В прошлые выходные, спустя три года после прошлого визита, в Jam Bar приехало русское гетто-комьюнити — «Берёза». За это время ребята успели разойтись и снова собраться, осознать, что идеи до людей доходят слишком долго и записать новые треки с Антохой МС, Тимати и группой «Серебро».

Enter встретился с Глебом Raumskaya, идейным вдохновителем и отцом-основателем движения «Берёза» и выяснил, почему ему стыдно за некоторые треки, что они будут делать, если к ним обратятся правообладатели и как связан джук с ностальгией по русской попсе.

— Расскажи, как вы все познакомились?

— Сейчас мы играем вместе с Сашей Beardus, это мой друг из Питера. Он присоединился к нам, когда я выпускал предпоследний сборник, помог его доделать и вдохновил меня на весь процесс. До этого было много разных людей, а началось все вообще с человека из Самары — Леши — dj Azamat. Мы с ним познакомились давно на фестивале Ferma под Москвой. Я высказал свою идею по поводу русского звука и того, что надо попробовать с этим что-то сделать, потому что ничего похожего нет, а так хочется, чтобы было. Он меня поддержал, и мы резко стартанули. А в итоге оказалось, что по всей стране разбросаны ребята, у которых такие же мысли в голове и они мгновенно отозвались.

— То есть «Берёза» — это не один и не два человека?

— Да, по сути, это большое сообщество — комьюнити; по-русски я уже сам не понимаю, почему-то слово комьюнити мне больше нравится. Это люди по интересам, мы встречаемся, дружим и все вместе называем себя «Березой». Тот ,кто сделал что-то от души, тот по праву и носит это имя.

— Можно сказать, что «Берёза» — это вечеринка? Не просто диджеи за пультом, а что-то большее?

— Да, да, да, это именно шоу-кейс. Но все зависит от наших возможностей, места, финансов. Но, по-хорошему, для этого должно быть не два человека, как будет сегодня в Казани, а больше. Нужно, чтобы всю ночь играли артисты именно «Берёзы», тогда будет полноценный вижн по звуку. Это, конечно, в идеале. Такое иногда случается, но скорее в Питере или Москве, потому что там проще найти ребят в нашей теме, которые живут рядом. В Казани сложнее.

— А почему «Берёза»? Откуда такое название?

— Я просто как-то ехал в поезде, думал над названием и мне почему-то пришло в голову — «Берёза». Так как я дизайнер — береза для меня это классная текстура, ее очень удобно развивать в дизайне. Вот я и подумал: «Класс, перспективная штука и о России говорит». Для нерусского чувака непонятно, что такое «берёза», есть английское «birch tree», но, мне кажется, никто его не видел. Ну, в общем, это такая типично русская штучка.

— Что послужило толчком к развитию «Берёзы» как большого проекта?

— Мы с Азаматом (dj Azamat, — прим. Enter) начали собирать большую компиляцию, искать по городам людей, которым нравится эта идея или тех, кто писал сам. Этот сборник и стал толчком, потому что если бы он тогда не хайпанул, то, наверное, дальше ничего бы не пошло. У нас сразу появилась поддержка — журнал «Афиша» напечатал интервью со мной, люди активно саппортили, мы получали какое-то гигантское количество лайков. Просто это очень понятный для всех формат — с одной стороны андеграундное течение в музыке, а с другой — русская примесь чего-то супер пошлого и одновременно всем знакомого. В этой пошлости каждый находит душевность, и получается некое сочетание несочетаемого. Иногда стыдно за эти песни, иногда плакать хочется от знакомых с детства композиций.

— Почему стыдно?

— Ну, стыдно потому что… Ну, Филипп Киркоров — это стыдно (смеется, — прим. Enter). Вот так вот. И такого, как Филипп Киркоров, много.

— Но людям нравится?

— Да, но иногда кто-то выходит за грань. Например, у нас есть ремикс на «Цыганку Сэру» — просто произнося это, уже становится страшно. Ты думаешь: «Что?». Это Илья ILZP сделал — какой-то лютый ужас, каждый раз, когда в самый жаркий момент ночи включаешь, ты понимаешь, что все взорвется, все умрут. Это какой-то сюрреализм, одновременно бред и не бред. Не знаю. Тут нет серьезных щей и это самая важная тема. Мы не строим из себя каких-то супер знатоков и продвигаем не какую-то эстетику, а одну простую идею, ключ к которой — эмоции. Веселье или грусть — неважно, главное, чтобы это было от души.

— В составе «Берёзы» много людей, которые пишут треки. Как вы их находите? Или они сами вас находят?

— Сейчас все происходит в интернете само по себе. Никаких алгоритмов нет — просто иногда кто-то нам пишет. Сейчас, правда, стало сложнее, потому что многие пытаются в тебя кинуть то, что они написали, но, как правило, это очень сложно даже комментировать, не говоря уже о том, чтобы слушать. Но в целом, иногда просто находишь случайный трек от какого-то человека и думаешь — вот это огонь. Пишешь ему: «Давай что-нибудь сделаем». Но в большинстве случаев люди сами нас как-то находят. Знакомые знакомых и так далее.

— Как ты выбираешь песни для новых треков? Какой был первый трек?

— В детстве я слушал очень много попсы. В тот период не попсы вообще и не было слышно. В какой-то момент Haddaway был самым большим андеграундом, который можно было услышать по телевизору. Например, выступал Леонтьев, а после него показывали Haddaway и ты думал: «Вот он явно чувак крутой». Но и Леонтьев в кожаных штанах казался тоже довольно крутым, хотя бы потому что он был в кожаных штанах. А первый трек, который я опубликовал — «Время-песок» «Гостей из будущего», но это не совсем музыка моего детства. Альбом я слушал уже взрослым, и он действительно крутой, ребята делали джангл, который могли слушать обычные люди. Я просто отдал должное этому треку, он сам по себе родился, и все как-то завертелось. Дальше был Михей, по-моему, «Сука Любовь». Я писал трек, когда он умер, это был такой трибьют, потому что человек оставил во мне след на всю жизнь. Не могу сказать, что я сделал что-то легендарное с ним, потому что из легенды легенду не сделать, проще сделать из какашки что-то веселое.

— Слушай, а что за это стиль? Джук?

— Началось все с него. Впервые я услышал этот стиль, когда мой друг Саша Hi-Hat как-то принес мне его домой послушать: «Вот, смотри, черные парни фигачат». Я послушал и нихрена не понял, вообще пипец какой-то, все херачит, все криво, какой-то гопский голос повторяется. Это были Rashad и Spinn — отцы-основатели джука. Мы попробовали с Сашей накидать бит, сделать похожее — у них там негры читают, а мы что-то другое придумаем. На самом деле, этот стиль максимально клубный — большое содержание низкого баса, которого до него я никогда не слышал в таком количестве, они могут бить бочкой с большой скоростью и тебя просто бесконечно валит этим басом. Я опробовал стиль в клубах и в этот момент, видимо, он закачал всех в России, музыка понравилась всем по энергетике и разошлась гораздо шире нескольких людей. В джуке очень грубое сэмплирование, те, кто его делают, могут резать одно слово и две минуты повторять его по кругу. Типа такое гетто-техно. На этой почве я и подумал, что классно было бы использовать русских исполнителей. Так стало образовываться какое-то новое звучание. В начале нашего пути мы делали в основном джук, потом все стало мутировать в какой-то гетто-бейс. Чувствовалось, что это все с окраин, то есть никто не пытался делать «вылизанную» музыку. Она довольно сырая, но мощная своему клубному звуку. Однако потихоньку появлялись совершенно разные по звучанию ребята, которые играли от лоу-фай-электроники до прямой бочки.

— Откуда вы берете песни для своих треков? Вы же не спрашиваете их у авторов, верно? Скачиваете во «Вконтакте»?

— У нас… ну да. Нормальный ответ? (смеется, — прим. Enter). Здесь присутствует эстетика ублюдства, ну а где, если не во «Вконтакте»? В конечном итоге вся наша музыка живет там. Ты взял чужую Mp3-шку — разрезал ее, добавил свое, потом собрал все вместе и снова залил во «Вконтакте», вот так все и работает.

— Не было еще случаев, когда правообладатели обращались?

— Нет, но это, скорее всего, связано с объемами, то есть как только мы начнем кому-то мешать — придут, а пока это шалости.

— А когда обратятся, что будете делать?

— Будет интересно. Вряд ли меня кто-то посадит, но, думаю, это нахлынет еще одна порция хайпа. Можно будет везде трезвонить об этом — это поднимет еще большую волну любви и, возможно, мы найдем даже какой-то коннект с взрослыми артистами, которые захотят что-то делать с нами. Я неоднократно слышал от разных знакомых, которые ведут передачи на радио или телевидении, что, например, какой-нибудь Шуфутинский был бы рад что-то сделать вместе, он на самом деле очень открытый и его прет от этого всего. Кажется, что ребята с этой сцены совершенно не наши, но я бы с радостью поработал с кем-нибудь из них.

— Раньше вы делали больше 90-е или 2000-е, а сейчас чаще стали появляться артисты вроде Антохи МС. С чем это связано?

— Это желание каждого музыканта — что сейчас прет, тот то и делает. Вот я продолжаю искать в старом — там, конечно, бесконечная дискография. Можно найти на случайном сборнике «Союз» какие-то непонятные треки, которые ты никогда не слышал, но они очень глубокие и душевные, с ними интересно что-то сделать. Например, мы как-то снимали видео для G-Shock, я специально для них написал трек «Больше нет тебя», песню я взял со сборника «Союз». В итоге получилось сделать танцпольный хит из трека, который никто не помнит. А вообще, наши авторы становятся моложе, и в клубы тоже ходят молодые ребята. Мое детство может не совпадать с их детством на десять лет. Например, мою любовь к треку диджея Грува «Счастье есть» сейчас уже никто не поймет. Наверное, 80% людей в клубе вообще не знают, что это за херня такая и кто такой диджей Грув, не говоря уже о треке. И я их понимаю, это нормально, поэтому появляется потребность в другой музыке.

— Как думаешь, не уйдет ли вместе с этим ваша фишка? Вы были джук — потом перестали, делали 90-00-е и они тоже уходят. Во что тогда превратится проект?

— Не уйдет, на самом деле. Отцы-основатели не дадут, нас таких много — тех, кто делал самые хитовые треки, которые сейчас составляют общее звучание «Берёзы». Мы также склонны делать то, что нам нравилось когда-то. Мне кажется, мы придем к какому-то миксу между молодыми ребятами, которые будут приносить то, что сейчас происходит, и стариками, которые копаются где-то там и, например, могут найти классный трек Софии Ротару. Вообще, есть современная хорошая поп-музыка, а есть плохая, на которую что-то делать я уже не готов, но готовы те, кто моложе. Они, возможно, не воспринимают ее как плохую. Например, та же Света для меня — это какой-то пипец, а для них нет. А Антоха МС, Иван Дорн и вся вот эта украинская тусовка — они все шикарны, поэтому есть желание с ними что-то делать, вот и все.

— У вас была большая пауза в творчестве. С чем это связано?

— Это коснулось только «Берёзы» — такая, «березовая» проблема. Ребята, с которыми я начинал, ушли заниматься своей музыкой, а мне было грустно это осознавать, и я продолжал заниматься проектом, но с меньшим энтузиазмом. Одному было не так интересно поддерживать целый проект: собирать треки, общаться с людьми, вести паблик — это требует ресурсов и времени. Я как раз собирался сделать сборник, уже придумал, что он будет последним и называться «Черная береза», но потом я встретил Сашу Beardus, мы с ним пообщались, и он меня стал убеждать: «Да нифига, зачем придумал закрывать». Я подумал: «Действительно, что я теряю?». До людей все долго доходит, ты не можешь выпустить сборник так, чтобы его сразу вся Россия услышала. Пройдет два года и его все еще никто не слышал — информация очень медленно распространяется. Кажется, что во времена интернета все происходит мгновенно, но нет, на самом деле. Я до сих пор натыкаюсь на людей, которые только находят наш первый сборник и офигевают. И я понимаю, что все еще впереди, нужно просто поддерживать движение, делать все в том же духе и нести свою идею дальше.

— А вообще ваше творчество, это о любви к родине или все же о ностальгии?

— Любовь к России она, конечно, присутствует, но мы скорее о ностальгии. В моем случае это немного грусть за то, что сейчас не происходит в музыке, а происходило тогда. Например, в 80-х Алла Пугачева пела шикарные песни и делала классную музыку, а сейчас это какой-то пошлый ужас. Они прошли красивый этап формирования, а потом превратились все в говно. Я иногда сижу и грущу, вспоминаю их того времени, показываю всем: «Ребята, вот же, они были классные, смотрите».

— Как сейчас проходят ваши вечеринки?

— Мы играем диджей-сеты, где-то свои заготовки, которые мы пишем в дороге. Ну, например, я сейчас пойду в отель и, скорее всего, буду еще писать, чтобы на вечеринке было что-то максимально свежее. В общем, играем все подряд, все, что нас прет. Попадают и какие-то оригинальные песни, которые сами по себе охрененные, почему бы и нет? Мне кажется, когда правильно подготавливаешь почву, то люди с радостью воспринимают музыку.

— Часто вообще приходится выступать за пределами Москвы или Питера?

— С «Берёзой» нечасто, но мы идем к этому благодаря Саше, он стимулирует наше движение. Просто у меня много всего помимо «Берёзы». 15 мая выходит мой альбом Core на лейбле Hyperboloid, за этот год вышло уже 3 релиза. Поэтому у меня не так много времени, но я очень заинтересован в вечеринках и мне нравится «Берёза». Это другая моя сторона, тут речь о веселье, здесь не про искусство, а про эмоции.

— Вы уже играли в Казани три года назад. Как думаешь, в чем различия казанских и питеро-московских вечеринок?

— В Казани люди очень открыты и готовы по максимуму отдаваться музыке. Тут нет серьезных щей, я не очень люблю, когда приходят и говорят: «Ну нет, ремикс на Тимати это какой-то пипец». А в Москве или Питере это произойдет вероятней всего. Но если правильно подготовить почву, то в клуб такие не придут, они сразу поймут, что речь о другом. А здесь все просто приходят веселиться и меня это восхищает, потому что, мне кажется, тут публика в хорошем смысле готова ко всему, она уважает музыкантов, что ли.

— Вы часто используете фразу «Испортили песни», откуда она?

— Это Леша откуда-то взял. Нас кто-то где-то обсирал, что, в принципе, с «Берёзой» нередко бывает, и мы оттуда взяли. Это одни из культовых слов хейтера и, я думаю, что скоро мы выпустим мерч с этой фразой. Она говорит о нас все, достаточно написать ее везде и пускай все сами понимают, что будет на вечеринке.

— К слову о мерче, как получилось выйти на сотрудничество с Codered?

— Codered меня и Сашу Beardus саппортит одеждой. В какой-то момент мы поболтали с Сашей Селивановым, который руководит этим брендом, хотели выпустить целую коллекцию к выходу сборника, но что-то у нас там не получилось. Целых три итерации прошло, я придумал кучу дизайна, но так мы и не состыковались, а закончилось все тем, что Codered сделал нам крутой мерч на команду, который, правда, нигде не найти, кроме как у нас в шкафах. Мы планируем запустить свою коллекцию, потому что это проще: чем меньше связующих, тем легче добиться своей цели. Хочется реализовывать свои идеи и мы это сделаем, желающих много — почему нет?

— Какие еще планы на будущее?

— Планы — покорить всех и сделать так, чтобы нас услышало как можно больше людей. У нас сейчас сложился какой-то образ гетто-бейс музыки, хотелось бы расширить его так, чтобы могла появиться прямая бочка, пришли наши друзья из совсем других стилей. Ну, например, я общался с «Наадей» на тему ее участия с кавером на какой-нибудь трек из детства, который повлиял на нее. Можно искать крутых свежих артистов и тех, у кого есть какое-то новое видение — так и будет развиваться «Берёза». Была еще идея во времена джука предложить нерусским чувакам сделать сборник: выдать им оригиналы отечественных песен и заставить написать треки. Они, конечно, ничего не поймут, нарежут и получится что-то странное, но будет прикольно. Если достучаться до хороших музыкантов, то будет вообще супер хайповая тема — это будет странно, оригинально и непонятно. Может, продвинет нас на тот рынок и расширит аудиторию здесь. Можно бесконечно экспериментировать и это круто.

Текст: Миша Бобров
Фото: Soul Man