В рамках серии образовательных мероприятий Enter совместно с резиденцией креативных индустрий «Штаб» организовал лекцию Авдотьи Александровой, основателя и идеолога агентства контрмоделей Lumpen. Также в рамках события был проведен кастинг в агентство, который прошел в новом фотопространстве «Завод».

Авдотья с раннего детства была увлечена красотой лиц и собирала коллекцию изображений. Обучаясь на художника-постановщика, снимая свой фильм и видеоролики для известных московских вечеринок, Авдотья загорелась идеей создания собственного модельного агентства.

Lumpen — это агентство контрмоделей, которое создано буквально за две недели и сотрудничает как с российскими, так и с иностранными брендами. Enter встретился с основателем агентства, Авдотьей Александровой, и узнал, какие лица подходят Lumpen, какова роль интуиции в этом деле и есть ли у проекта глобальная идея и цель.

---

— Расскажи об идее создания агентства контрмоделей, с чего все началось?

Началось с того, что все сошлось в определенный момент: и подаренная дедушкой первая цифровая видеокамера в 9 лет, и обучение в художественном лицее с крутыми преподавателями, и последующее обучение во ВГИКе, работа кастинг-директором и художником-постановщиком на студенческих проектах, собственная режиссерская работа и огромная база лиц в фотоматериалах, которую нужно было упорядочить. Когда я заканчивала ВГИК, я сняла два видео для своих друзей с вечеринок Boychicks. Это был совершенно новый формат тогда, первые swag-вечеринки в Москве. Эти ролики увидел на YouTube создатель издания The Village — Сергей Пойдо, написал мне на Фейсбуке, что я — молодой московский Роман Гаврас, а Роман Гаврас — это вообще мой кумир в режиссуре был и тогда, и сейчас. Сергей предложил мне снимать афтепати показа Walk of Shame, я согласилась, но с поправкой на то, что хочу снимать и сам показ. Это был 2012 год, я тогда вообще никак не была связана с модой. Но меня это все очень затянуло, причем не сама модная индустрия, — мне одежда и вещи как таковые не очень интересны, мне были гораздо интереснее лица моделей и лица других людей на этих мероприятиях.

Цепочка росла: меня позвали снимать видео для Ping-pong Club Moscow — московского пинг-понг клуба, владелец которого известный фотограф —Леша Киселев. Там проводился турнир фотографов, и собрались все-все крутые московские фотографы. Мне очень понравился внешне мужчина, я к нему пристала со словами: «Вы такой красивый, можно я вас поснимаю, пожалуйста»! Как потом выяснилось, это был Гоша Рубчинский, с которым мы теперь постоянно сотрудничаем — я снимаю его шоу и нахожу для него лица. Еще до основания агентства я подгоняла ему множество ребят. Размещала чье-нибудь фото в Инстаграме или ВКонтакте, он сразу писал, спрашивал, что за мальчик, дай контакт. Идея основания агентства пришла ко мне на одной из недель моды в Париже. На презентации издания Dust, когда ко мне в руки попал сам журнал, я открыла его — на развороте было фото мальчика, который, как мне было известно, не давал согласия на размещение и, тем более, печать этих снимков. Это была работа одного российского фотографа, не буду называть имя, но, помню, я тогда очень разозлилась, думаю, какого черта она пользует лица мальчиков без всякого авторского права, без согласия, вообще без всего. Мальчик этот как раз был одним из тех, кого я сама нашла и посоветовала Гоше. И вот тогда я и поняла, что мне нужно делать агентство. Я вернулась в Москву и буквально за две недели придумала, как все это будет выглядеть, мы с другом отсняли ребят, собрали весь необходимый контент и выпустили. Первый состав Lumpen насчитывал 10 человек — 8 мальчиков и 2 девочки.

— Каковы основные критерии отбора моделей в Lumpen?

Все это происходит очень интуитивно на самом деле. В выборе моделей, да и просто в выборе людей, я всегда руководствуюсь именно интуицией. У меня несколько раз были случаи, где я, логически рассуждая, понимала, что та или иная модель будет коммерчески успешна, и потому я должна ее одобрить, при этом я ясно чувствовала, что что-то не так. Приходилось перешагивать через себя, успокаивать свое чутье, что в конечном итоге все будет нормально, все срастется. Но в результате такие модели либо как-то очень серьезно подставляли, либо с ними просто ничего не происходило, то есть, они не интересовали кастинг-директоров. Но зато с теми, кто с первого взгляда вызывал во мне какие-то бомбические ощущения из серии «Вау, какой крутой!», дела стопроцентно шли очень удачно. В связи с этим меня терзает вопрос: неужели у кастинг-директоров такой же вкус, как у меня — это же очень странно. Потому что именно мои любимчики наиболее успешны.

Почему именно Lumpen (в пер. с англ. — деклассированный, — прим. Enter) ?

Я сама из очень интеллигентной семьи, но года с 2010 часто тусовалась с районными пацанами, зависала в «падиках», ну, и попутно этих самых ребят снимала. В агентстве много мальчиков оттуда, с тех моих времен. Думая о названии, меня прежде всего интересовало, что же может быть интернациональным и понятным всем и в то же время очень емким. Мой бывший молодой человек тогда учился в Америке и дистанционно помогал с агентством. И когда я стала с ним советоваться по поводу названия, он сразу сказал: «Люмпен? Нет, ты что, ни в коем случае!». А дело в том, что в американской армии «люмпен» — оскорбительное название молодняка. А мне наоборот показалось, что это очень круто и почему бы и нет. Нас больше смущало, что в Украине люмпенами называют быдло, гопников или всех, скажем так, неугодных. Но на деле среди моделей есть действительно проблемные люди. Даже ребята из достаточно обеспеченных семей сами по себе какие-то несчастливые, неустроенные. Меня интересует именно этот переход, слом, и мне крайне хочется помочь людям вырваться из того состояния, в котором они сейчас.

— Как считаешь, в этом и есть большая идея и цель твоего проекта?

Да, наверное, так и есть. Большая идея в том, чтобы моделинг стал промежуточным этапом на пути к развитию этих людей. В какой-то момент я заметила, что интересное лицо человека, так или иначе, накладывает свой отпечаток на все остальное. Ну, во-первых, на его мозг и талант. А значит, наше агентство — это своего рода шанс, который дается человеку, обладающему потенциалом, но пока в силу различных обстоятельств не умеющему правильно им распоряжаться. Многие, конечно, загубили этот свой талант и потенциал еще в зачатке, виной тому и наркотики, и алкоголь, и не самая нормальная жизнь — причин много.

Есть и вторая большая идея, которая, кстати, именно благодаря вам, уже начинает реализовываться. Я задалась целью — устраивать кастинги по всей России и миру , чтобы в дальнейшем создать гигантскую базу лиц. Я работала на фильме «Дау» у Хржановского. Он снимал его 7 лет, и у него была огромная компьютерная база моделей по Украине, Москве и Петербургу, к примеру, на момент, когда я там была, она насчитывала 36 тыс. человек. Я занималась кастингом, фотографировала людей, заносила их в базу. Так как в ней было достаточно сложно ориентироваться, я для себя в Lumpen придумала разделение по городам и по неким общим признакам в типажах. Мне кажется, что людей необходимо разделять не по национальностям, а по, скажем так, породам, как бы грубо это ни звучало. И я четко знаю, что схожие типажи обладают схожими чертами характера. Я хочу найти определенные закономерности, хотя бы для себя — в этом тоже, наверное, заключается моя большая идея и цель. Чем это будет через 30 лет — я не знаю, но когда я проанализирую все это и действительно обозначу для себя некие закономерности, возможно, я даже напишу об этом, не знаю.

— У многих моделей в твоем агентстве псевдонимы, с чем это связано?

Одно время я занималась набором массовки в кино и мне по долгу службы приходилось смотреть сайты кастинг-агентств. Я просматривала эти базы и искренне не понимала, почему моделей называют «Артем А.», «Артем З.» и так далее, и почему бы просто не давать разные имена этим людям. В моем случае все псевдонимы — это производные от фамилий моделей или их прозвища или слова, построенные на каких-либо личных ассоциациях. Я вспоминаю ассоциацию, связанную с этим человеком, набираю в поиске — и моментально нахожу человека в тысячах друзей в соцсети. Просто в плане поиска — это очень удобно. У кого-то эти прозвища в дальнейшем становятся настоящим брендом, у Севы (SEVER), например.

Забавная история, кстати, он изначально не соглашался на этот псевдоним, хотел быть просто Севой. Я же говорила, что наверняка однажды появится еще один Сева, и я не хочу, чтобы имена пересекались, перекликались между собой; а Севера второго точно не будет. Я тогда даже не посмотрела переводы и значения слова, мне просто нравилось «Север», тем более, что Сева у меня как раз ассоциировался с Петербургом, так как он постоянно мотался туда-сюда: то в Питере, то в Москве. А в итоге оказалось, что по-французски «sever» — «разрывать». И для французов это был просто разрыв шаблона. У меня был шок, когда мы, будучи в Париже, опаздывая на показ, наткнулись на кучу стритстайл фотографов. Они бежали к нам и кричали— «Sever, Sever»! И я подумала, что же я наделала? (Смеется, — прим. Enter). Или, например, особенно звучные клички, которые изначально были у людей, тоже многое определяют. У нас в базе скоро будет парень, который сидел 10 лет. Очень крутой чувак из Керчи, я с ним познакомилась в интернете. Мы с ним общались почти год, и вот в начале октября он вышел из тюрьмы. Так вот, у него кличка была тюремная — «Ветер», мне кажется, это очень круто, так и напишу транслитом VETER, без перевода.

— Кстати, в Lumpen уже есть одна модель из Казани, он сам тебе написал или это ты его нашла?

Да-да, Ваня, с ним тоже связана очень классная история, но не помню точно, как я его нашла. Помню организовала съемку в базу, и сразу добавила его в общую переписку, почему-то решив, что он из Москвы. В итоге выяснилось все совершенно случайно: к нам приехал музыкант, Никита ZHIT VREDNO, и они сидят вместе, болтают, и Никита говорит, что познакомился с Ваней в Казани, когда играл там. И только тогда Ваня признался, что он из Казани и вообще на поезде приехал ради кастинга. Вообще это очень редкое явление, потому что обычно, знаешь, начинается : «Ой, я не могу, мне тяжело, оплатите билет». А тут все легко, быстро и просто — это удивительно и очень приятно.

— Насколько разнится сотрудничество с российскими и иностранными брендами?

У нас совершенно другая система, нежели в других российских модельных агентствах. Мальчики и девочки, находящиеся в нашей базе, не состоят в других агентствах. Система такая: я выкладываю фото модели на сайт, на нее обращает внимание кастинг-директор и сразу пишет мне. У нас, в принципе, контакт-база достаточно большая, в том числе «major brands». Что же касается работы на российском рынке, — здесь очень мало платят. Причем разница в зарплатах совершенно колоссальная. Но зато в России платят за съемку в журналах, в отличии от Запада. У них считается, что размещение фотографий в журнале — это хороший пиар, и это на самом деле так, на мой взгляд, это очень крутой задел на будущее.

— Расскажи о своей полнометражной картине «Холодно», когда фильм выйдет и на какой он сейчас стадии?

Отправной точкой для фильма была смерть моего отца, и, собственно, сам фильм посвящен ему. Согласно моей изначальной идее, главный герой должен был получиться похожим на него, но в процессе съемок стал похож на меня. Не могу сказать, что мне там все нравится, и, думаю, именно по этой причине я так долго оттягиваю момент выхода. Вся сложность заключается в том, что я все-таки по природе своей больше документалист, я всегда «выезжала» за счет какой-то импровизации и крутых героев, которые что-то делают сами в кадре. Имеет место разговор о том, что «Холодно»— это, в принципе, моя первая серьезная игровая работа, после которой я поняла, что больше никогда не стану работать с актерами. Например, в этом фильме у меня один главный актер, которому нужно проговаривать абсолютно все, до мелочей. Собственно, чем актер отличается от не актера: не актер — прожил свою серьезную жизнь и просто-напросто отлично выглядит в кадре, именно поэтому ты берешь его и даже не думаешь, что придется учить его, грубо говоря, писать или правильно листать книгу. К примеру, Алехин, (участник группы «Макулатура», — прим. Enter), который также играет роль в «Холодно» — писатель, сам издает книги — свои и друзей, и он не понаслышке знает, что такое писательство, в то время как актер и близко не представляет, что это и как. Для меня это было настоящим шоком, было тяжело в этом плане и, так скажем, Алехин — супер-импровизатор, он очень сильно вытянул картину. Например, мы поехали снимать сцену в Петербург, а актер приехал из аэропорта пьяный, даже текст нормально не мог прочесть, вообще ничего не соображал. Я не знала, что делать. Алехин тоже уже «датый», потому что съемка проходила осенью на пляже, было очень холодно и он выпил водки, чтоб согреться. Но, тем не менее, увидел, как у меня начинается истерика, и взял все в свои руки. Он придумал себе текст на ходу, перетянул на себя роль в этой сцене и спас ее. Фильм смонтирован, сейчас ведутся работы по звукорежиссуре, так что, «Холодно» будет совсем скоро.

— Как думаешь, ты сама прошла бы кастинг в Lumpen?

Сложно сказать. Мне вообще не нравится культ себя, я бы не хотела этим заниматься, ну, то есть, ездить на съемки, позировать, заниматься внешностью — мне это не интересно. Однако я считаю, что на людей это крайне благотворно влияет. Само умение — находиться перед камерой —очень полезный навык. Это не только расслабляет, но и позволяет увидеть себя со стороны. Я, например, начала замечать, как в процессе работы у модели меняется лицо. Когда человек приходит первый раз, чтобы сделать фото для базы, он напрягается или стесняется, иными словами, совершенно по-другому себя ведет в сравнении с тем, как он ведет себя сейчас, после нескольких съемок или показов.

А вообще, наверное, да, я бы подошла но, скажем так, я себе просто не очень нравлюсь. (Смеется, — прим Enter).

Фото: Анастасия Шаронова / Фотопространство «Завод»