Конец 1980-х. Перестройка. Перемены в Союзе и свобода слова начинают порождать беспредел. Мальчики становятся мужчинами, толпы подростков — опасными группировками и кровью «бьются за асфальт». Бандиты создают свое личное государство, в котором их язык — насилие, валюта — территория, закон — слово пацана.

Сериал с таким же названием 9 ноября представили онлайн-кинотеатры START и WINK. А пока все смотрят долгожданную криминальную премьеру, редакция Enter решила поговорить с исполнителем одной из главных ролей — Рузилем Минекаевым, который прошел длинный путь от обычного нурлатского пацана до пацана из наших телевизоров.

— Ты родился в Нурлате. Как понимаю, любовь к творчеству у тебя развилась там? Расскажи, в какой среде ты вырос?

— Да. Все детство я занимался национальной борьбой, и после шести лет занятий неожиданно для всех поступил в музыкальную школу в класс вокала. В третьем классе мы ставили детский спектакль на Новый год, и там я исполнил главную роль, после чего моя учительница Роза Ирековна Ахметзянова посоветовала поступить в театральное училище. Наверное, с нее и началась моя театральная деятельность. Потом поехал в Казань и поступил в Казанское театральное училище. Родители, в принципе, были не против [выбора актерской профессии] и никак не препятствовали.

— Ты учился на актера драматического театра и кино в мастерской у Хайруллина. Какую роль в твоем становлении сыграло его наставничество?

— Он многое вложил в меня и, как говорили потом в ГИТИСе, дал хорошую актерскую базу. Хотя я все четыре года не понимал, что он хочет и что именно преподает — никак не укладывалось в голове. И только после окончания училища я понял, что он имел в виду. Как говорится, «вдолбил» в меня знания.

— Даже боюсь предположить, какие у него были методы. Поделишься?

— Помню, когда мы разбирали спектакли или отрывки, он застраивал нам какие-то мизансцены (расположение актеров на сцене в разные моменты, — прим. Enter); говорил, как нужно сказать в тот или иной момент, и на этом все. Сценически оправдывать, я так понял, мы должны были сами. Но у меня всегда были вопросы, почему я говорю так, а не иначе, потому что в жизни я, например, сказал или сделал бы по-другому.

— Когда ты учился уже в ГИТИСе, то фокусировался на театре — знаю, у тебя даже были фанаты благодаря спектаклю «Бешеный хворост». Почему ты решил уйти со сцены на большой экран?

— «Бешеный хворост» — мой первый большой спектакль, где я получил главную роль. Со сцены я не уходил — все так же работаю в театре и продолжаю сниматься в кино.

— Что все же наполняет тебя больше: сцена или камера?

— В театре, конечно, проще: ты идешь от начала до конца спектакля и не думаешь, что тебе нужно будет в этой сцене сильно наполниться или сыграть, грубо говоря, трагедию. Там все идет по ходу, и события меняют тебя. А в кино в перерывах между кадрами и сценами ты должен вспомнить, что с тобой происходит по сценарию, и наполниться уже самому. Не знаю, что больше наполняет именно меня — я везде стараюсь наполниться одинаково (смеется, — прим. Enter).

— Если не секрет, сколько кастингов ты посетил и сколько из них «выстрелили»?

— Кастингов я посетил, наверное, больше пятисот. Из них, может быть, десять прошли удачно.

— Откуда столько сил вставать после падений?

— Все зависит от желания — это, мне кажется, самое главное для актера. У меня не было так, что опускались руки — и я просто шел, как танк, дальше и дальше. После каждых проб старался делать выводы. Вообще, я всегда пытался найти формулу идеальных проб: как нужно вести себя, как играть и что помогает пройти пробы удачно. К сожалению, я ее не нашел и, кажется, не найду. Такого не бывает.

— Мы оба понимаем, что ты за короткое время невероятно быстро и сильно вырос, как актер. Как это повлияло на твою личность?

— Я не считаю, что сильно вырос актерски — как и на первом курсе, все так же ищу, пытаюсь научиться, найти что-то новое. Единственное — может быть, стал увереннее или свободнее. Актерски я всегда критично отношусь к себе, не даю расслабиться, пытаюсь повысить свой навык и улучшить актерскую игру.

— Как ты попал в съемочную группу сериала «Слово пацана»? Татарстанский бэкграунд имел значение?

— В «Слово пацана» я попал через кастинг. Мы пробовались сначала с кастинг-директором, после у меня была встреча с Жорой Крыжовниковым (режиссер и сценарист сериала, — прим. Enter): мы пообщались, попробовали пару сцен, и дальше я уже ходил на ансамблевые пробы, после чего получил утверждение. Мне кажется, татарстанский бэкграунд не имел значения.

— Что значит «ансамблевые пробы» и как они у тебя проходили?

— Ансамблевые пробы — это когда тебя пробуют в ансамбле с другими персонажами. У меня в «Слове Пацана» их было много: я пробовался с несколькими ребятами на роль Вовы и с актерами, которые пришли на роль отца моего героя. Интересно было наблюдать за каждым — в такой момент ты тоже анализируешь и учишься. Поэтому я не перестаю повторять, что этот проект очень сильно прокачал меня в профессиональном плане.

— Ты играешь Марата — друга главного героя. Расскажи о нем.

— Марат — парень, который приводит Андрея (главный герой сериала, — прим. Enter) в новый мир криминала и, собственно, подтягивает его туда. На мой взгляд, он эмоциональный, харизматичный, в какой-то степени агрессивный и наглый парень.

— Сколько процентов Марата содержится в Рузиле?

— Тридцать, может быть, сорок.

— Сериал еще не вышел, но уже не раз подвергался критике. Чувствуешь ли ты в нем, как некоторые, романтизацию бандитизма и насилия?

— Нет, я так не считаю. Скорее наоборот. Основная мысль, мне кажется, в том, что любое зло настигнет наказание. Несмотря на то, чем эти парни занимались, у каждого сложилась довольно-таки печальная судьба.

— Ты живешь в Москве, работаешь с известными личностями, даже даешь интервью Enter (шутка, а может и нет): со стороны выглядит, что все в жизни складывается отлично. А есть ли другая, темная сторона медали?

— Думаю, она есть у всего. Происходящее — лишь маленькая часть того, что я запланировал. Но даже сейчас из-за занятости остается мало времени на семью. Конечно, я пытаюсь это исправить.

— Ты один из немногих известных артистов из Татарстана. Как думаешь, почему? С локальной актерской школой что-то не так?

— С локальной актерской школой все в порядке — все зависит от человека и его целей. Уверен, в мире нет ничего невозможного: каждый человек, окончивший театральное училище, может запросто уехать в Москву и спокойно там работать. Главное — желание.

— Каждый год какие-то татарстанские спектакли отмечаются в «Золотой маске», а подобного уровня кинопремий не удостоился пока ни один местный фильм. С чем это может быть связано, на твой взгляд?

— Затрудняюсь ответить. Я как-то думал об этом, но не нашел ответа. Безусловно, киноиндустрия в Татарстане не так сильно развита, но почему, не знаю — как и не знаю, каким образом она должна развиваться, чтобы не приходилось переезжать в Москву или Санкт-Петербург.

— Какой след ты сам хотел бы оставить в индустрии? Есть ли у тебя профессиональная цель?

— Я бы хотел получить «Оскар». Мне кажется, надо всегда ставить самую высокую планку и добиваться своей цели.

Текст: Чулпан Аминова
Изображения: Sasha Spi / на основе личных фото Рузиля и скриншотов из сериала