В последние годы мировой дизайн увлечен народными промыслами: специалисты придумывают новое применение старинным техникам, а бренды нанимают ремесленников-кустарей. Удивительно, что тренд еще не добрался до Татарстана — при том, что дизайнеры здесь неравнодушны к вопросам идентичности. Колумнист Enter Антон Хитров рассказывает о десяти проектах, — иностранных и российских, — где традиционные ремесла прекрасно уживаются с современным дизайном.
Автор этой черно-белой мультяшной версии классического персидского ковра — испанский дизайнер, художник и скульптор Хавьер Марискаль, человек многих талантов. В девяностых он придумал каталонскую овчарку Коби — талисман Олимпиады в Барселоне, а в десятых чуть не выиграл «Оскар» за анимационный фильм «Чико и Рита». Эскиз Estambul дизайнер нарисовал гораздо раньше — в конце восьмидесятых: это одна из самых старых моделей в ассортименте испанского бренда Nanimarquina.
Все ковры у них сделаны вручную по старинным технологиям: компания нанимает мастеров в странах с соответствующей традицией — Индии, Пакистане и Марокко. Помимо Estambul, в каталоге Nanimarquina немало занятного, например, ковер из пикселей или ковер для сада, который как будто хотели расшить цветами, но в процессе передумали.
Десять лет назад итальянский бренд Moroso выпустил коллекцию мебели в африканском стиле — с нее-то и началась сегодняшняя мода на традиционные ремесла. Над M’Afrique работали звездные дизайнеры — например, Патрисия Уркиола, Марк Торп и Торд Бунтье.
Национальные орнаменты и зашифрованные в мебели силуэты животных саванны — не единственное, что делает коллекцию «африканской»: Moroso производит вещи в Сенегале, используя местные материалы и технологии — вроде плетеной нити для рыболовных сетей. Серию несколько раз пополняли: не так давно израильский дизайнер Рон Арад создал для M’Afrique уличный вариант своего знаменитого кресла Big Easy.
В 2001 году исландская художница и дизайнер Догг Гудмундсдоттир выставила в Датском музее дизайна инсталляцию «Птица, которая улетела и оставила время позади». По полу были рассыпаны перья, а с потолка свисали рыбьи шкуры с электрическими лампочками внутри. Исландка рефлексировала на тему родной культуры: ее страна веками экспортировала сушеную рыбу, а способ ее заготовки не менялся с тех пор, как викинги заселили остров. Пару лет назад Гудмундсдоттир решила, что рыбный светильник годится не только для выставки, но и для интерьера, и наладила производство. Абажуры для Uggi Light создаются по старинной рыбацкой технологии: разделанную рыбу вешают на специальную деревянную конструкцию и на несколько дней оставляют на воздухе.
Плетеные стулья 100 Chairs
В деревнях Колумбии плетут домашнюю утварь из растительного волокна, а в колумбийских городах — кресла из разноцветного пластика. Семь лет назад итальянский модный дом Marni заказал бывшим заключенным-колумбийцам партию стульев в такой технике. Коллекцию назвали 100 Chairs и распродали на Неделе дизайна в Милане, а вырученные деньги пожертвовали на благотворительность. С тех пор не проходит и года, чтобы бренд не выпустил новую коллекцию мебели и аксессуаров в колумбийском стиле. Правда, теперь у плетеных кресел из Колумбии появились и другие поклонники помимо Marni — например, немецкий промышленный дизайнер Себастиан Херкнер, большой знаток традиционных ремесел: его мебельную серию Caribe тоже делают колумбийские мастера.
Эту коллекцию лакированной мебели придумал знаменитый японский архитектор Кенго Кума — большой поклонник натуральных материалов и народных ремесел. Например, музей даосской культуры Синьцзинь-Чжи, построенный Кумой в Китае, завешан чем-то вроде деревянных штор, но вместо бусин — традиционная местная плитка. А в удивительном проекте для токийского магазина сладостей Sunny Hills архитектор стыковал деревянные балки по старинному методу японских строителей.
Народные промыслы — последнее, что приходит в голову при виде минималистичной мебели Кумы, но название коллекции появилось не просто так: уруси — это японская лаковая техника, которая помогла дизайнеру добиться металлического блеска. Ремесло, между прочим — опасное: древесный сок, из которого делают лак, смертельно ядовит.
Если соединить экономный скандинавский дизайн и чилийские народные промыслы, получатся обтекаемые плетеные светильники марки Made in Mimbre, которая принадлежит чилийской студии The Andes House. Само собой, для производства абажуров компания нанимает местных ремесленников. Слово Mimbre из названия — вовсе не город, а техника плетения, зародившаяся в Чили еще до Колумба. Из лозы там делают все: корзины, сумки, скамейки и даже детские коляски. Между прочим, этот промысел интересует не только дизайнеров, но и архитекторов: в 2010-м чилийка Андреа вон Крисмар спроектировала в Сантьяго несколько плетеных павильонов.
Берестяные вещи Moya
В России береста ассоциируется с новгородскими грамотами и центрами детского творчества. Уроженка Сибири Анастасия Кощеева делает из этого материала стильные современные вещи, причем, кажется, любые — от елочных игрушек и коробочек до светильников, табуретов и кресел. Идея пришла случайно: дизайнер нашла дома на дальней полке два забытых туеска с орехами и печеньем, поразилась, как хорошо сохранились продукты — и захотела больше узнать о свойствах бересты. Кощеева работает в Европе, но производство открыла в России, на Ивановской мебельной фабрике, чтобы поддержать российских ремесленников. Кстати, в Германии, где базируется ее бренд Moya, почти никто не слышал о берестяном промысле: дизайнер рассказывает, что немцы поначалу принимают бересту за кожу с напечатанным узором.
Торшеры Stavropol
Основатель дерзкой Crosby Studios и международная звезда дизайна Гарри Нуриев — любитель ярких интерьеров и безумной мебели — объединился с российскими мастерами по металлу, чтобы выпустить коллекцию светильников к выставке в Майами. Серия Stavropol, которую дизайнер назвал в честь родного города, обыгрывает образ из русского деревянного зодчества — резную дымовую трубу. Наверное, что-то похожее мог бы сделать художник Джефф Кунс, если бы вырос в Ставрополе. Вообще, тема русской глубинки явно волнует Нуриева, который сегодня живет в основном в Штатах: взять хоть его инсталляции — вырвиглазную карусель во дворе панельки или стаю лебедей из покрышек (к слову, чем не народный промысел?).
Тарелки Half & Гжель
В 2016 году журнал AD предложил пятерым российским дизайнерам разработать проекты для пяти старинных фабрик. Арт-директор института «Стрелка» Анна Кулачек выбрала объединение «Гжель» и придумала для них две тарелки: одну — с большим традиционным цветком и сплошной заливкой у края, другую — с маленьким цветочком, затерянным среди простых горошин. Основательница магазина Half&Half Марина Николаевна увидела макет и предложила дизайнеру коллаборацию. После долгих уговоров консервативный завод согласился выпустить тарелки в производство, и теперь это, наверное, единственная вещь в технике гжель, которая не будет выглядеть лишней на современной кухне.
Светильники «Морошка»
Еще одна коллаборация из проекта AD: 260-летний «Гусевский хрустальный завод» и промышленный дизайнер Катерина Копытина, создательница суперуспешных деревянных светильников LightBean. У Копытиной было много разных предложений для стекольщиков, но в конце концов она остановилась на лампах — хотя светильниками на заводе давно не занимаются, так что технологию пришлось выдумывать заново. Правда, «Морошке» повезло меньше, чем тарелкам Анны Кулачек: сделать — сделали, а в производство так и не запустили.
все материалы
