От роскоши к безумию: Что происходит с авангардной модой

Авангардная мода всегда была движущей силой перемен, разрушала стереотипы и экспериментировала с формами, материалами и идеями. От первых радикальных течений XX века до современного глобального феномена — авангард продолжает переосмыслять представления о красоте, функциональности и индивидуальности, становясь все более массовым и доступным.

Вместе со Studio Slow изучили феномен авангарда как течения в искусстве, проследили за основными этапами становления авангардной моды и ее актуальным состоянием. Обо всем читайте в тексте. Бонус к буквам — лукбук современных авангардных образов, которые отлично впишутся в городской гардероб.

Авангард — движок перемен

Французское avant-garde переводится как «передовой» — так изначально называли отряд впереди войска. Приспособил термин к искусству первый исследователь и большой поклонник импрессионизма Теодор Дюре. Но определение не прижилось: живописи XIX века все еще не хватало смелости. По-настоящему авангардными стали принципиально новые (читайте «непонятные») течения XX века, в том числе русское и советское левое искусство.

Так случилось, что у авангарда нет четкого стиля. Его новизна — не в идеях и приемах, а в степени их радикальности, источниках вдохновения, выразительных средствах. Последователей направления объединяет решительный настрой к переменам в классическом искусстве. Художники, архитекторы, фотографы и дизайнеры частично или полностью отказываются от форм и реалистичных представлений, смело экспериментируют и изо всех сил стараются подружить искусство и жизнь.

Авангард и андеграунд

Несмотря на природу протеста, авангард не то же самое, что андеграунд. Авангард про новаторство, андеграунд про бунтарство. Авангардисты отказываются от реализма, андеграундщики — от идеологии. Авангард интеллектуальный, андеграунд часто эпатажный. Шагал со сферическими перспективами и многослойными абстракциями — авангардист. Оскар Рабин с бараками, водкой и рублями как символом неустроенного мира и стремлением написать антитезу соцреалистическому пейзажу — андеграундщик.

Сложные времена рождают сильных авангардистов

Авангард созрел в турбулентное время, когда на весь мир прогремела Первая мировая война, одна за другой случились революции от Европы до Азии, начался промышленный рост и ненормальная миграция в города. Новому порядку нужен был новый язык — им стал авангард. Он логично завершил поиски импрессионистов (их стремление передать субъективное впечатление от момента и сцены, а не создать реалистичное изображение) и наконец поставил во главу угла свободу, а не подражание и выученные понятия о красивом.

Именно свободу возвели в культ дизайнеры одежды

Утвердившись в живописи, авангард проник во все направления искусства, в том числе в моду. Так как индустрия начала развиваться совсем недавно с середины XIX века, дизайнерам было где развернуться и предложить новаторские решения. Авангардным считали все, чего не видели раньше — от женских смокингов до мини-юбок. При этом модельеры следовали общим правилам: силуэты и формы делали необычные, материалы выбирали технологичные, а идеи предлагали свежие и на злобу дня.

1900–1920 годы

Не просто смелой, а очень смелой была попытка Поля Пуаре, с его слов, создать новые стандарты красоты и предложить костюм без многовекового символа женственности — корсета. В 1906 году дизайнер представил платья без пояса с косточками, с завышенной талией и акцентными плечами. Пуаре немного опередил время: массово его идею приняли к концу Первой мировой войны, когда после пережитых лет за работой женщины отказались возвращаться в тесные корсеты.

Кстати, до сих пор неясно до конца, кто первым убрал из базового женского гардероба корсеты. Многие действительно приписывают эту идею Пуаре, часть говорит об инициативе от Мадлен Вионне, а Скиапарелли уверяла, что это она придумала. В список «безкорсетных первопроходцев» можно внести Мариано Фортуни и даже Шанель.

Образ «новой женщины» подхватила и Соня Делоне. Она предложила силуэты для жизни, которые как бы двигались вместе с телом, а не сопротивлялись ему. Для своего бренда Sonia Делоне делала минималистичные пальто, юбки и платья прямого кроя с ярким геометрическим принтом, который слишком отличался от натуралистических популярных дизайнов 1920-х годов.

1930–1950 годы

Неустойчивый мир погрузил человечество в эскапизм, настроения которого поддержала Эльза Скиапарелли. По эскизам друга сюрреалиста Сальвадора Дали дизайнер создала серию странных для времени костюмов и аксессуаров: шляпы в форме туфли и бараньей отбивной, перчатки с накладными ногтями, платье с омаром, жакет с карманами-ящиками, сумку-телефон. Это противоречило канонам «искусства одеваться», за что Коко Шанель обвинила коллегу в вульгарности и безвкусице. Скиапарелли смеялась над Шанель, потугами индустрии быть серьезной и временем — авангард невосприимчив к трендам, его не нужно понимать и необязательно носить.

Вместе со Скиапарелли рос Кристобаль Баленсиага. До того как стать известным французским кутюрье, он жил и работал портным в Испании. Баленсиага игнорировал тренды и предлагал богатым гостям Сан-Себастьяна модели, которые подходили их запросам, фигурам и поводам для нового костюма. Уже в это время он внимательно относился к крою и конструкциям, экспериментировал с драпировками и тканями. В послевоенный период в Париже кутюрье много работал над новыми формами. Платье-рубашка и бэби-долл, пальто-кокон, блузы без воротника, широкие плечи, объем на талии и асимметрия — революционные модели стали логичным решением Баленсиаги создавать новые силуэты для женских тел.

1960–1970 годы

Важнейшим выходом этого периода были женские смокинги Ив Сен-Лорана. Прогрессивные настроения требовали одинаково комфортных условий для всех — в том числе в одежде. В ответ на это Ив Сен-Лоран не просто вывел на подиум девушек в костюмах-тройках, а стилизовал их образы так, чтобы не осталось сомнений — брюки и блейзер смотрятся сексуальнее любого платья. Публика показа не оценила смелого жеста и купила один-единственный смокинг. Зато линию прет-а-порте раскупили моментально, так как аудиторией универмагов были молодые прогрессивные девушки.

Помимо этого, новым источником вдохновения для творцов стал космос. Кутюрье смело мечтали и представляли, как может выглядеть мода будущего. В 1960-е уже известный на парижских подиумах Пьер Карден представил платья в виде летающих тарелок и шляпы-спутники. Дизайнер экспериментировал с плексигласом и пластиком, разработал ткань Cardine из коротковолокнистого хлопка с добавлением синтетики. Пьер Карден был новатором не только в рефлексии о будущем. За несколько лет до космической эпохи дизайнер изобрел платье-пузырь, пиджак без воротника и брюки на пуговицах, мини-платье А-силуэта, высокие сапоги, комбинезон-унисекс — все новое, все непохожее на то, что происходило в моде раньше.

В 1964 году Андре Курреж представил коллекцию «Космическая эра». Вместо облегающих платьев дизайнер сшил мини-сарафаны, которые освободили женщин от бюстгальтеров. А двубортные пальто с поясами и расклешенным низом позволили легко двигаться. В космическую серию вошли даже брюки, которые женщинам во Франции 1960-х было запрещено носить. Одежда Куррежа напоминала треугольники, трапеции и прямоугольники. Силуэты сохраняли узнаваемые формы благодаря жестким тканям вроде габардина, парчи и неопрена. Привлекали внимание и аксессуары: Курреж надел на моделей белые перчатки, шлемы, очки и сапоги на плоской подошве.

1980–1990 годы

Новой революцией стал выход японских дизайнеров на европейский подиум в 1980-е — Рей Кавакубо, известная «несовершенным дизайном», Йоджи Ямамото с деконструктивизмом, асимметрией и черно-белыми моделям и Иссей Мияке, экспериментирующий с плиссировкой так, как никто не делал до него. Их коллекции не были похожи на то, что предлагали парижские кутюрье. Как отмечали современники, та же Реи каждой своей моделью хотела показать, что она «делает одежду, которой не существовало ранее».

Одежда как будто крепко сплела традиционные японские художественные практики и западные модернистские течения. Получился законченный авангардный стиль, вдохновленный дадаизмом и сюрреализмом, с новыми представлениями о форме и функциональности одежды, асимметрией, многослойностью и деконструкцией.

Японские авангардисты как будто смеялись над европейской модой и предлагали женщинам принципиально другие силуэты. За это индустрия пыталась их отменить, а покупатели — те, для кого и предназначались вещи — скупили все слоты. Рей Кавакубо, Иссей Мияке, Йоджи Ямамото раньше остальных почувствовали настроение общества и взяли уверенный вектор на разрушение традиций в женском гардеробе, новые технологии и ткани, провокацию в интерпретациях классических форм и подходов.

Авангард снова на виду

Современный авангард похож на современное изобразительное искусство: сложный, ритмичный и в вечном поиске нового языка. Дизайнеры-новаторы не уходили с подиумов, просто их работы затмили коммерческие коллекции и кризис идей — чем больше высказываний, тем меньше шансов стать уникальным. Те, кому получается прорваться, получают признание, цитируемость и покупателей.

Дмитрий Лавриченко
историк моды, ведущий и продюсер YouTube-канала Studio Slow

Если раньше термин «авангард» в контексте моды был довольно расплывчатым, то в XXI веке у многих людей, интересующихся индустрией, есть четкое восприятие того, что является таковым, а что нет. Авангард становится массовым: как с точки зрения продаж, так и числа поклонников концепции. Преимущественно стиль выбирает молодое поколение, которое видит в нем способ оторваться от трендов и стать не таким, как все. Появляются дизайнеры-энтузиасты, готовые представлять и показывать миру свое видение моды. Правда, это создает другую проблему: большая часть авангарда лишь имитирует устоявшийся в сознании внешний вид, но не саму суть. Авангард — это что-то новое, чего еще никто не делал. Делать авангард, повторяя авангард других, — не считается авангардом.

На новаторские решения можно смотреть с концептуальной и с технической стороны. С технической: Coperni сделали платье из краски на Белле Хадид во время показа, Айрис ван Херпен активно использует 3D-печать из переработанного пластика, Хуссейн Чалаян представлял вещи-трансформеры из дерева, а например команда Maison Margiela для кутюрного показа SS/24 придумала целый ряд новых техник работы с тканями. Часто авангард скрывается в деталях и может содержаться в одной вещи, а не в целой коллекции.

С концептуальной: Рей Кавакубо из Comme des Garçons начала делать из моды философию, Джун Такахаши из Undercover представлял свою коллекцию в формате комикса в SS/11, Александр Маккуин разрушал привычные способы демонстрации модной коллекции, как, например, в SS/01 VOSS. Или можно вспомнить его же последнюю работу SS/10, которая была создана как предположение о том, как будет выглядеть эволюция человека, ставшего жить под водой.

Исконно авангардные бренды работают с особыми технологиями и несут в себе особый смысл. У Issey Miyake (сезон SS/26 — прим. Enter) вышла не самая удачная в рамках собственного ДНК коллекция с концепцией «автономности» одежды. Не сказать, что идея новая, однако сами вещи традиционно выглядят футуристично и нестандартно, в особенности благодаря особой технологии плиссировки.

Йоджи Ямамото продолжает создание романтичного образа женщины-героини, вовсю используя деконструктивизм и ограниченную палитру цветов. Сегодня Йоджи авангарден сам по себе, в нем нет новизны как таковой, он более 50 лет создает такую одежду. Но образ его моды продолжает оставаться авангардным с визуальной точки зрения благодаря мастерскому пошиву и игре на грани между дестракшеном и поиском минималистичного идеала.

Одни из самых авангардных сейчас — подиумные коллекции CDG, поскольку создаются без потенциальной коммерческой выгоды. Они содержат в себе тайные идеи, которые бренд не объясняет и заставляет зрителей додумываться самим, как если бы они смотрели на картину. В этом феномен Рей Кавакубо: мода давно перестала быть просто про одежду, она ее переросла.

Новый авангард: Как сделать образы заявлениями

Дарья Масальская
креативный продюсер, стилист Studio Slow

В своей сущности авангард складывается из сложных силуэтов, утрированного оверсайза, нестандартных цветовых решений, асимметрии и необычных материалов. Тем не менее это не про внешнюю броскость, как может показаться на первый взгляд, а про разрыв шаблонов, эксперимент и ту самую концептуальность. Авангард может быть монохромным и минималистичным, а образ содержать в себе всего лишь один, но очевидный акцент. При составлении авангардных образов предлагаю опираться на несколько ключевых принципов:

Первое и самое очевидное — нестандартный крой и формы. Среди них асимметрия, ломанная геометрия и деконструкция. Далее идут экспериментальные материалы и фактуры. В авангардных образах часто можно заметить нетипичные и сложные материалы вроде бумаги, пластика, винила. Сюда же отнесу сочетание несочетаемого, как, например, грубую кожу с тонким шелком или шерсть с сеткой

Сложные силуэты, утрированный оверсайз, нестандартные цветовые решения, асимметрия кроя и необычные материалы — яркий маркер авангарда. Тем не менее это история не про внешнюю броскость, а про нарушение правил, эксперимент и концептуальность. Авангард может быть монохромным и минималистичным, а образ содержать в себе всего лишь один, но очевидный акцент.

В список обязательно стоит добавить игры с объемами и пропорциями. Приемы гиперсайза, сильно заниженная талия, утрированно большие рукава, многослойность из одежды разной длины — все это наделяет даже повседневные образы авангардным оттенком.

Завершаем цветами и контрастами. Авангард не всегда про насыщенные оттенки, но всегда про намеренный подбор цветов, будь то монохром или очевидный контраст.

Чтобы не переборщить с авангардом в жизни, нужно следить за балансом креативности и носибельности, концептуальности и провокации в повседневных решениях. Для этого следуйте правилу одного акцента, играйте с монохромом и сложными фактурами, докручивайте образ аксессуарами, прической и макияжем. Выбирайте вещи хорошего качества и посадки, одежда должна выглядеть на вас точно так, как задумывал дизайнер. Авангард — про смелость и уверенность. Если вы чувствуете себя в одежде некомфортно и неуверенно, это будет заметно и может создать ощущение нелепости.