Улица Баумана — важный пешеходный хаб между зданиями университета, любимыми заведениями и локациями казанцев. При этом желание горожан избегать прогулок по главной «пешеходке», породило феномен Профсоюзной и возродило Старо-татарскую слободу. Мы знаем об очевидных недостатках: наружной и аудиорекламе, листовках и отсутствии озеленения, но решения базовых проблем, очевидно, не будет достаточно.

Enter поговорил с казанскими и московскими архитекторами, урбанистами, социологами и градостроителями о том, есть ли у пешеходок перспективы с точки зрения урбанистики, как сделать Баумана качественным городским маршрутом и какие решения просто необходимы главной точке на карте города.

Проекты пешеходных улиц России начались в 1980-е с Арбата, придуманного группой так называемых контекстуалистов (контекстуализм — направление в архитектуре, требующее максимально чуткого вписывания нового объекта в историческую среду города, — прим. Enter). Эти проекты стали реакцией на типовые микрорайоны и тот формат развития города, который не предполагал присутствия человека, но был создан для машин и домов. Под стать своему времени, «пешеходки» были не саморазвитыми, а спроектированными пространствами. Предполагалось, что они должны быть не просто благоустроены, но и отреставрированы, расселены, вычищены и доведены до определенной кондиции. Привести хороший пример преобразования таких территорий сложно, потому что тип их создания — советский, а осмысление того, что проекты пешеходок не идеальны, только начинает приходить.

Я бывал на Баумана дважды: в 2001-м и в 2017 году. В начале нулевых улицу еще не успели расселить, и она продолжала жить в социальном контексте. Позднее из старой Казани выгнали почти всех. Проблема мест, на которых нет концентрации местных жителей, в том, что они перестают быть многофункциональной средой, нормальной для каждого живого города (о так называемом mixed-use говорят все новые урбанисты), а становится монофункциональной. Город выглядит как исторический, но по факту лишен большинства функций, необходимых горожанам.

Баумана очень похожа на московскую Никольскую или Рождественку. Внутри кварталов мы видим кучу дешевой недвижимости, которую занимают мусорные сервисы: непонятные магазины шляп, парикмахерские, где стригут за 250 рублей и многое другое. С одной стороны, это неплохо и дает ей возможность жить многообразной жизнью, быть открытой для разных слоев общества. С другой стороны Баумана остается выпотрошенной в социальном плане. Вокруг нет жителей, что и остается главной проблемой старой Казани — ее социальный ландшафт на сегодня ничтожен.

Проблемы Баумана типичны для русских исторических городов: слишком длинные кварталы, не дающие возможности капиллярного развития общественной активности. Отдельные зоны будут развиваться хорошо, когда между ними появятся поперечные связи — условно, проход на каждые сто метров. Что сделать совсем несложно, учитывая выпотрошенность бауманских дворов. Кроме того, пешеходная зона работает более качественно, когда состоит не из одной, а из нескольких улиц. Возможно, в округе нужно создать больше зон с приоритетом для пешеходов.

Также пешеходной зоне необходим сценарий использования, как сезонный, так и событийный: прописанные формы развлечений для зимы и лета, будней и выходных, «мертвых» и оживленных сезонов. Разобраться с якорями — крупными торговыми центрами и точками, формирующими контингент на этих территориях. Подобные процессы можно регулировать на самых разных уровнях — доверить крупным операторам, или сформировать различные регламенты для арендодателей.

Баумана и ее округа сегодня — это огромное количество памятников архитектуры с отполированными фасадами, завешенными рекламой; плохое озеленение, потрепанные мафы (малые архитектурные формы, — прим. Enter), а также совершенно заброшенные дворы и скрытые в них здания. И если бороться с рекламой несложно (достаточно выработать общую концепцию по вывескам: например, запретить размещение лайтбоксов или растягивающихся баннеров, определить разрешенные габариты, цветовую гамму и, возможно, материалы), то заниматься комплексным восстановлением памятников архитектуры достаточно трудоемко.

Уровень активности на Баумана очень разнообразен, имеет условное зонирование и привлекает разный контингент. Например, на участке от часов до «Макдональдса» много студентов, в центральной части любят отдыхать туристы — эти зоны достаточно активны. Ближе к Кремлю она значительно более спокойная с соответствующими заведениями. Линейные маршруты не интересны современному потребителю, а потому нужно создавать сложные и точки притяжения, которые объединяли бы второстепенные улицы с центром и создавали единый ансамбль.

Для этого необходимо осваивать дворовые территории — они уникальны и сегодня в большинство из них не так просто попасть. Некая Нарния, скрытая от глаз. Часть дворов тупиковые: их можно насытить образовательными и развлекательными функциями, а сквозные могут стать связующими пространствами между Профсоюзной, Баумана и следующей за ней Островского. Некоторые владельцы и арендаторы уже начинают облагораживать собственные дворики. Хороший пример — кафе «Ханума». Владельцы использовали свой трапециевидный двор как портал: сейчас там функционирует приятная летняя терраса, куда заходят и туристы и горожане.

В старину на Баумана располагалось множество купеческих домов с их подвалами, переходами и порталами для загрузки товаров. Позднее участок от КРЦ «Родина» до перекрестка с Чернышевского раскопали и забетонировали — там планировали организовать торговые пространства. Эта территория была закрыта фактически с момента создания, и так и не запущена в эксплуатацию. Сейчас там ничего не происходит, собственно, как и не происходило никогда, но галерея — поистине универсальное обособленное пространство, которое в перспективе можно было бы использовать. Там безумно интересно даже сейчас, но она требует вложений. Мы, в рамках воркшопа МАРШ планировали преобразовать ее в общую галерею.

Я думаю, что когда произойдут вышеперечисленные изменения, порядок сил и интересов изменится, и Баумана станет пешеходным оазисом нашего города.

Если рассматривать улицу как законченный архитектурный проект, то можно было бы рассуждать об отсутствии озеленения или визуальном шуме с точки зрения современных представлений о комфорте. Если же рассмотреть ее с точки зрения социальных процессов, то я не могу назвать это недостатками. Скорее отражением городской жизни в ее нынешнем виде, с присущими ей формами упорядочения пространства. На мой взгляд, основной недостаток Баумана — невозможность поддерживать сценарии и практики, присущие центру города. И это не всегда проблема улиц как объекта дизайна или их конфигурации. Большую роль в их развитии в экономическом и социальном плане играет городская политика.

Существует целый ряд общих для российских городов проблем: экономических, инструментальных и политических. К инструментальным проблемам можно отнести законы, регламенты и нормативы, которые нуждаются в обсуждении и актуализации — они не соответствуют ни потребностям современных городов, ни вызовам, стоящим перед ними в будущем. Это те скрытые механизмы, обеспечивающие городу его развитие. Их несоблюдение или отсутствие сильно влияет на облик наших городов. Разрушение объектов культурного наследия и нарушение Правил землепользования и застройки происходят повсеместно. Не говоря уже об установке стеклопакетов в старинных домах, или не соответствующих историческому облику дверей, козырьков, стоков или навесов — из чего и складывается облик города.

Из экономических проблем — отсутствие инвестиций в исторический центр, невозможность поддерживать наследие собственниками или местными жителями, вытекающие трудности в структуре собственности и многое другое, что затрагивает экономику и социальную сферу и приводит к не сбалансированному развитию. Политические проблемы заключаются в отсутствии механизмов достижения компромиссов между субъектами принятия решений о городском развитии. Слабом муниципальном управлении и сильном перекосе компетенций в сторону федеральных властей и экспертных центров. Сюда относится также непрозрачность принятия решений и исключенность горожан из этих процессов. Происходящие сейчас события в Екатеринбурге тому пример – результатов в градостроительной политике можно добиться, только привлекая внимание федерального уровня. Все эти проблемы связаны друг с другом и относятся к вопросу о том, кому принадлежит право на город на самых разных уровнях: от двора жилого дома до больших городских проектов типа стадионов, автострад, музеев и много другого.

Чтобы Баумана стала комфортным маршрутом, нужно разработать архитектурный проект, который будет учитывать разнообразные сценарии времяпрепровождения. Улицу можно назвать пешеходной в полной мере тогда, когда у горожан есть желание и возможность гулять пешком. Необходимо использовать потенциал недвижимости с учетом баланса интересов; задействовать муниципалитет и собственников, а также местных жителей в проектировании. Очень важно поддерживать территорию в порядке в дальнейшем: пример Москвы показал полную неготовность муниципальных служб к правильному обслуживанию новых пешеходных зон — часто вред новой уличной мебели и освещению наносит снегоуборочная техника.

Менять Баумана необходимо в общей логике с развитием прилегающих к ней улиц, а не как отдельный отрезок, представлять, какой баланс функциональных зон может возникнуть в центре города в будущем — это позволит ей развиваться. Рецепт не универсальный. При таком подходе даже может выясниться, что Баумана может и не быть полностью пешеходной — точнее, не обязательно должна быть таковой.

Потенциально Баумана может стать променадом с небольшими площадями (пьяцеттами) и озеленением. У нее должна быть своя динамика, соотносящаяся с застройкой, наличием памятников, доминант, разных архитектурных стилей и так далее. Но на этот вопрос лучше ответят архитекторы.

В последние годы я часто бывал в Казани по работе, но ни разу целенаправленно не ходил на Баумана. Наверное, это говорит о том, что улица не сильно востребована. Такая история происходит повсеместно. В 80-е, когда «пешеходки» только начали появляться в России, на них не происходило никакой общественной жизни, ровно как и не было видимых бизнесов, которые могли бы привлечь туда людей. Предполагалось, что если закрыть участок от машин, то там сразу появится жизнь. В реальности оказалось не так.

В случае с Баумана нужен комплексный подход — перепрограммирование территории. Допустим, когда ресторан теряет свою актуальность, его ремонтируют, меняют формат, обновляют меню. Так же стоит поступить и с улицей. Процесс по своей сути технический: чем качественнее локация, тем качественнее магазины и заведения там расположены. Я имею в виду не принадлежность к определенному классу, а разнообразие, соответствие месту, некоторую модность.

Общегородские улицы должны быть устроены для всех: чтобы молодежь, люди среднего возраста или семьи с детьми могли найти там адекватные предложения на все случаи. Насытить первые этажи жизнью, максимально разнообразной, функциональной и заполненной — единственный путь. Другой цели идти людям туда просто нет. Нужны магазины, культурные и обучающие центры, хорошие кафе. Для того, чтобы притянуть на эту территорию казанцев, нужно создать функции, гарантирующие не разовое, а регулярное посещение. А уже вокруг, если проекты окажутся популярны, начнет расти инфраструктура.

Если на Баумана есть муниципальные владения — можно предлагать льготную арендную ставку для новых креативных бизнесов. Также нужна программа, которая убедит владельцев коммерческих помещений в том, что отсутствие излишней жадности приведет их к успеху. В идеале сделать сервисно-экономическую модель. Мы всегда разрабатываем ее для наших проектов. Можно проводить события: уличные фестивали, концерты, ярмарки. Кафе — тоже важная часть жизни пешеходной улицы. Они обустраивают веранды, организуют мероприятия, занимаются облагораживанием. У тандема муниципалитета и предпринимателей может получить очень даже неплохой результат.

Другой момент, влияющий на активность локации: чем ближе к сакральной административной территории — в данном случае к Кремлю, тем более бедной для обычного человекам становится среда. Бороться с этим просто — вспомните ГУМ на Красной площади. Стоит добавить мощную функцию, и там сразу появятся люди.

При анализе любой городской территории, в первую очередь нужно оценить ее место в контексте пространственной структуры города, структурно-функциональный потенциал и реальное влияние на всю градостроительную систему. Очевидно, что Баумана находится в границах территорий пространственной локализации общественно-коммуникационного каркаса, но это не отменяет необходимость указанных расчетов для определения оптимальных действий. В текущей оценке ситуации с улицей Баумана я хотел бы сфокусироваться на средовом аспекте.

Задача «исправления» улицы заключается в изменении ее характера — сценариев использования, отношения к ней горожан и туристов, наконец, самого «духа места». Все это в сумме составляет нематериальный аспект понятия «городская среда». Но стоит понимать, что точечными решениями трансформировать городскую среду невозможно. Рассмотрение Баумана только как линейного объекта сводит ее многочисленные недостатки к проблемам благоустройства и архитектурного проектирования. Но на мой взгляд, все проблемы улицы не решить только лишь инструментарием urban design. Нужно сместить фокус и масштаб рассмотрения, пусть и не на уровень всего общественно-коммуникационного каркаса города.

Наиболее уместно будет использовать «средовой подход» (возникнув в середине 80-ых, он преломил главенствующее тогда восприятие исторической городской среды, и, в некотором смысле, заново ввел это понятие в отечественную градостроительную науку и практику). В рамках «средового подхода» была сформулирована методология реконструкции исторической застройки, которая остается актуальной и сегодня. С принципами этого подхода можно ознакомиться в текстах Алексея Гутнова — собственно, одного из основоположников традиции средового подхода в отечественном градостроительстве.

В этом контексте я бы сказал, что решение проблем Баумана кроется не за реконструкцией фасадов улицы, а, в буквальном смысле, — за ними. То есть реконструкции требует не сама Баумана, а все прилегающие к ней кварталы. Для того, чтобы запустить процесс комплексной трансформации среды, нужно активировать все дворы и переходы между ними, переулки и тупики. Открытые пространства стоит чередовать с закрытыми, повысить проницаемость кварталов — создать по возможности систему альтернативных пешеходных путей, своего рода «альтернативную Баумана».

Речь идет именно о длительном процессе трансформации, а не разработке завершенного архитектурного проекта. Будет ошибкой, если им будет заниматься один человек или одна команда. Это равносильно попыткам воспроизвести квартальную застройку силами одного застройщика. Поясню: квартальная застройка начинает «работать» в том случае, когда каждый из множества правообладателей отдельных земельных участков развивает их по своему замыслу, но в рамках единых правил. Отдельные парцеллы, которые в совокупности составляют квартал, должны предлагать свои уникальные и своеобразные форматы архитектурных решений и образцов городской среды. Только таким образом можно достигнуть ее самобытности.

Регуляторные и мотивационные инструменты, которые способствуют трансформации пространства, известны: это градостроительные регламенты (параметры застройки и разрешенные виды использования объектов недвижимости), межевание и красные линии, налоги, арендные ставки и штрафы. Проект реконструкции — это взаимосвязанная логичная система «градостроительных политик», которые представляют собой комбинации указанных мер. Такую систму применяют к каждой парцелле (или группе парцелл). В нашем случае разработанные политики закрепляются путем внесения изменений в действующие казанские ПЗЗ (правила землепользования и застройки) и ППТ (проект планировки территории) «Центр».

Изображения: предоставлены командой «Баумана. Казань» образовательной программы МАРШ-2017: Дарья Толовенкова, Павел Медведев, Рузаль Фархуллин, Карина Давлетьянова, Эльвира Рахмеева, Ксения Зверева, Ева Лерман, Айдар Нуруллин, Алексей Карасев, Олег Сазонов. Под руководством тьюторов Евы Радионовой и Николая Лызлова и при поддержке помощника Президента Н.Л. Фишман.