад в Татарстане впервые появились детские книжки-картонки на татарском языке: с них началась история издательства «Юлбасма». Получился почти книжный сюжет: минимальный опыт в издательском деле, зато большое желание создавать персонажей, с которыми могли расти дети из татарских семей. Сейчас продукцию издательства можно увидеть на полках во многих домах республики — и не только татароговорящих.

Enter поговорил с основателем «Юлбасма» Гузель Хасановой о том, как преодолеть все сложности на пути к мечте, дорасти до мирового рынка и написать материал, который точно напечатают.

---

Создание издательства с нуля

История издательства «Юлбасма» началась в 2011 году. Это было хобби, которое я придумала для себя, чтобы не скучать в декрете: моему сыну в то время было шесть месяцев. Я узнала, что Министерство экономики Татарстана разыгрывает гранты по направлению «социальный бизнес». Тогда и пришла идея издать книгу, тем более конкурс предусматривал такую возможность. Заполнила все документы и обосновала издание двух экземпляров на картоне, потому что у нас, в Татарстане, не было ни одной картонной детской книжки на татарском языке. Подумала, что раз их не существует, то идея может понравиться. Именно с такого формата дети начинают свое знакомство с книгами, так как у них нет скрепок и закругленные листы: они безопасные и прочные.

После подачи заявки, прошла через все этапы отбора, и выиграла грант — 300 000 рублей на издание. Тираж, который мы заявили был довольно большой — 4 000 на каждую книгу. Я очень смешно выбирала именно эту цифру: смотрела сколько татар в России и сколько человек среди них разговаривают на татарском языке. Сейчас я понимаю, что это был огромный тираж — даже в настоящее время мы не выпускаем материалы таким количеством. А те экземпляры мы до сих пор не распродали и процентов 30 из них еще лежит, хотя прошло семь лет. Но грант мы выиграли, книги выпустили.

После того, как начала поступать небольшая выручка от продажи, пришла идея выпустить что-то еще. В итоге мы втянулись настолько, что занимаемся издательством уже седьмой год — теперь это моя основная деятельность. Я была движком всей этой затеи — и тогда и сейчас. Меня поддерживает супруг: он юрист, специализируется на сфере авторских прав. Поэтому в издательстве занимается всем, что касается этой области, и для меня это большая помощь.

В первое время новые задачи, которые надо было решать, росли как снежный ком — работать приходилось в режиме «аврал». Сейчас все гораздо проще — систематизированы цели, задачи, подобрана команда. А тогда многое делалось на интуитивном уровне, было все так наивно. Сложности есть и сейчас, конечно — это распространение и реализация книг. Когда ты, представитель никому не известного издательства, приходишь в магазин и предлагаешь экземпляр для реализации, нужно пройти несколько стадий переговоров. Только потом дойти до заключительной — когда книжный согласится и заключит с твоим издательством договор.

Теперь стало проще зайти в крупные сети. Например, скоро наши книги появятся в «Читай-городе» — переговоры длились около года, сейчас мы на стадии заключения договора. Дело в том, что это большая структура, до которой нужно сначала достучаться. Первым делом пишешь письма, потом ждешь ответа, после — время уходит на согласование условий: для нас это новый опыт. Небольшие книжные магазины, наоборот, нас знают и с радостью берут продукцию на реализацию. Кроме того, у нас есть собственный интернет-магазин.

Свою миссию мы пока видим в выпуске материалов с местными авторами, художниками, дизайнерами и иллюстраторами. Все это поможет издавать книги о пространстве, в котором мы живем — потому что мы понимаем, что никто кроме нас не сможет рассказать о нем лучше.

Команда, с которой все по плечу

Изначально в команде были два художника, два редактора, которые к тому же выполняли функцию корректоров, и один дизайнер. И я — руководитель издательства. Затем дизайнер Ильдар Аюпов познакомил нас с художницей Надей Нечаевой: с ней мы нарисовали иллюстрации к еще нескольким книгам. Второй экземпляр нарисовала художница Фарида Рязаева. Мы нашли ее оригинальным способом — просто пришли в книжный магазин, где продавали книги наших татарстанских издательств, и стали подбирать те, которые нам визуально нравятся. Больше всего понравились ее иллюстрации.

Сейчас в проектах издательства приняли участие около 30 человек. В основном команда состоит из фрилансеров. Процесс происходит таким образом: мы собираем коллектив под проект, заключаем договоры, работаем и распускаем людей по завершению. Иногда часть из них остается и на следующий проект. Среди постоянных членов коллектива — администратор, арт-директор Гузель Гарипова и юрист. Отбор иллюстраторов происходит так: мы рассказываем о материале, просим их нарисовать референсы. Они присылают свои работы — из них выбираем то, что нам подходит. У нас также есть база работ редакторов и переводчиков — по ней смотрим в каких проектах человек работал, в каком стиле и подбираем нужного сотрудника в зависимости от идеи материала.

Мы ставим для себя задачу: все делать с любовью. Это касается и подбора сотрудников — если видим, что проект не совпадает со стилем и жизненными ощущениями человека, просто с ним не сотрудничаем. Можем предложить другой проект, который ему подходит. Но не получится ничего хорошего, если человек мучается, выполняя свою работу.

Из банковского служащего — в издатели

В студенчестве я была основателем и главным редактором студенческой газеты: мы даже брали призы на конкурсах, так что вся эта тема мне близка. К тому же я подрабатывала в казанском отделении журнала «Большой город» — сейчас его не существует, но раньше он был довольно известным. Опыт в такой сфере имелся — я могла верстать, знала, как работает типография, как общаться с авторами. При этом у меня экономическое образование, что мне очень помогло — нужно было составить бизнес-план, работать с контрагентами. После института успела всего год проработать в банке, в отделе развития бизнеса. Кстати, сейчас я аспирант и пишу диссертацию по теме «Социальное предпринимательство» — это тоже близко к тому, чем я занимаюсь.

Когда возникает идея, большое значение имеет наличие продукта или услуги на рынке — в нашем случае это детские книги. И мы понимали, что на это есть спрос со стороны родителей, которые общаются с детьми на татарском языке, а должного удовлетворения спроса нет. С развитием издательства наша контентная политика продолжает расширяться: мы начали понимать, что есть еще аудитория, которая хочет читать татарских авторов на русском языке — и начали выпускать такие книги. Потом поняли, что есть татары, живущие за рубежом — им нужны издания на латинице или английском. После чего занялись переводом своих книг.

В этом году мы запустили второй коммерческий бренд Tamga, под которым планируем выпускать материалы для взрослых. На днях как раз выходит книга «Хатира» — в ней содержатся кулинарные рецепты. Еще в этом году выйдут путеводители и дневники татарских авторов под этим брендом. Получается, что «Юлбасма» — коммерческое обозначение для детских изданий, Tamga — для взрослых.

Мы хотели, чтобы название издательства имело тюркские корни и при этом не было чересчур известным. Если делить слово «юлбасма», то получится, что юл — дорога, а у «басма» несколько значений — издание, мостик. Но есть еще прилагательное «юл басма» — его используют, когда имеют в виду прописную букву. «Юлбасма хәреф» переводится как «строчная буква». Нам понравилась эта смысловая нагрузка, потому на издательском рынке Татарстана и тем более России мы были совсем небольшим, наивным, но дерзким издательством. Маленькая буква, из которой впоследствие складываются слова и предложения — нам показалось, что это про нас.

Самоокупаемость — это реально

Грант от Минэкономики был невозвратный — мы только должны были отчитаться по объему налогов. Можно сказать, что сейчас издательство находится на самоокупаемости — пока ни разу не пользовались кредитными средствами. Просто издаем книги, получаем выручку и на эти средства готовим следующий материал. Сейчас мы в состоянии за бюджет издательства выпустить две-три книги в год. Но вместе с тем, начиная с прошлого года, ищем и другие источники финансирования. Например, у нас уже два экземпляра вышли с использованием платформы краудфандинга «Планета.ру». Мы анонсируем издание — рассказываем, что это будет, делимся рабочими эскизами, текстами. Те, кто верит в проект, заранее покупают книгу, а потом мы присылаем ее по почте. Получается, что книжный краудфандинг превращается в предпродажу.

Конечно, были и коммерческие провалы. К примеру, книги-потешки, которые мы издали в 2013 году. Они очень сложно продавались, хотя мы ожидали более высоких показателей. Но теперь я понимаю, что в низких продажах виноваты и мы сами, потому что книга должна выходить с разработанным планом маркетинга. Наивно выпускать ее и отпускать в свободное плавание, ожидая, что она кому-то понравится. Мы так делали в первые годы работы. Сейчас выход каждого экземпляра сопровождает серия мероприятий: мастер-классы, презентации, рассказы о создании материала, сопутствующие товары. Вероятность, что он будет коммерчески успешным в таком случае сильно повышается. В последние годы наши ожидания от продаж и реальность начали совпадать.

Вместе с тем начинают появляться инвесторы, которые заказывают нужный им материал. Например, с рецептами татарских блюд «Хатира». Если говорить о таких экземплярах, то количество издаваемого больше — в этом году планируем выйти на показатель в пять-шесть книг. Направление, в котором сейчас движутся все современные издательства — это выпуск книги с сопутствующими товарами. Когда мы в прошлом году издали сказки Тукая, то в дополнение к ним выпустили наборы для создания шарнирных кукол. Затем вышли сказки Абдуллы Алиша, к которым в этом году выйдет целый набор по мотивам: значки, стикерпаки, сумки, рюкзаки с героями. Нам кажется, что таким образом мы продлеваем жизнь персонажам и читатели смогут лучше проникнуться ими. Сейчас практически все издания выходят с дополнительными материалами.

Путь книги от идеи до прилавка

Идеи книг приходят спонтанно: задумка создать «Легенды Казани» возникла, когда мы поняли, что дети мало об этом знают. Я с сыном каталась на катамаранах по озеру Кабан, и он сказал, будто слышал от знакомых о лежащих на дне сокровищах. В тот момент я осознала, что его это зацепило, но он не знает подробностей истории. А таких легенд у нас немало. Мы начали узнавать у друзей и покупателей, насколько это вообще интересно — выяснилось, что тема действительно актуальна.

Получается, что у кого-то возникают идеи, которые потом выносятся на обсуждение. Затем начинаются поиски иллюстратора и автора. С момента появления мысли об издании «Легенд Казани» на двух языках до ее выпуска прошло два года. Когда мы работали над материалом о казанских легендах, то нашли много справочной информации, но не было текста, адаптированного под детей. Нужен был автор, который смог бы рассказать эти истории малышам. Нам посоветовали обратиться к казанскому писателю Борису Вайнеру. Он почти сразу откликнулся и взялся за непростую задачу.

Дальше была авантюра: предложить нарисовать все иллюстрации к книге самим детям. Сложности были с организацией процесса — пришлось отбирать рисунки около 600 маленьких художников в возрасте от шести до 18 лет. В итоге в издание вошли 30 иллюстраций. Я понимаю, что сохранила много нервных клеток, потому что не была в составе жюри (смеется, — прим. Enter). Наши иллюстраторы потом признавались, что в детстве и мечтать не могли о появлении своих рисунков в настоящей книге.

Также в этом году мы переиздали сказки Габдуллы Тукая. А на днях вышла книга «Хатира». Ее идея родилась у нашей хорошей знакомой Алины Садриевой: она хотела сохранить кулинарные рецепты своей бабушки. Когда мы начали обсуждать концепцию материала, то поняли, что он может быть интересен широкому кругу читателей. Самые вкусные беляши и треугольники, как известно, готовят бабушки. К сожалению, у молодых людей прервана связь со старшим поколением — у некоторых из нас не осталось никого, к кому можно вернуться в деревню. Отчасти из-за того, что даже бабушки сейчас живут в городе. Нам показалось, что эта преемственность нарушена — захотелось придать ей какую-то форму: например, книги.

Мы нашли хороших фотографов, взяли диктофон и поехали в деревню, чтобы записать и поснимать рецепты Хатиры-әби — бабушки Алины. Этот материал и лег в основу. Чтобы придать изданию шарм, мы вставили в текст цитаты нашей героини — советы и инсайды о том, как сделать блюдо еще вкуснее и аутентичнее. Затем нашли историю происхождения каждого блюда. К слову, для нас стало открытием то, что суп-шулпа, который все знают, встречается во многих народах, но вот идея добавлять лапшу в бульон возникла на нашей территории. Говорят, что это придумали татары.

Предисловие написала Радмила Хакова (автор книги «147 моих свиданий»,— прим. Enter), которая сразу откликнулась на нашу просьбу и поделилась своими воспоминаниями. Название издания «Хәтирә» переводится как «воспоминания» — это и имя главной героини. Все сошлось.

На этот год также запланировано издание книги молодого казанского автора Йолдыз Миннуллиной. Это сказка в стихах по мотивам легенды Зухра кыз. Иллюстрации к материалу мы уже отправляли на международный конкурс в Болонью. Кроме этого, в планах издать сказки Рабита Батуллы — их нам проиллюстрирует дизайнер из Казани, который живет в Европе. Еще готовим путеводитель по Старо-Татарской слободе, его прототип выходил два года назад. Теперь это будет более продуманная книга. Ее текст готовит экскурсовод Дина Хабибуллина.

Лицом к лицу с читателями

Наш бестселлер — «Сказки Кырлая» Габдуллы Тукая. В этом году мы его переиздали, потому что первый тираж закончился. По нашим ощущениям, читательский спрос есть на книги, ориентированные на детей от двух до трех лет. Также мы заметили, что возрос интерес к татарскому языку: на нем чаще стали общаться в семьях — особенно это касается детей, родившихся в последние пять лет. На такую категорию приходится много продаж. Эта аудитория, которая сначала читала с нами книжки-картонки, книжки-потешки, а затем книги о животных. Они растут, и мы улавливаем тренд на увеличение спроса изданий для детей постарше.

Поэтому у нас в планах на этот и следующий годы выпустить несколько экземпляров для детей от 6 до 12 лет — новое для нас направление. Раньше у нас книги выходили только для самых маленьких. Мне кажется, что издания для малышей будут оставаться популярными, и вместе с тем возрастет спрос на издания для более взрослых ребят. При этом продажи книг на русском и татарском языках примерно одинаковы. Есть часть аудитории, заинтересованная сюжетом: к нам часто на ярмарках подходят турки, которые знают кириллицу. Они говорят, что сюжеты наших историй находят у них отклик, так как культуры похожи. Мы объясняем, что если они знают кириллицу, то и на татарском тоже смогут читать. Иногда покупают книги из-за красочных иллюстраций.

Самый тесный контакт с читателями происходит на ярмарках и фестивалях. Мы каждый раз участвуем в книжном фестивале «Смены» и замечаем, что к нашему стенду подходит все больше и больше людей — спрос растет.

Вместе с тем, мы не ощутили влияния ситуации с добровольным изучением татарского в школах на продажи книг. Может из-за того, что не издаем учебную литература и у нас нет ничего, выпущенного на бюджетные средства. Вообще, мы изначально приняли решение, что издательство вне политики. Я считаю, что интерес к книге должен прививаться полюбовно — через интересные книжные и театральные фестивали. Тогда язык точно будет жить — просто найдет свою сферу обитания. Если в IT живет английский язык, то почему бы не найти нишу и для татарского? Сейчас вместе с городскими проектами язык выходит на улицы города: с перфомансами, опен-эйрами. Мы хотим внести свой вклад — создавать книги, которые были бы интересны не только читателям в Татарстане, но и за его пределами, да и в целом на мировой арене. Чтобы они были конкурентны по качеству с мировыми издательствами — если будет так, то книга будет жить, а язык будет жить в ней.

Уроки чтения с детства

Оглядываясь назад, я думаю, что, возможно, лишила сына интереса к нашим книгам, потому что каждую из них он видел на этапах создания. То есть, заранее просматривал иллюстрации, на нем мы апробировали текст. Поэтому выход нового издания не был для него чем-то неожиданным, не было загадки. Сейчас ему семь лет и он любит читать: из последних открытий — произведение «Тихий океан» Федора Конюхова и «Дон Кихот» Мигеля Сервантеса. Он сам выбирает тему, о которой хочет больше узнать, а потом мы вместе находим подходящую книгу. Я не сторонник методик о том, как привить любовь к чтению. Если в семье читают взрослые: и бабушки, и дедушки, и мама, и папа, то и ребенок будет относиться к книге как к источнику вдохновения, знания, опыта. Надо просто подавать пример вместо назидательных нравоучений.

Перед тем как покупать детскую книгу, я бы посоветовала ответить на несколько вопросов: что любит ваш ребенок, какие темы ему интересны. Он предпочитает читать в уединении серьезную историческую литературу или обожает приключения? Еще нужно подумать о предпочтениях в иллюстрациях. Тогда больше вероятность, что ожидания от покупки и полученные впечатления точно совпадут.

Ситуация в книгоиздательстве

Чем больше в Татарстане издательств, тем лучше: в многообразии растет качество и появляется стимул еще больше работать над качеством. Будет здорово, если в республике вырастет количество частных издательств, потому что сегодня их почти нет. Люди не заинтересованы в этом, потому что любой социальный бизнес — сфера с невысокой рентабельностью. Здесь надо быть больше энтузиастом, чем экономистом. Мы ориентируемся на то, чтобы делать свое дело честно: книга должна нравиться нам самим. Важно, чтобы мы могли сказать, что вложили в нее самое лучшее.

Дефицита в интересных детских авторах нет, но есть дефицит в информационном поле между теми, кто пишет и рисует иллюстрации. Чаще всего их поиск происходит среди знакомых и превращается в долгое ожидание перед тем, как мы найдем друг друга. Мы не начинаем проект, пока не подберем нужного человека, чтобы укомплектовать команду. У иллюстраторов в мировом пространстве есть платформа Behance, куда они выкладывают свои работы. Но ничего подобного в городском или республиканском пространстве нет. Приходится задействовать сарафанное радио или соцсети.

Авторы начали присылать нам свои материалы только в этом году. Наверное, потому что информация о нас наконец начала распространяться. Пока сложно оценить их уровень — он разный. Присылают и стихи для детей, и сказки, а иногда кто-то хочет просто издать книгу для себя или родных. Но мы еще не выпустили ничего из присланного на средства из бюджета издательства. Пока собираем, а там посмотрим: во-первых, много своих идей. Во-вторых, издательство частное, поэтому мы рискуем, издавая никому не известного автора. Публикуя сказки Тукая, мы почти наверняка уверены, что затея будет коммерчески успешна.

19 июля на площадке Пушечного двора откроется XII Международный фестиваль «JAZZ в Кремле с Ольгой Скепнер». Два месяца подряд каждый четверг он будет собирать поклонников джаза всевозможных стилей и направлений: от мейнстрима до соула. Для слушателей выступят музыканты и коллективы из России, Германии, США и Голландии.

Enter поговорил с основателем мероприятия и создателем еще нескольких крупных музыкальных фестивалей со статусом «международные», джазовой певицей, музыковедом Ольгой Скепнер. И узнал, можно ли привить любовь к искусству с детства, что не так с современным телевидением и музыку каких поп-музыкантов не стыдно добавить в свой плейлист.

---

— Вы и организатор фестивалей, и исполнительница, и педагог — что из этого сложнее?

— У меня много лиц — каким-то образом так получилось. Самое главное здесь результат. Если он неудовлетворителен, то не стоит всем этим заниматься. Но в первую очередь я, конечно, музыкант. И половину своей жизни — педагог: 28 лет педагогической деятельности. Все остальное: продюсирование, менеджмент, организация — оказалось близким и необходимым мне примерно в 2003 году. Может быть, причина этого, отчасти, генофонд: управление, организация, создание крупных творческих проектов — многое от отца. Наверное, что-то в крови. Тем не менее, без музыки я не могу существовать — почти каждый день бывают многочасовые репетиции с бэндом, играем концертные программы; в консерватории и «десятилетке» (средняя специальная музыкальная школа при консерватории, — прим. Enter) с утра до вечера также связана с музыкой.

Группа Ba Cissoko на фестивале «JAZZ в Кремле», 2017 год

— Для многих музыкантов в России по-особенному больная тема — поддержка фестивалей и в целом всего того, что связано с искусством, в частности с музыкой. Какова ситуация сейчас, на ваш взгляд?

— Вы просто представить не можете ситуацию в провинциальных российских городах — катастрофа. И такая тенденция по всей стране. Я уж не говорю о сильнейшем упадке общего уровня культуры населения, а соответственно — духовности, в итоге воспитания и нравственности, этому во многом «помогает» засилье на каналах общественного российского телевидения только развлекательной музыки и развлекательных шоу. Почти исчезло просветительство в настоящем понимании значения этого явления. Вы можете мне назвать на Первом канале просветительские программы о классической музыке? Назовите хоть одну в прайм-тайм.

— Не могу.

— А почему? Потому что работают по принципу «спрос рождает предложение». Общество уже не может воспринимать классическую музыку, и я сейчас совсем не о джазе. Я говорю о музыкальном искусстве, театре, литературных программах. Почему не показывают спектакли МХАТ, например, в прайм-тайм? Или концерты симфоний Густава Малера? Почему не обсуждают последние произведения отечественной художественной прозы? Потому что общество не готово? Так кто будет воспитывать общество, если не самое главное российское телевидение! Кто будет прививать этот «вкус» к высокому музыкальному искусству, к литературе, к театру? Поэтому формула, которая существует в экономике «спрос рождает предложение», никогда в культуре и искусстве не рождала положительного итога.

Что касается меня, то считаю, что занимаюсь именно просветительской деятельностью, не коммерческой, хоть меня все и считают бизнесвумен. Зачастую все эти концерты приходят лишь в «точку безубыточности», а иногда идут «в минус», понимаете? Поэтому главное в моей деятельности — все же не коммерция. Я стремлюсь изменить недостатки общества, каковые вижу, путем распространения той или иной прекрасной музыки, показа лучших музыкантов в области джаза, рассказа о тех или иных стилях и направлениях в мире джазового исполнительства. И это единственный путь для выхода из кризиса, кризиса общего интеллектуального и духовного уровня общества, — трудный, но единственный. В такие моменты хочется вспомнить знаменитые слова известного ученого, крупнейшего просветителя, академика РАН Сергея Петровича Капицы: «Культуру надо насаждать. Даже силой. Иначе нас всех ждет крах». Это один из ежедневных «настольных» девизов для меня, моей миссии, если так можно выразиться.

— У меня как раз возник вопрос: люди должны работать над самообразованием, или в большей степени просвещением нужно озаботиться государству?

— И то, и другое, естественно. Каждый человек должен начать с себя. Ежедневно заботиться о своем развитии: духовном, нравственном, интеллектуальном, а также психологическом балансе. Говорить легко, сделать трудно. Поэтому нужны рычаги. Надо, чтобы кто-то показывал, разъяснял, заинтересовывал, привлекал. И чья же это забота как не государства? Почему люди сейчас редко слушают классическую или джазовую музыку? Потому что утерян «вкус», они не знают ее «языка». Вот чем, например, занималось «Императорское русское музыкальное общество», Дягилев — вспомните XIX век. Распространением музыкального образования, приобщением широкой публики к серьезной музыке, «поощрением отечественных талантов». Вот она — глобальная миссия.

Люди не слушают академическую музыку или джаз, потому что не знают того или иного музыкального «языка», потому что в подобного рода музыке надо уметь находиться в сотворчестве, уметь думать, входить в то или иное состояние, которое рождает настоящая музыка. Чтобы снять «языковые барьеры», нужно как можно больше окунаться в настоящую музыку. А нам — рассказывать о ней! Этим мы и занимаемся на фестивале. У джаза всегда, как правило, была микроскопическая аудитория в общемировом масштабе, потому что он считался сложным, непонятным для большинства. У него никогда не было массового зрителя, правда, исключая свинговую эпоху, которая постепенно стала коммерциализироваться.

— Можно ли изменить такую тенденцию?

— Нет, и я думаю, что, по большому счету не надо — ведь это музыка элитарная. Что классика, что джаз — никогда не станут массовыми направлениями. Но нужно все же пытаться расширить аудиторию, чтобы не попадать в такие «провалы культуры». Иначе мы вырастим поколение, которое, не будет читать, ходить в театр, понимать и любить оперу, балет, симфоническую музыку, джаз, а жить, не отрываясь от экрана телефона. Оно уже такое растет.

— Вы сказали, что новое поколение не отрывается от экрана телефона. Но в баре «Соль», который популярен у молодежи, каждый четверг проходит джазовый джем-сейшн, куда приходит много молодых ребят. Может у этого поколения все-таки есть желание тянуться к культуре, но слишком мало подобных событий?

— Конечно, такое желание есть. Возьмем в пример наш фестиваль «JAZZ в Кремле»: мы расширили довольно узкий сегмент настолько, что на каждый концерт приходит около тысячи человек. Это хороший показатель! Вы понимаете, настоящее искусство не может не тронуть людей. Даже если они никогда не слышали такой музыки. Я в этом уверена. Поэтому, когда потенциальный зритель приходит на джазовый фестиваль, то в итоге, к концу концерта, как правило, очаровывается — происходит волшебство. Потенциальная аудитория становится целевой.

— Значит, слушатель за годы поменялся? Произошла эволюция культурного воспитания?

— Разумеется. Мне приходит столько писем, за которые я благодарна своим казанским слушателям. Это они сделали мой проект таким значимым. У нас же совершенно не было рекламы — мы выросли на «сарафанном радио», на любви людей к нашему проекту. И хочется их поблагодарить за веру в меня, за то, что они понимают и принимают то, чем я занимаюсь. Осознают, что за нашими проектами всегда стоит высокое качество продукта и высокий уровень исполнителей! Конечно, есть публика, которая приходит, потому что наш фестиваль стал в Казани и за ее пределами «модным» — эта аудитория, как правило, находится в конечной зоне партера и не всегда слушает внимательно концертную программу, не знаю уж, чем они там занимаются.

— Селфи, наверное, для инстаграма делают.

— Да, селфи с посылом «а я сегодня здесь» — да пожалуйста. Даже если им в одно ухо зайдет 10% музыки, я буду счастливейшим организатором на свете, правда. Они потом все равно смогут сказать: «Ой, что-то знакомое, кажется, где-то слышал». А это важно, потому что мы и так сейчас потеряли многое.

Фестиваль «JAZZ в усадьбе Сандецкого», 2016 год

— А у джаза какое-то светлое будущее вы видите? В плане расширения аудитории.

— Конечно, иначе я бы этим не занималась. Я каждый год ее расширяю, привлекаю молодежь. Приходила на джазовый джем-сейшн в «Соль», хотя в это время уже должна находиться дома при своем графике. Но я была там, чтобы прорекламировать предстоящий концерт, рассказать молодым людям о фестивале и программе этого сезона. Они, конечно, удивились: «Это, что, Ольга Скепнер?» — «Да, я Скепнер, и я хочу пригласить вас на “JAZZ в Кремле”». Иначе бы я в «Соли» не оказалась — не мое место. Но там все мои коллеги-музыканты, мои ученики играют jazz-funk, и я с удовольствием слушала концерт. И я знаю: молодежь придет на фестиваль, может, не все, но процентов двадцать точно. Я видела горящие глаза и мне этого достаточно для понимания.

— И все-таки, есть ли у музыкантов, которые занимаются такими элитарными жанрами музыки как джаз, обида на то, что слушатели предпочитают более массовые направления? Тот же рэп, который сейчас популярен, например.

— У кого-то может и есть. Но обижаться здесь не стоит. На зрителя держать обиду — самое последнее дело. Надо начинать с себя. Что ты сделал для того, чтобы привлечь аудиторию, дорогой мой артист? Написал музыку? Ой, как здорово, прекрасно — и все? Ведь у нас как не было продюсирования классической или импровизационной музыки в России, так и нет. Я не говорю, что нужно становиться самому себе продюсером — нет, но надо, может, в наших условиях дипломатично, деликатно выстраивать свой пиар — то есть, отношения с коллегами, слушателями, СМИ, будущими спонсорами и инвесторами.

Если будешь вести себя как гений, который только и находится в своем закрытом мире — что произойдет? Ничего. Правда, я сама как сапожник без сапог, потому что больше занимаюсь другими артистами, чем собой. А музыкального материала у меня столько, что можно хоть сейчас ехать и записывать авторский альбом.

— Я уже прочувствовала ваше отношение к современной музыке. Кажется, что оно, скажем так, не очень хорошее…

— Вы неправильно прочувствовали — оно разное. Я плотно занимаюсь современной академической музыкой: читаю лекции в консерватории и организую фестиваль новейшей музыки совместно с коллегой из Германии — «Брауншвейгские диагонали». Это одно. Хорошо отношусь к таким стилям как World Music, фанк, направление ECM в импровизационной музыке. Но российскую эстраду знаю плохо, особенно артистов последнего двадцатилетия. Тем не менее значимые имена назову: качественный формат аранжировок, всегда «свежесть» мелодий у A’Studio, последние проекты Алексея Чумакова — такой русский фанк-соул, творчество Леонида Агутина, Владимира Преснякова младшего, да и старшего. В зарубежной поп-музыке ориентируюсь лучше: Майкл Джексон, Уитни Хьюстон, Дайана Уорвик, Джордж Майкл, Элтон Джон, Тина Тернер, Стинг, Джо Кокер, группы Beatles, «Чикаго», «Земля. ветер, огонь» — роскошные исполнители. Но здесь я традиционна.

— Вы уже говорили, что над «образованием» современного слушателя надо работать. В этом году у фестиваля «JAZZ в Кремле» как раз концепт многожанровости. Это сделано для того, чтобы охватить аудиторию побольше?

— Это всегда так было. В этом концепция фестиваля. Почему он длится не один день, а два месяца? Потому что я хочу, чтобы концертный день был отдан одному артисту или коллективу, максимум двум. Больше невозможно, иначе получается «солянка» на сцене, может быть некачественный звук, а мне нужно на выходе звучание как с «виниловой пластинки». Мы всегда стараемся добиться высокого качества звука на фестивале! С нами работает прекрасная команда звукорежиссеров. Поэтому каждому исполнителю будут отданы все силы звукорежиссуры, световых решений на площадке, интереса прессы и средств массовой информации, любовь зрителей в итоге. Поэтому пришлось делать «долгий» фестиваль. И, конечно, хочется показать все стили, так как джаз — явление многоликое. Пусть звучит и мейнстрим, и боссанова, и фанк, и World Music, и современные электронные направления.

— Есть какой-то определенный жанр, который собирает особенно много публики? Иначе говоря, какое стилевое направление джаза больше всего интересно казанцам?

— В 2016 году мы делали маркетинговое исследование. Везде примерно одинаковое процентное соотношение: любят и мейнстрим, и джаз-рок, и фанк, и боссанову.

— А может ли влиять на то, что джаз — направление не массовое, дефицит джазовых музыкантов? По крайней мере, вы говорили, что в Казани таких мало. Или это все взаимосвязано, так как у джаза нет массовой аудитории?

— Взаимосвязано все. В первую очередь, это общая джазовая инфраструктура в городе. В Казани нет ни одного джаз-клуба, есть только одна концертная площадка — джаз-кафе «Старый рояль» (предыдущее название — «Ленивец», прим. Enter). Но для адекватного функционирования необходимы еще концерты музыкантов из Москвы, Питера, других городов, стран. А так как музыкантам негде играть, они уезжают туда, где джаз-клубов много — в Москву, Питер, и мы остаемся ни с чем. Не может же одна Ольга Скепнер взять все на себя. У меня есть мечта — открыть свой джаз-клуб в Казани, в последнее время серьезно стала думать об этом.

— В каком формате вы себе его представляете? Много концертов, привозных музыкантов…

— Каждый день концерты, два раза в месяц мероприятия с участием европейских или американских артистов, коллективов, творческие «джемы» (jam session — музыкальное действие, когда музыканты собираются и играют без особых приготовлений и определенного соглашения, импровизируют, — прим. Enter) — это серьезная, большая организационная работа, нужен поиск инвестиций на такой долгосрочный проект. Я знаю как привлечь зрителей. Но нужно заниматься еще и кухней, это ведь и ресторанный бизнес отчасти, и вот этот вопрос пока меня пугает.

— Но люди будут ходить, вы считаете?

— Я абсолютно уверена, что если бы у меня был джаз-клуб, то он был бы местом круговорота событий — музыкальных, джемовых, а это бы притягивало людей. В городе особо ничего не происходит, я имею в виду будни с культурной программой. В джаз-клубе важна каждая деталь: заведение начинается с фоновой музыки, с картины, висящей на стене, с фойе, где встречают гостей. Не говоря о том, кто стоит на сцене и не учитывая высокий уровень кухни клуба. Я знаю все эти детали. Конечно, нужно еще и серьезное рекламное продвижение подобного заведения.

— Возвращаясь к теме современной музыки — мы уже говорили о том, что предпочитают слушать молодые люди. На музыкальный вкус вашего сына, который в этом году окончил школу, как-то влияет ваша карьера джаз-исполнительницы?

— Он учится в джазовой школе имени Лундстрема: играет на барабанах, на перкуссии. Правда, он также слушает много рока — подростковый возраст, думаю это пройдет. Мы тоже в свое время рок слушали. Тем не менее, у него вся комната заставлена коллекцией джазовых дисков, альбомов — куда ему деваться? Коллекция мамы и папы стоит: все альбомы Джона Колтрейна, Майлза Дэвиса и других легендарных музыкантов. Я понимаю, что он все переслушать пока не готов. Но я ему иногда — раз, и положу какой-нибудь альбом на стол, биг-бенда, например. Все должно быть очень дозированно. Кроме того, всегда вместе с ним смотрим много театральных пьес, хороших экранизаций классических литературных произведений, практически всю классику пересмотрели в кино, книги вместе читали с детства, потом уж он сам.

— То есть можно привить с детства любовь к элитарному искусству?

— Нужно это делать вместе с детьми — только один ответ. Или вместе читать книгу — кусочек ты, кусочек он. Только так, я уже проверила на своем опыте. То же самое касается музыки и кино. Сначала чуть-чуть подтолкнуть, а потом вы увидите, как ребенок сам заинтересуется. Ни в коем случае не из-под палки, а вот так, немножко с хитростью. Быть мамой, родителем — процесс на всю жизнь, он никогда не закончится. И нужно привить детям главное — научить их быть хорошими людьми. Речь идет о духовных и нравственных качествах. А откуда их черпать? Из классической литературы, высококачественной музыки, высокохудожественных произведений искусства.

— Значит, нравственность и духовность можно воспитать, и это все идет из семьи?

— В идеале этим должны заниматься и семья, и социум. Но вы посмотрите на состояние нашего общества. Я даю все это своему сыну, но потом он выходит за пределы дома, а после говорит мне: «Мама, на меня смотрят как на белую ворону». Получается, что семья идет вразрез с обществом. Я еще не нашла ответа, что делать в таком случае. Дети растут, и я ищу ответы вместе с ними.

— Еще я увидела на вашей странице…

— Вы что-то столько всего там успели увидеть! (смеется, — прим. Enter). Всю ночь что ли изучали?

— Я старалась. Увидела, что вы знаете несколько языков.

— Знаю — наверно громко сказано. Довольно свободно изъясняюсь на английском языке, могу оформлять письменные научные тексты на нем. Французский, итальянский и португальский знаю исключительно по текстам песен, потому что пою довольно большие программы на этих языках. Но знаю, естественно, с пониманием значений каждого слова, каждого выражения. Нельзя исполнять песню, не понимая, о чем текст. Мечтаю выучить эти языки на разговорном уровне. С удовольствием бы изучила латынь, как наиболее древний язык индоевропейской группы — еще одна мечта, по крайней мере. Страстно интересуюсь этим.

— У музыкантов вообще есть такое понятие, как «музыкальный» язык, «певучий»? Тот, который будто создан, чтобы на нем петь?

— Несколько языков среди певцов считаются в символическом смысле «музыкальными»: итальянский, португальский, французский и английский. В Европе, когда мы говорим на русском, это воспринимается как что-то похожее на «тррр-кррр-брррр». У нас очень много «р», и мы своей речью, говорят, режем их слух. У нас как раз не очень «музыкальный» язык, хоть он и великий и могучий, сложный, много тонкостей в нем.

— И все же, есть ли у вас увлечения, совсем не связанные с музыкой? С какой стороны вас не знают ваши слушатели?

— Конечно, иначе откуда черпать вдохновение и энергию? Мое абсолютное увлечение — это книги. Побыть наедине с книгой для меня — самая большая роскошь.

— Читаете классическую литературу?

— Классику довольно хорошо знаю, в последние годы увлекаюсь современной зарубежной и отечественной прозой, в частности литературой модернизма, но и не только. Много всего в моем топ-листе: Марсель Пруст, Томас Манн, Герман Гессе, Франц Кафка, Джеймс Джойс, новеллы Хорхе Луиса Борхеса, Джон Фаулз, Умберто Эко, Милорад Павич, Габриэль Гарсиа Маркес, Милан Кундера. В отечественной литературе: Пушкин, Достоевский, Толстой, Набоков, Платонов. До сих пор открываю для себя современных российских авторов.

Назову лишь некоторых: Леонид Юзефович и его последний документальный роман «Зимняя дорога», Захар Прилепин — «Обитель», Александр Григоренко — «Потерял слепой дуду», Андрей Аствацатуров и его «Осень в карманах», эссеистская работа «И не только Сэлинджер», Гузель Яхина — «Зулейха открывает глаза», Евгений Водолазкин — «Авиатор». Слежу за премиями в области литературы: «Русский Букер», «Национальный бестселлер», «Большая книга», «Ясная поляна». Прекрасно, что мы имеем роскошных авторов не только в музыке, но и в литературе, это дает надежду на то, что молодому поколению нашего общества будет к чему обратиться и из чего черпать и нравственные основы, и духовность, и интеллект, и вдохновение.

В жару мороженое и легкие десерты выглядят, как правило, аппетитнее шашлыков и стейков: особенно для тех, кто не представляет идеальный ужин без кофе и пирожного в финале. Если кондитерские в Казани можно встретить почти повсеместно, то сладкое в них, изготовленное по стандарту халяль, — придется поискать. Такие десерты придутся по вкусу не только последователям ислама, но и горожанам, которые заботятся о здоровье: в составе натуральные ингредиенты без вредных добавок.

Enter изучил меню казанских заведений и выбрал семь мест, куда стоит завернуть на травяной чай с тортом, испеченным по канонам ислама.

---

Попкейки в Maryam

Приверженцам ислама долго думать над заказом не придется — все продукты животного происхождения в кондитерской имеют сертификат халяль. Самый сложный выбор, пожалуй, предстоит сделать перед прилавком с десертами: их много и они разные. Чтобы не перебрать свою долю глюкозы, стоит поделиться с другом — куски торта довольно крупные. Сама история создания Maryam начиналась с попкейков, поэтому здесь в них знают толк — но лучше один раз попробовать, чем сто раз услышать.

Маково-черничный торт в Al’Reze

Если классические десерты вроде чизкейка и медовика уже приелись, то за новыми вкусовыми ощущениями рекомендуем завернуть сюда. Знакомая классика из меню не исчезла, но по соседству с ней — сладости по самым замысловатым рецептам. Это всевозможный микс кремов, безе, мусса, шоколада и орехов. При этом в Al’Reze не используют маргарин и сливочное масло — их заменяют специальным желатином халяль. Если среди знакомых есть мусульмане-сладкоежки, можно сделать им на праздник неожиданный презент — подарочный сертификат в кондитерскую.

Зефир в Pigeon

Пекарня, в которой всегда витает аромат свежего хлеба, называет себя еще и кондитерской. Выбор сладостей стандартный: торты, тирамису, чизкейки, пирожное «Картошка». Впрочем, оно и логично — в первую очередь место славится свежим хлебом, рецепты которого подсмотрены у французских пекарей. Все ингредиенты, используемые в продукции, подходят под определение халяль. Тот же хлеб пекут без добавления дрожжей и улучшителей, а для приготовления десертов используют только натуральные продукты.

Панна котта в 8th Avenue

Больше всего предложений у 8th Avenue по тортам на заказ, но если заглянуть к ним на чашку чая или кофе, то к ней в дополнение обязательно стоит взять десерт. Местные кондитеры стараются экспериментировать с ингредиентами — здесь можно попробовать арахисово-грейпфрутовое пирожное или что-то более легкое вроде пирожного «Мохито» — отличный выбор в жару. При этом в составе сладкого, даже с таким названием как «Пина Колада», алкоголя нет.

Пирожное «Павлова» в Davanikа

Буфет с названием, напоминающим о бабушкиных кулинарных шедеврах из детства, примечателен своим минималистичным дизайном и видом на парк «Черное озеро». Из сладкого предлагают и проверенные временем десерты, и щедро усыпанные ягодами оригинальные пирожные. Кондитеры используют халяльный желатин, поэтому попить травяной чай со сладостями в Davanikа можно, к примеру, перед дневным намазом. К тому же, знатоки советуют хотя бы раз заказать здесь «Павлову» — говорят, что она получается не хуже, чем в венских кофейнях.

В небольших кофейнях аромат капучино дополняет запах свежей выпечки: кексы с арахисовой пастой, киви и марципаном, орехами, голубикой, шоколадом, маффины и печенья с разными вкусами. Последние готовят без добавления яиц, а вся продукция, из которой делают выпечку соответствует стандартам халяль. К десерту предлагается заказать какао с маршмеллоу — оно тоже имеет приставку «халяль». Кроме того, пополнить запас углеводов здесь могут веганы — часть позиций из меню подходит под их рацион.

Шоколадный фондан в «Гурме»

Сама приставка «кофейный дом» в названии заведения уже намекает — тут в приоритете напиток с берегов Эфиопии. Однако удачную комбинацию «кофе и десерты» составить легко: за стеклянной витриной — макаруны, чизкейки, панна котта, торты, брауни и тирамису. Все сладости приготовлены по халяль-стандартам. Если прогуляться до центра желания нет, то грешить против диеты и советов стоматологов можно дома — у «Гурме» есть доставка.

Треть лета уже на исходе — жительницы Казани вовсю демонстрируют приятный бронзовый оттенок загара, а пляжи переполнены больше, чем «Соль» в пятницу вечером. Модные бренды ловят волну и сбивают шопоголиков с толку разнообразием купальников. Но если бикини можно выбрать в каждом торговом центре, то последовательницам ислама куда сложнее найти «ту самую» идеальную модель буркини.

Enter выбрал 10 брендов, создающих стильные мусульманские купальники, в которых не стыдно появиться как на озере Изумрудном, так и на лазурном побережье Франции.

---

Где купить буркини?

Hayat

Где купить:
на сайте

У дизайн-студии из Санкт-Петербурга десятилетний опыт по созданию мусульманской линейки одежды. Специально к лету Hayat запустила в инстаграм аккаунт, посвященный только летней коллекции под названием Relax Time. Кроме фотографий веселых мусульманок на фоне бассейна, там много полезной информации: советы по уходу за буркини, например. Модели представленных купальников как жизнерадостных расцветок, так и однотонных — сдержанный черный буркини, к слову, игриво называется «Пантера».

Burcini shop

Где купить:
Instagram, WhatsApp

Производители из Казани предлагают доставить буркини собственного пошива в любую точку мира. Мусульманские купальники из их коллекций скромных цветовых гамм без излишеств. Их строгость иногда разбавляет бантик сбоку или большой голубой бутон на груди. Мусульманкам из столицы Татарстана гадать «подойдет-не подойдет» не придется — буркини можно примерить в магазине компании на Московской.

Veil

Где купить:
на сайте

Купить «Мальдивы» за несколько тысяч вполне реально — купальники с названием, которое навевает мысли о красивой жизни, предлагает казанская марка Veil. Дизайнер с местной пропиской Римма Кашапова при разработке коллекции была верна трендам: купальники с геометрическим рисунком и цветастым принтом на волне популярности. Для детей предлагаются варианты буркини попроще, но тоже с соблюдением канонов ислама. Так что, в выходные на берег Казанки можно выбраться всей семьей.

Burkini al amira

Где купить:
Instagram, WhatsApp

Максимально простые купальники созданы примерно по одной схеме: темные тона чередуются со светлыми. Ставку дизайнер предлагает сделать на аксессуары — дополнить образ стильными очками или шляпкой. В описании к коллекциям в аккаунте бренда пишут, что буркини изготовлены из материалов высокого качества, а также очень удобны. Судя по фотографиям девушек, позирующих в таких купальниках, поверить стоит на слово — модели лихо управляют гидроциклами или беззаботно плавают в бассейне с дельфинами.

Сamiledi

Где купить:
в группе во «ВКонтакте»

Бренд казанских дизайнеров презентует свой концепт как сочетание традиций и современных тенденций. Времени на выбор буркини много не понадобится — пока их ассортимент ограничен. Купальники от Сamiledi понравятся тем, кто не любит оказываться в центре внимания: цветовое решение спокойное и довольно однообразное. И даже подойдет для маскировки — в бежево-коричневом буркини легко слиться с песочным ландшафтом, а в бирюзово-голубом — с водной стихией.

Lyra Swim

Где купить:
на сайте

Бренд, созданный два года назад, стал ответом на критику мусульманских купальников в ряде европейских стран. Его основатели считают, что мусульманки имеют такое же право проводить время на пляже в буркини и при этом выглядеть не менее модно, чем их соседки по лежаку. Купальники от дизайнеров Lyra Swim уместно смотрятся и в местах отдыха и на подиуме. Они там, кстати, уже появлялись — в этих буркини модели прошлись под софитами на London Modest Fashion Week.

Sara Style

Где купить:
в группе во «ВКонтакте»

При желании доминировать среди пляжной публики и владеть всеобщим вниманием, можно появиться на берегу моря в буркини от известных турецких брендов. Магазин Sara Style собрал разные коллекции на одной площадке. Дизайнеры из восточной страны явно тяготеют к эффектным расцветкам: если купальник черный, то золотой принт обязателен, если темно-синего оттенка, то к месту ярко-красные полосы. И цветов на буркини, по мнению создателей коллекций, точно не бывает много.

Mayovera

Где купить:
на сайте

Турецкий бренд к созданию своих моделей подходит как к произведениям искусства: у каждого буркини свои фасон и расцветка, отличные от остальных. В таких купальниках можно менять образ каждый день — беспечно прогуливаться по берегу в цветочном купальнике с бантом на голове или лежа релаксировать на палантине в буркини, усыпанном стразами. А еще Mayovera предлагает приятный бонус — если товар не будет смотреться так эффектно, как на моделях с сайта, то его можно обменять.

EastEssence

Где купить:
на сайте

Буркини от бренда-выходца из Силиконовой долины хорошо бы смотрелись на женщинах с картин Кустодиева — много предложений по размерам 7XL. Мусульманкам поминиатюрнее тоже есть из чего выбирать. Цветовое решение некоторых моделей внешне напоминает сорочки, но и стоимость таких вариантов более чем демократична. Тем, для кого стиль на первом месте, стоит присмотреться к буркини подороже и лишенными странных цветовых сочетаний.

Madamme BK Paris

Где купить:
на сайте

Немного французского лоска в традиционный мусульманский купальник пытается привнести бренд с берегов Сены. В коллекциях правит бал минимализм, однако все дело в деталях — к темному купальнику полагается разноцветный платок или женственная шляпа. Создатели бренда ратуют за то, чтобы отдых у последовательниц ислама был активным, поэтому делают ставку на удобство буркини и отсутствие лишних мелочей.

Туристов в хиджабах теперь можно встретить не только в Мекке и на Ближнем Востоке: с развитием халяль-туризма они все чаще стремятся сделать селфи на фоне Колизея или попробовать знаменитые французские круассаны. Этому способствует и Чемпионат мира по футболу — в 2018 в нем участвует рекордное количество мусульманских стран. Для таких гостей, по желанию, создают особую инфраструктуру в отелях и предоставляют услуги, которые соответствуют нормам шариата.

Enter разобрался в тонкостях халяль-туризма и рассказывает, в чем его отличие, что в Казани готовят для последователей ислама и на каких пляжах встречаются женщины в буркини.

---

Халяль туризм — отпуск без алкоголя и курортных романов

Само понятие «халяль» подразумевает все то, что разрешено в исламе. Чаще его употребляют, когда говорят про еду, но оно куда обширнее и применяется также к одежде, украшениям, косметике и парфюмерии, личной гигиене, сфере финансов, отношениям между людьми, окружающей среде, к выполняемой работе, распоряжению своим имуществом. А в последнее десятилетие оно все глубже укореняется в туризме.

Такой вид отдыха позволяет мусульманам получать услуги, которые соответствуют нормам шариата. К примеру, останавливаться в отеле, где не предложат бокал чего-нибудь крепкого или не будет некоторых особо откровенных репродукций Густава Климта. И, конечно, никаких пенных вечеринок и ночных дискотек. Халяль-туризм подразумевает еще несколько требований: раздельную инфраструктуру для мужчин и женщин (пляжи, бассейны, спа), блюда из мяса животных, забитых по соответствующим правилам, молельные комнаты, наличие ковриков для намаза. А среди услуг — экскурсии по местам, интересным последователям ислама.

Впервые о необходимости сделать туризм по канонам исламской религии действительно комфортным для мусульман в мире заговорили около десяти лет назад. Одними из первых, кто за это взялся были Малайзия и Турция. За годы индустрия стремительно шагнула вперед — теперь осматривать окрестности Парижа с площадки Эйфелевой башни или придерживать рукой Пизанскую башню в кадре можно по путевке, включающей услуги халяль-туризма.

В 2016-м мусульманские туристы потратили на путешествия 152 миллиарда долларов, увеличив эту сумму в 2017 году еще на 10 миллиардов. К 2020 году выручка от предоставления услуг халяль-туризма по всему миру достигнет 192 миллиарда долларов (согласно индексу глобальной отрасли мусульманского туризма).

Россия в этом году в мировом рейтинге такого туризма заняла 45 место из 130. По прогнозам — уже через два года она возглавит рейтинг самых популярных направлений среди неисламских стран.

Халяль-туризм в Казани

В 2015-м в России начали развивать программу Halal Friendly — она призвана показать гостям из Ближнего Востока, что здесь их ждут. Для этого разрабатывается подходящая инфраструктура: в первую очередь это касается сферы общественного питания и работы над гостеприимством в отелях. Единый стандарт в области халяль отсеет производителей услуг, называющих свою продукцию халяльной только для галочки. Однако пока такой стандарт еще не проработан до конца.

Участие в проекте принимает и Татарстан — часть местных гостиниц и ресторанов уже прошла сертификацию. Кроме предложений «остановиться в номере без алкоголя в мини-баре», которые относятся к гостиничному обслуживанию, для мусульман в Казани созданы тематические экскурсии. Этим занимаются несколько местных турагентств. В основном все маршруты похожи друг на друга — осмотр Старо-Татарской слободы и домов татарских купцов, знакомство с мечетями, прогулка по мусульманским магазинам, и, конечно, по привычным казанцам достопримечательностям на территории Казанского Кремля. Путешественникам с Востока также организуют поездку в Болгар — туристическую Мекку Татарстана.

В халяль-отпуск из Казани

Отпуск по-мусульмански — это не всегда про паломничество и скромные семейные прогулки. В столице Татарстана работают сразу несколько турагентств, которые организуют халяль-отдых так, чтобы коллеги на работе потом испытали приступы зависти. Это и возможность позагорать на пляже в буркини (купальный костюм для мусульманок, — прим. Enter) и отправиться по самым захватывающим местам планеты.

Где в Казани забронировать халяль-номер

В столице Татарстана есть несколько гостиниц и хостелов, номера в которых подойдут для туристов, исповедующих ислам. Несколько лет назад они проходили сертификацию на соответствие стандартам «халяль-френдли». Продлевать ее нужно в среднем каждый год или раз в несколько лет. В каждом регионе свои эксперты, которые решают давать номерам отеля приставку «халяль» или нет. В Казани это — Комитет по стандарту «Халяль» Духовного управления мусульман РТ. Провести такую процедуру могут и специалисты из других городов.

Гостиницы проверяют на соблюдение ряда условий: наличие кумгана (кувшина для подмывания, — прим. Enter), стрелки, указывающей направление Мекки, Корана, коврика для молитв, отсутствие картин с изображением людей и животных, а в мини-баре вопреки его названию не должен храниться алкоголь. Персонал хиджаб не носит, но разгуливать по холлу в мини-юбке и блузке с короткими рукавами строго запрещено. К тому же сотрудники проходят краткий инструктаж — как вести себя с гостями-мусульманами. Например, помнить о том, что таких постояльцев нельзя хватать за руку. Впрочем, это хорошее правило для всех.

Также строгие требования комиссия предъявляет к тому, что на тарелках. Халяльная еда не содержит ингредиентов, запрещенных к употреблению в исламе, и речь не только о свинине. Под запрет попадают кровь и внутренние органы животных, так что печень, да еще плохо прожаренная — худшее, что можно предложить на ужин гостю-мусульманину. К тому же такую пищу необходимо хранить в отдельном холодильнике.

Стоимость халяль-номера, как правило, не отличается от стандартного — затраты на создание особых условий для гостей из восточных стран незначительные. Правда, в Казани такие комнаты не пользуются большим спросом. В основном халяль-номера бронируют мусульмане из других российских городов. Объяснить это можно тем, что в Татарстане нет сакральных для паломников мест, поэтому их доля среди общего числа туристов минимальна. Именно они требовательнее всего относятся к условиям проживания по канонам шариата. Остальные путешественники с пропиской на Ближнем Востоке чаще всего останавливаются в обычных номерах. Поэтому многие отели предпочитают не продлевать сертификацию на соответствие стандартам халяль, а просто создавать условия для мусульман, которые она предполагает.

---

Мы одними из первых в Казани взялись за направление халяль-туризма профессионально. Потом к нам стали обращаться другие турагентства, в которые приходили люди и спрашивали насчет туров специально для мусульман. Мы их консультировали, а после — сами начали активно работать в этой области.

Халяль-туризм в Казани пока развит не так, как хотелось бы. Это связано с тем, что среди общего числа населения, мусульман не так уж и много. Да и возможность приобрести путевку на халяль-отдых есть не у всех. Направление не массовое, скорее это индивидуальный туризм. Стоимость таких путевок дороже обычных на 30-50 %, а продажи от халяль-отдыха составляют около 3-5 % от продаж светских турагентств. Просто в их нише большая конкуренция, и они вынуждены снижать цены для привлечения клиентов. К тому же туроператоры не особо заинтересованы в том, чтобы продавать пакетные халяль-туры. Мы уже выходили с таким предложением к некоторым из них.

Тем не менее, в целом спрос на халяль-отдых в последнее время сильно вырос. Отчасти из-за того, что его стали предпочитать женщины других конфессий, которые хотят купаться и загорать с детьми вдали от мужских взглядов; в отеле, где нет алкоголя. Наиболее полная инфраструктура, подходящая под определение халяль-отдыха, представлена в Турции. Там такие услуги предоставляют около 20 отелей. Достаточно предложений в Арабских Эмиратах, Тунисе, Марокко, Египте. Но светских отелей даже в этих странах все-таки в разы больше.

23 июня в Казани пройдет традиционный татарский праздник Сабантуй, который ежегодно собирает на своих площадках тысячи человек. Это отличная возможность узнать чуть больше о культуре татар, попробовать, наконец, национальные сладости и поучаствовать в конкурсах.

Тем не менее, Сабантуй — не только про игры, бесплатный (но это не точно) чак-чак и бесшабашных батыров. Он имеет тысячелетнюю историю и традиции, о которых знает далеко не каждый. Enter углубился в историю и узнал, как появился праздник плуга, почему его отмечают до сих пор и при чем здесь язычество.

---

Сабантуй. Что это вообще?

Есть несколько версий, откуда появилось слово «Сабантуй». В одних источниках уверяют, что «сабан» переводится как «яровые», а в других — «плуг». Еще один вариант перевода — «весенний» или все, что связано со временем пахоты. Немного противоречий вызывает и вторая часть из трех букв — «туй». Она может означать и праздник и свадьбу. Последнее вполне логично — у некоторых древнетюркских племен существовал обряд ритуального вступления в брак с природой. Сейчас все толкуют проще — чаще всего Сабантуй называют праздником плуга.

Историки снова расходятся во мнениях, когда и откуда появился Сабантуй. Здесь и версии с жертвоприношениями в честь бога солнца и неба Тенгри, и параллели с греческими Олимпийскими играми. Некоторые предполагают, что все началось с обрядов и молений, чтобы задобрить духов перед началом весенне-полевых работ.

Часть ученых считает, что изначально это была просто хорошая возможность для батыров выяснить, кто тут самый сильный, и связывают происхождение со спортивными состязаниями. В любом случае, и татарам, и башкирам, которые продолжают праздновать Сабантуй, есть чем гордиться — почти все источники сходятся на том, что он имеет более чем тысячелетнюю историю. Так что, можно на празднике плуга в этом году налить себе катык (или травяной бальзам) и поднять кружку (рюмку) за успешное сохранение вековых традиций.

История праздника плуга коротко

В нескольких источниках указано, что Сабантуй еще в 921 году в своих трудах описал знаменитый исследователь Ибн Фадлан, посол из Багдада, прибывший в Булгары. Также на старинном кладбище тех времен в Алькеевском районе найден надгробный камень с надписью: «усопшая почила в 1120 году в день Сабантуя». Но о точных временных отрезках зарождения праздника историки пока могут только догадываться.

До XIX-го века его празднование сопровождалось языческими обрядами, которые были призваны направить силы природы на помощь людям. Особенно, если это касалось хорошего урожая. Со временем такие обряды с магической подоплекой стали уходить в прошлое. Во многом из-за отношения к ним религиозных деятелей и российских царей — Сабантуй стали называть и смертным грехом, и праздником свадьбы шайтана. Особо активные предлагали и вовсе запретить праздник.

Нелегкая судьба у Сабантуя была и в советское время. Отменять его уже не призывали, зато в народный праздник пробрались идеологические нотки. Власть пыталась сделать его еще одним инструментом для пропаганды. Именно из-за этого, полагают историки, и сдвинулись сроки его проведения — вместо конца апреля перед началом весенне-полевых работ, Сабантуй начали отмечать летом, после их завершения. Такое смещение в датах связывают с тем, что на празднике можно было всенародно чествовать отличившихся работников — показательный пример для остальных. Многие из народных обычаев в прошлом и вовсе причислили к разряду «религиозных».

В настоящее время даты праздника выбирают не аксакалы, как было в XIX-XX веках, а специальный оргкомитет. Изменения произошли из-за того, что Сабантуй приобрел статус государственного праздника. Тем не менее, в некоторых деревнях по-прежнему собираются на неофициальный Сабантуй.

Сабантуй за пределами России

На татарский Сабантуй впервые были приглашены представители других народностей еще до революции, а в ХХ веке это стало обычной практикой. Так праздник понемногу расширил географию. Сейчас его отмечают не только в России, но и за границей. Например, татарский колорит успели ощутить в Вашингтоне, Нью-Йорке, Берлине, Монреале, Праге, Риме, Женеве, Париже и не только. В этом году Сабантуй пройдет в 36 городах мира.

В 2017-м Сабантуй, который прошел в Париже на Марсовом поле, собрал около 20 тысяч человек. На его проведение потратили порядка 20 миллионов рублей. Поесть родной чак-чак и услышать татарскую музыку приехали представители татарских диаспор из 12 стран.

Кроме того, Сабантуй любят и жители Калифорнии. Те, кто имеет татарские корни, угощают гостей праздника губадией и эчпочмаками. В этот день в городе можно встретить десятки американцев с тюбетейками на голове. А на Сабантуе в Женеве артисты из Швейцарии поют на татарском, башкирском и русском языках. Также услышать можно и звучание курая.

Сабантуй в Париже, 2018

Аналоги Сабантуя

Башкирский Сабантуй — собрат татарского. Его отмечают примерно в то же время, что и в Татарстане. Он также связан с окончанием весенне-полевых работ. У башкир первые упоминания о празднике плуга встречаются в XVIII веке.

У чувашей похожий праздник, посвященный земледелию, называется Акатуй. Народу из соседней Республики повезло — они празднуют целую неделю. Обязателен поход по гостям, угощения и на совесть сваренное пиво. Зато совпадает идея — надежда на богатый урожай.

Марийцы же отмечают Ага-Пайрем. Перевод названия совпадает с Сабантуем — праздник плуга. По завершении посевных работ марийский народ устраивает спортивные состязания — те же скачки, конкурсы и игры.

Похожие праздники есть также у мордвы, удмуртов, народов Северного Кавказа и у казахов.

Где и когда пройдет Сабантуй-2018

23 июня национальный праздник в Казани примут две площадки — Березовая роща в поселке Мирный и лесопарковая территория возле озера Лебяжье. Ради скачек нужно будет отправиться на Казанский ипподром. Сабантуй начнется в 9:30 в обеих локациях. На них пройдут около 15-ти соревнований. Для детей будут работать отдельные площадки со специальными программами. Скачки стартуют в 15:00: зрители увидят 12 заездов, а те, кто сделал верные прогнозы, смогут отметить это на концерте после состязаний.

До Березовой рощи запустят автобусы с остановок: «Станция метро Проспект Победы», «10 микрорайон», «Концертный зал филармонии» на Павлюхина, «ул. Глазунова» (Теплоконтроль). Также доехать можно на электричке со станции «Казань-1». Добраться до Лебяжьего озера помогут автобусы № 36, 46 и 72. Только на остановке «Ремплер» в Залесном придется пересесть в бесплатные шаттлы, которые довезут до площадки Сабантуя. Они курсируют каждые пять минут.

Как вести себя на Сабантуе. Памятка для тех, кто окажется там впервые

• Когда кто-то пошутил на татарском, необходимо вежливо рассмеяться, даже если ничего непонятно
• Нельзя отказываться, если предлагают станцевать, ударить кого-то мешком по голове или выпить кружку чая
• Чтобы понравиться окружающим, при звуках любой татарской песни, нужно начать приседать, попеременно выкидывая ноги в сторону. Руки при этом держать за спиной
• Не стоит фотографироваться на фоне коней. Возможно, вас примут за участника скачек, посадят на лошадь и отправят в забег.
• Стоит улыбаться и чаще произносить «рәхмәт», «монда яхшы», «мин татарларны яратам»
• Помните: то, что происходит на Сабантуе, остается на Сабантуе

10 и 11 июня в Казани прошел традиционный Летний книжный фестиваль, который собрал на Черном озере тех, кто хотел приобрести книги без магазинной наценки и тех, кто пришел сюда в том числе и за новыми знаниями. Организаторы приготовили для гостей лекции, дискуссии и презентации от спикеров российского и международного уровня.

Enter встретился с генеральным директором издательства «Альпина нон-фикшн» Павлом Подкосовым — одним из участников дискуссии «Кому в России нужна научно-популярная литература? Взгляд издателя, литературного критика, просветителя и историка науки», и поговорил с ним о состоянии научпопа, отношении к книгам Прокопенко и о том, почему в кризис люди стали больше читать.

---

— На вашей лекции было много вопросов от слушателей про отношение к Игорю Прокопенко (телеведущий, лауреат антипремии ВРАЛ «за выдающийся вклад в российскую лженауку», — прим. Enter), который пишет научно-популярные книги. Насчет их качества сказано немало «хорошего». Как все-таки выбрать качественный научпоп в книжном магазине?

— Есть несколько критериев, которые помогут сориентироваться: надо смотреть на название издательства. Есть те, которые дорожат репутацией, их книги можно считать безукоризненными с научной точки зрения — «Альпина нон-фикшн», «Корпус». Это два основных игрока, которые наиболее активны на рынке научно-популярной литературы. Есть у издательств «Питер» и «Пилот» неплохие серии, в гуманитарной сфере хорошие книги у «Нового литературного обозрения» и Ad Marginem.

Еще один критерий — поддержка книги фондом. Например, книжные проекты Дмитрия Зимина, фонды «Эволюция» и «Траектория». Они предоставляют научных редакторов издательствам, которые занимаются научпопом. Эти специалисты проводят экспертизу — присутствие на обложке логотипа фонда является признаком того, что книга с научной точки зрения хорошая. Есть еще формальные признаки — наличие научного редактора, справочного аппарата, то есть библиографии, ссылок, указание источников, откуда взята информация. И, конечно, если человек идет в книжный магазин за научно-популярной литературой, то стоит перед этим погуглить и почитать про стоящих авторов. Все-таки в книжный нужно идти подготовленным, чтобы не попасть в лапы Прокопенко (смеется, — прим. Enter).

— А есть ли какие-то маркеры, которые могут выдать некачественный научпоп?

— Ну, если автор начинает заявлять с первой страницы: «Я создал теорию всего или придумал вечный двигатель», то есть что-то безапелляционно утверждает, игнорируя историю науки — это уже заставляет задуматься. При этом он говорит, что написанное — абсолютная истина и он несет ее миру — тоже какая-то сомнительная история может быть. Вообще категоричность, отсутствие таких слов как «возможно», «есть вероятность», «есть и другая точка зрения» указывает на то, что текст может выдавать гипотезу за действительность. Отсутствие правильных ссылок указывает на то, что это, возможно, лженаука или книга просто недоработана. У издательств, про которые я говорил, таких вещей не бывает.

— Часто ли вам присылают подобные материалы вроде «Как превратить металл в золото»? Особенно после того, как научпоп в России начал вызывать все больший интерес у читателей и в этом жанре появились новые авторы?

— Тексты приходят, и нам приходится их читать, потому что не хочется пропустить какую-то жемчужину. Периодически у нас возникают какие-то сомнения, потому что мы обладаем не всеми компетенциями. У меня у самого два образования: история и психология. Я вряд ли могу с ходу понять, все ли верно в присланном материале по научной составляющей — если книги по физике или астрофизике, к примеру. Тогда мы обращаемся к экспертам. Вокруг издательства уже сформировался обширный круг таких специалистов в разных областях. Это те люди, которым мы доверяем — ученые, научные журналисты. Мы к ним обращаемся, чтобы они отсеяли некачественные тексты.

— Какой, в целом, путь проходят присланные к вам материалы? Как происходит весь этот отбор? Кто за него в ответе?

— Если книга заслуживает внимания, то я выношу ее на редакционный совет — это несколько человек, которые оценивают ее с точки зрения литературы: языка, структуры, понятности проблемы. С одной стороны мы оцениваем стиль и язык книги, а с другой — специалисты, которые не в штате издательства, проверяют ее на научность. Вот два параллельных процесса.

— На лекции вы сказали, что 95 % научпопа, которые раньше выпускало издательство «Альпина нон-фикшн» — переводные книги. Как изменилось это соотношение за последние годы?

— Сейчас в нашем издательстве примерно 60 % — переводная литература, а остальные 40 — книги наших авторов.

— Не вызовет ли всплеск интереса к научпопу со стороны отечественных авторов, которые хотят писать в этом жанре, появление большого количества псевдонаучной литературы?

— Есть такая опасность. В росте научпопа заложена и проблема: большее количество такой литературы действительно может негативно влиять на качество. Издательства, понимая, что это продается, будут выпускать все больше, и вряд ли вся эта литература будет хорошей. Мы, например, сознательно сдерживаем себя и издаем около пятидесяти новинок в год. У нас есть понимание: если делать больше, то упадет качество. Проблема популярности научпопа еще в том, что им начинают заниматься издательства, которые раньше игнорировали эту нишу — у них нет необходимой компетенции, научных редакторов, экспертов. Они просто штампуют какие-то книжки, которые потом попадают в магазины. Их покупают и читают люди, а потом разочаровываются в научно-популярной литературе в целом.

Слева направо: историк науки Дмитрий Баюк, гендиректор «Альпины нон-фикшн» Павел Подкосов, редактор «Полки» Лев Оборин и cооснователь фонда «Эволюция» Петр Талантов

— Если говорить о читателях, то бытует мнение, что в регионах читают меньше — в сравнении с москвичами и петербуржцами. Вы с этим согласны?

— Такая ситуация была некоторое время назад, но она меняется. У нас большая часть продаж была в Москве и Санкт-Петербурге. А сейчас в регионах появляется большое количество новых магазинов, и как-то явно интерес к чтению растет. Вот сейчас на фестивале большое количество людей, несмотря на плохую погоду: ни к одному стенду не пробиться. Надеюсь, этот процесс будет продолжаться.

— Какие города, кроме Москвы и Петербурга, самые читающие?

— В Казани, например, у нас продажи всегда отличные. Хорошие продажи в Новосибирске, в Иркутске. Если говорить о странах, то много читают в Казахстане, Кыргызстане, Белоруссии. Сложно назвать какие-то цифры, но, по-моему, ситуация в России с чтением медленно стабилизируется. Пока будущее внушает оптимизм.

— А с чем можно связать рост читательского интереса в кризисное для страны время? Или то, что продажи, по вашим словам, за последний год выросли на 30 %?

— Как у любого явления, причин здесь несколько. Первое — рост публикаций о науке. Каждый день мы видим в СМИ новости о научных открытиях, и этот информационный фон, который все время перед глазами, наверное, и увеличивает интерес к научно-популярной литературе. Во-вторых, книги стали более качественными: и по контенту и по полиграфическому исполнению. Их приятно брать в руки и читать. То, что читатель получает во всех смыслах качественный продукт, тоже влияет на популярность чтения. И, в-третьих, со времен кризиса люди начинают ценить какие-то знания, они хотят развиваться, они любопытнее. Вот это все вкупе и дает такой рост.

— Научпоп в России стали много читать только в последнее десятилетие. У каких жанров еще есть такой же потенциал? Что в перспективе может набрать популярность у читателей?

— Мне кажется, в России совершенно точно будущее есть у стихов. Они сейчас не так востребованы, но, думаю, что ситуация исправится.

— О чем сейчас предпочитают читать россияне? Именно в жанре научпопа?

— В России это прежде всего космос и математика. У нас сильная советская школа в плане математики — наверное, эти традиции сохранились. И с космической тематикой долгое время было все в порядке. Такие темы и рулят, скажем так, сейчас в научпопе. А также биология, так как в этом направлении много всего в настоящее время происходит. Наука живая, каждый день что-то открывается, поэтому и востребована.

— Лично у вас какие предпочтения в научно-популярной литературе?

— В последнее время мы начали издавать довольно много гуманитарного научпопа: я имею в виду прежде всего лингвистику и историю. Все, что связано с историей — это то, что я люблю по-настоящему.

— Знаю, что вам в детстве нравились произведения Максима Горького. Остается ли время на художественную литературу сейчас? Изменились ли предпочтения?

— На художественную литературу время есть, потому что это необходимо. Если научпоп дает некие знания, то художка дарит эмоции — она помогает увидеть другого человека, почувствовать его. Фантазия и переживания — то, что предлагает художественная литература. Я не так давно прочел роман лауреата литературной премии «Нос» Алексея Сальникова «Петровы в гриппе и вокруг него». Еще интересная книга Шамиля Идиатуллина «Город Брежнев» — как-то она меня прямо задела хорошо. Также зацепила «Таинственная история Билли Миллигана». Вот эти три книги прочел буквально в прошлом месяце.

— На лекции вы также подняли тему о псевдонаучных программах на известном ТВ-канале. Какие эмоции они вызывают у людей, близких к науке?

— Я вообще стараюсь не включать телевизор, чтобы не попадать случайно на такие программы. Не только на «РЕН ТВ», а на абсолютном большинстве каналов все не так, как хотелось бы. Сейчас мы ведем переговоры с потенциальным автором книги о «Битве экстрасенсов». Возможно, через некоторое время она и выйдет.

— Почему людям все-таки интересно? Это же не про истинную науку.

— Может быть, недостаток образования в обществе. Я надеюсь, что то, чем мы занимаемся, будет понемногу менять эту ситуацию.

— Часто слышу, что в России существует некое засилье мракобесия. Насколько это оправданно? Интересуется ли наш народ правдивой наукой?

— Пока слой людей, которых мы называем «просвещенными», очень тонок в России. Многие верят в астрологию и магию, лечатся гомеопатией, отказываются от прививок. Мы понимаем, что тиражи наших изданий и книг Прокопенко несравнимы — в настоящее время побеждает лженаука. Но мы что-то делаем и потихоньку меняем ситуацию.

Фото: Булат Рахимов