В 1960-е годы бразильский режиссер Аугусто Боаль, вдохновившись работами Карла Маркса и Паулу Фрейре, придумал концепцию форум-театра. С помощью актеров он моделировал конфликтные ситуации, возникающие между угнетенными и угнетателями. А после предлагал зрителям выйти на сцену и высказать свои варианты разрешения споров и даже сыграть в только что показанных этюдах на месте актеров.

В начале весны похожий опыт в Казани проделали на форум-фестивале социального театра «Особый взгляд. Регионы» фасилитаторы Лев Ушаков и Маргарита Кожекина. Они представили лабораторный спектакль на тему «Инвалидность в глазах прохожих» при участии одиннадцати перформеров из разных городов.

Enter поговорил со Львом и выяснил, что подталкивает людей заниматься форум-театром сегодня, имеет ли это смысл в России и можно ли поставить спектакль в тюрьме.

Туберкулез в прицепном вагончике

— Что такое, с вашей точки зрения, форум-театр?

— Место, где люди собираются и обсуждают злободневные вопросы. Мы работаем с темами, которые касаются конкретного сообщества или общества в целом, используя определенную методику. Артисты прикасаются к вопросам раньше, проводят художественное исследование и демонстрируют его широкой публике. А та включается. Самое важное, что на каждом спектакле всегда есть люди, для которых поднимаемая тема точно близка. В форум-театре нет четвертой стены. В отличие от иммерсивных спектаклей, зритель может принять участие [в спектакле только] по собственному желанию. Его никто не будет затягивать насильно.

— Чем российский форум отличается от других импровизационных форм театра?

— Мы сейчас едем в Москву делать плейбек-театр (форма импровизации, где зрители рассказывают личные истории, а актеры превращают их в художественное произведение на сцене, — прим. Enter). Джонатан Фокс, основатель плейбека, говорил, что вдохновлялся форумом. Это социальный театр, но в России он стал [слишком] психологичным, потому что в свое время им увлеклись психологи и психотерапевты. Некоторые говорят, что не хотят ходить на плейбек, потому что там «слишком глубоко копают».

В плейбеке больше импровизации, хотя могут быть и заранее подготовленные наработки. В форуме сюжет изначально задан, там импровизации отведено определенное место. Но главное, что обе методики поднимают вопросы, которые актуальны здесь и сейчас. Выйти на сцену, чтобы просто поимпровизировать — нет, это другой жанр. Должны обсуждаться злободневные общественные явления, это важно.

Для меня ценно, когда команда понимает свою задачу и подбирает методику под нее. На московском фестивале мы будем смешивать методы.

— Существует мнение, что форум-театр — полностью латиноамериканская история. У российского зрителя есть желание участвовать в действии или это чужая национальная традиция, которую мы переносим на свою почву?

— Ну, давай возьмем агитбригады Луначарского (агитационные творческие коллективы, существовавшие в 1920-е годы, — прим. Enter). Они ездили по стране и [разыгрывали просвещающие сцены] на тему туберкулеза в прицепном вагончике. Там же из зрительного зала тоже были вопросы. Зачем показывали сцены? Потому что народ читать не умел. И вот между актерами и зрителями произошел некий диалог. Жанр, который мы задаем, так и работает. Понял человек, что можно взаимодействовать — взаимодействует. Понял, что стоит четвертая стена и надо тихо сидеть и не аплодировать — не аплодирует. Договоренность о правилах совместной игры очень важна.

Я думаю, что в Бурятии, Дагестане, Нижнем Новгороде могут по-разному отнестись к форуму, [в том числе] в зависимости от обстоятельств и институции, где мы его проводим. Моя задача как ведущего — сделать так, чтобы люди оказались готовы говорить. Иногда некоторые начнут и не остановишь.

Возможно ли говорить в театре в России — вопрос понимания зрителя. Фасилитатор создает культуру общения, находясь в роли ведущего встречи. Тогда люди действительно не перекрикивают друг друга, понимают, что есть момент, в который они выскажутся, и терпят, даже если очень-очень хочется. А у кого-то есть возможность выйти на сцену и изменить ситуацию. И я вижу форум суперкрутым инструментом — люди оказываются в месте, где можно говорить, их коммуникация организована и управляема. То есть, в ней комфортно.

— Может ли форум-театр использоваться как психологический метод?

— Терапевтическая функция однозначно есть у театра в целом. Всегда есть эффект, который может сказаться на психоэмоциональном состоянии человека. Другое дело, когда мы делаем на этом акцент и говорим, что терапевтическая функция — ключевая. Не нужно из форума и плейбека делать психодраму (метод психотерапии, использующий драматическую импровизацию для изучения человека, — прим. Enter). Да, многие специалисты плейбека — психологи. Но психолог в обычном понимании работает по контракту, заключает соглашение — мол, мы разбираем межличностные отношения в семье, чтобы сохранить брак, например. Со зрителем, который приходит на форум-театр, контракт о терапии не заключают. Мы можем поднять и обсудить какой-то вопрос и, возможно, для зрителя это будет полезно. Может, произойдет инсайт. Но [создатели форума] точно не в терапевтической, не в психологической позиции. Мы в данном случае — артисты.

Самарские поэты в тюрьме

— Когда вы начали заниматься социальным театром?

— В конце 2004 года, в Самаре. На рубеже 17-18 лет я стал волонтером общественной организации — пошел туда за бесплатной толстовкой. Специалисты зарубежного фонда обучали проводить тренинги по принципу «равный — равному». Например, я что-то знаю о ВИЧ-инфекции и могу в интерактивном формате качественно, грамотно поработать с группой [не знающих], поделиться с ними информацией. Вне тезиса «ВИЧ — плохо» и всякого говнища, которое не работает.

[В той организации] мы говорили про эдьютейнмент — обучение в формате развлечений; говорили про неформальное образование. Я постоянно ездил на тренинги, а потом попал в профилактический образовательный активистский театр «Лайт», который мы уже позже, только в 2009 году, назвали социальным.

В театре поднимались проблемы, касающиеся самарской молодежи. Первое, что делали — скетчи. Могу вывести их как отдельный жанр социального театра: когда для простоты [подачи информации] используются короткие сцены и потом обсуждаются со зрителями. Можно провести скетч на тему дискриминации, буллинга, поделиться информацией — особенно хорошо, если в зале эксперт. Доступного интернета тогда не было, мы поднимали темы, о которых люди просто не знали: в 17-18 лет говорили о профилактике наркомании или на тему секса.

В 2009 году у меня случился прорыв. Я как раз стал лидером команды «Лайта» и мы зарегистрировали общественную организацию. Как явление это очень ценно: люди почему-то собирались, хотя уже работали и [были заняты] еще где-то.

В 2010 году мы организовали в Самаре первый Всероссийский фестиваль молодежных театров «Равный-равному». К нам приехали люди из разных городов и стран, фестиваль превратился в городское событие. Уже в 2012-2013 годах в Самаре прошли два международных фестиваля с командами из Саудовской Аравии, Норвегии, Франции, Украины, Словакии. К сожалению, я тогда сел [в тюрьму] (в 2013-2015 году Лев находился под домашним арестом, а затем, до 2017-го — в заключении по делу о хищении у «Роснефти» 106 млн рублей, — прим. Enter). На мой взгляд, активистские или молодежные социальные театры — это явления, которые могли в сообществе что-то поменять.

— В одном из старых интервью вы говорили, что занимались театральной деятельностью, когда сидели в тюрьме. В какой форме?

— Я не ставил спектакли: там не дают места творчеству, давят. Когда я стал заведующим клуба, завхозом, подумал: «Вот сейчас разверну!» Я умею организовывать, мне понятно, как это делать. Привез в течение месяца команду поэтов, мы сделали своего рода театральное представление, где достаточно известные в Самаре ребята читали стихи под музыку. Для зеков это было «вау», потому что обычно у них там песенки блатные. Сейчас же другие ребята сидят — они не шансон слушают, а «Кровосток», «Каспийский груз». Ну, по крайней мере, когда я сидел.

Они увидели, по сути, хип-хоп — текст под музыку с прикольным видеорядом. Молодые люди вскочили и начали аплодировать в едином порыве! Для меня это было важно. Но все быстро закончилось — меня перевели на грустную позицию заведующего складом.

Творчество в тюрьме не поддерживалось, потому что, как мне объяснили, «мы здесь не воспитываем, мы здесь наказываем». Когда изнутри пробовали организовывать активности, людей просто не пускали. Мы затащили [в тюрьму] несколько музыкальных инструментов, стало возможно создать группу. Но — «только по субботам». А в субботу что-то случилось, никого не отпустили и так каждый раз.

— Вы ездили по тюрьмам с театральными практиками вне своего заключения?

— Только до. У меня судимость, и как бывшего осужденного меня не пустят. Есть лазейки, но я думаю, мне пока не надо туда. В какой-то момент случится «пора», но сейчас не хочу — нанюхался. Хотя ты задал вопрос и я задумался… Как будто бы уже готов.

В 2010 году я выиграл стажировку от фонда UNFPA (фонд ООН в области народонаселения, — прим. Enter). От того же фонда в Кыргызстане, например, форум-театр записывали как ТВ-шоу на государственном канале. А я поехал в Иркутск на два месяца, чтобы работать с уязвимыми группами населения — наркопотребителями, секс-работниками и с осужденными женщинами в колониях. И как-то у меня появилось понимание, что нужно делать. Мы показали спектакль в Австрии и — через неделю — в следственном изоляторе, для осужденных в хозяйственном блоке. Тогда [внутри колоний] было несколько проектов — [в том числе] тренинги, связанные с профилактикой ВИЧ-инфекции, наркомании. Надо понимать, что для ребят в колонии это больше возможность пообщаться, повзаимодействовать с внешним миром. Ну и в то же время у многих происходили инсайты.

Потом я работал с «малолеткой» (воспитательной колонией для несовершеннолетних, — прим. Enter). Ездил в следственный изолятор, использовал театральные методики для проработки тем. Иногда мы в колониях показывали драматические спектакли-вербатимы и устраивали обсуждение.

Для меня форум — не место, где человек выходит и меняет другого. Здесь люди могут собираться, взаимодействовать, общаться и иногда заменять кого-то на сцене. Иногда актеры, оставаясь в своих ролях, общаются со зрительным залом. Пацанам не по понятиям выходить на сцену и играть. Но из зрительного зала они будут общаться с актерами, которые, оставаясь в своих ролях, начинают нагнетать, развивать тему. И это тоже однозначно форум-театр.

В период 2010-2013 годов мы с «Лайтом» делали проекты без регулярного финансирования. [Госструктурам] были нужны галочки, а нас интересовало взаимодействие с арестантами, проведение тренингов, показы спектаклей. Сидевшие ребята давали положительную обратную связь. Удивительный факт: в 2012 году я проводил серию тренингов в «малолетке», а через пять лет сидел в одной колонии с одним из тех подростков. Он вспомнил меня и сказал, что для него тогда это было важно. Нарочно не придумать!

— А почему театр не приживается среди осужденных? Есть ведь художники и музыканты.

— Если колония черная (под негласным контролем криминальных элементов, — прим. Enter), мужикам не по понятиям будет выходить на сцену. Но там есть хозблок. И, например, стихи можно читать.

От колонии к колонии меняется все. В одной положенец сказал: «Кто выйдет на сцену — идите в “красный” отряд (подконтрольный сотрудникам ФСИН, — прим. Enter)», — и для мужиков такое будет «нафиг надо». Ну и вообще-то, по-моему, с театром посложнее, чем с музыкой. Одно дело выйти спеть песню, а другое — отрепетировать, занять помещение и время. Проверка пришла — все отменили, энтузиазм потерялся. Некоторые наши идеи херились достаточно быстро, им просто не давали реализоваться.

Ну и опять: кто этим в колонии будет заниматься? Давай честно. Будучи зэком, организовать что-то и быть в «другой позиции» сложно. Тут нужна местная поддержка, факт.

— После тюрьмы вы сразу вернулись в театр? Что поменялось?

— Когда я освободился, первое время офигевал от навалившейся свободы. Начал сам делать перформансы, потому что команда театра «Лайт» в Самаре прекратила существование. Первый спектакль случился через четыре месяца в Оренбурге — меня пригласили на тренинг для подростков. В один из вечеров я показал моноспектакль, который готовил специально, чтобы участники могли увидеть что-то вживую. Но после освобождения реже провожу представления и чаще делаю тренинги.

Вернуться в театральную среду было нелегко. Месяцев девять ушло на психологическую реабилитацию, снилась тюрьма. Многие люди, с которыми мы работали раньше, перешли в другие сферы, кто-то уехал. Я до сих пор планирую создать регулярную команду и думаю, нужно ли это делать в одном городе или собрать людей из разных мест, съезжаться или даже репетировать онлайн. Но я не фокусируюсь только на театре. В прошлом году, например, у меня сменился фокус, я провел много времени в путешествиях, бизнес-тренингах с IT-компаниями. У меня были долги и нужно было зарабатывать деньги, [меня] не хватало на творческие вещи.

Форум-театр в Казани

— Что мотивирует вас заниматься театром и проводить лаборатории с незнакомыми людьми?

— Для меня социально-театральные практики — способ существования в городе, сообществе и мире. Можешь прямо так и написать, что по Human Design (не доказанная научно система знаний об устройстве человека, сочетающая элементы физики, астрологии, Книги Перемен, каббалы и концепции чакр, — прим. Enter) я мученик-исследователь (смеется, — прим. Enter). Я иду в болезненные темы, где необходимо исследование, в том числе художественное. Сейчас я это люблю и умею делать. Я получаю удовлетворение от работы с непрофессионалами, незнакомыми людьми из разных сообществ. Как команда мы можем увидеть результат внутри тренинга или лаборатории. На том же казанском форум-фестивале социального театра в марте к нам подошли несколько людей и сказали, что им важно было присутствовать. Кому-то — чтобы увидеть методику, а кому-то — побыть в пространстве.

В начале [казанского спектакля] я дал зрителям задание помахать рукой в другую часть зала. Эта штука «вскрывает» людей, хотя бы на время они становятся ближе друг к другу, а не просто заполняют зал. Человек, выходя на сцену, имеет возможность прожить опыт контакта с другими людьми, попробовать что-то изменить.

Мне нравится лабораторный формат с минимальным количеством режиссуры с моей стороны, потому что я чувствую сотворчество и комьюнити-арт. Люди приносят, что умеют и знают, и я могу многому у них научиться.

— Какую задачу вы ставили в Казани перед людьми, которые работали с вами над спектаклем?

— «Ребята, мы исследуем тему, форум-театр, ставим спектакль», — такие были договоренности. Определили правила: мы точно не терапевтическая группа, мы идем к определенному результату (спектаклю, — прим. Enter). В то же время проводим исследование.

Моей задачей было не помешать людям внести свой материал. Сделать так, чтобы они остались субъектными, не оказались объектами моих с Марго (Маргаритой Кожекиной, — прим. Enter) фантазий, а реально создали истории, которые волнуют их. Можно было принести что-то готовое или найти, прожить вместе. Показывать спектакль на тему, которая человека совершенно не волнует? Пускай этим занимаются профессиональные актеры и артисты. В нашем случае материал непосредственно касался людей, которые оказались в лаборатории и в зрительном зале. Самое важное, что [актеры] сами принимали решения [в ходе работы]. Форум-театр часто прописывает сценарий, а я считаю, что от него нужно отходить. У нас есть договоренности [внутри рабочей группы], и послание, которое мы хотим передать.

— Чем спектаклю мешает сценарий?

— Я не говорю, что мешает. Если сценарий — просто понимание того, что за чем следует, то ок. Но это не [должна быть] жесткая история, которую актер заучивает и повторяет слово в слово за драматургом или сценаристом.

— На казанском показе некоторые зрители обсуждали шепотом ситуации, происходящие на сцене, но не всем в зале это перешептывание нравилось. Все потому что люди пришли в Театр с большой буквы?

— Это, похоже, про отстаивание границ. Кому-то важно прошептаться, кому-то — не отвлекаться на шепот. Кто как смог, так и отстоял. Форум-театр как раз то место, где можно обсуждать и расставлять границы. Например, есть спектакли с запретом на прикосновения, как бывает в мусульманских странах. Форум всегда адаптируется под команду, под зрительный зал, под страну, в которой он находится. Я вижу в этом большой ресурс для театра.

— Зрители в каждой истории хотели четко определить антагониста и протагониста, и мнения не всегда совпадали. Может ли форум вести к усугублению имеющихся конфликтов вместо их решений?

— Форум-театр точно может вскрывать болезненные точки, которые за один раз не разрулить. И после спектакля можно [продолжать] работать командой медиаторов, ведущих. Но все-таки форум-театр не про решение конфликта, а про озвучивание вопросов и изменение отношения к ситуации. Или вообще про способ понять, что такая ситуация существует. Я был на форум-театрах в разных странах — Армении, Беларуси, Словении, Болгарии, — и хочу сказать, что процесс сильно зависит от менталитета.

В самом начале ведущие задают формат мероприятия, и зритель четко понимает, что это не место, где нужно подраться или бесконечно выкрикивать свое мнение. Вместо этого предложено услышать чужое. Иногда человек выходит и говорит: «Я знаю, как надо делать!». Ему отвечают: это так не работает. Он парирует. [Его приглашают на сцену], у него не получается, и тут становится ясным, что его стратегия и правда не работает, он попробовал ее на себе. Взрослый мужчина проблематизировался!

В форуме еще классно, когда зритель общается со зрителем. Не ведущий задает вопросы, а дискурс переходит в зрительный зал. И он тоже управляем. Я ни разу не видел на форуме драки — только людей, которые очень возмущенно говорили, как надо жить.

«Токсичность феминизма» в Москве

— Вы идентифицируете то, чем занимаетесь сейчас, как «театр»? Вас устраивает такое слово или, будь возможность, придумали бы другое?

— То, что я делаю, — точно актуальный, злободневный театр. Место, где можно встретиться, поговорить и быть услышанным. Я использую театральные методики в работе с сообществами, иногда для решения конфликтов и прикладных задач.

Методики могут быть переданы тренеру, психологу, фасилитатору (человек, регулирующий коммуникацию внутри группы, — прим. Enter), даже условному учителю истории, чтобы он рассмотрел эпизод с разных точек зрения. Например, у норманнской теории (историческая концепция, согласно которой народ-племя русь происходит из Скандинавии, — прим. Enter) много сторонников и противников, а через форум-театр ее можно поговорить и проиграть.

Чтобы ответить на вопрос внутри группы, не всегда обязательно ставить спектакль, но иногда группе [самой] нужно что-то показать на публику — в зависимости от целей. Бывали случаи, когда мне говорили: «Есть пять дней, нам нужен готовый спектакль на конкретную тему, целевая аудитория такая-то, приведут 60 зрителей, вот вам 10 актеров». Если бы у нас не было договоренности показать спектакль, мы могли и не дойти до этого этапа. Но показ спектакля всегда «включает» людей, на лаборатории или тренинге у них совсем другое проживание.

— Совсем скоро у вас будет новая лаборатория в Москве, посвященная «токсичности феминизма». Не слишком ли однозначная формулировка? Готовы ли вы принять в процесс людей с мнением, категорически противоречащим заявленной теме?

— Феминизм — значимое для меня явление. И в нем [присутствует] токсичность как неэкологичность, некое причинение вреда. Я здесь выступаю как художник, поэтому название намеренно провокативно. На этой лаборатории я хочу найти ответы на множество своих вопросов. Она не для того, чтобы засунуть что-то людям в голову. Она [нужна], чтобы что-то из голов вытащить и разделить между нами. В дни лаборатории мы будем накапливать «психоэмоциональный материал», связанный с темой. Задача участников лаборатории — вывести [мысли] в поле обсуждения и отрефлексировать. Я не хочу быть активистом. Хочу быть акционистом, который создает не готовые ответы, а поле смыслов.

Основная задача — выстроить коммуникацию между людьми, чтобы все друг друга услышали. Участники будут вариться не только друг с другом, но и выходить на улицу, прояснять чужие точки зрения и мнения. Я собираю гибких людей и откажу тем, кто лоббирует свою точку зрения и не готов взаимодействовать с другой.

При этом люди могут прийти на лабораторию, просто высказать свое мнение и не принимать участие в финальной работе. Сам по себе формат предполагает, что мы будем встречаться с разными людьми и с ходу отыгрывать их истории. Я хотел бы работать с теми, кто готов к сотворчеству и умеет рефлексировать. Не с фанатиками. Ценность не в том, чтобы показать что-то, а чтобы переварить тему самим. Я специально делаю этот спектакль в Москве, потому что считаю, что для той же Самары тема гораздо менее актуальна. Повестка совершенно другая.

— Форум-театр — это способ примирения людей друг с другом для изменения действительности или с действительностью для успокоения себя?

— Мне в голову приходит примирение с самим собой. В форум-театре мы делаем шаг к тому, чтобы жить в мире, слышать друг друга и что важно — быть в контакте с реальностью: своей и собеседника. Это расширение мира, границ, изменение мировоззрения.

Часто мы создаем спектакль, чтобы примирить сообщества. Но самое ценное — дать возможность людям прожить другой опыт выяснения отношений. Не отчитывать друг друга из «родительской» позиции или защищаться из «детской». Форум — место, где я могу в безопасной, доверительной обстановке вступить в диалог, примерить на себя некую роль, попробовать изменить ситуацию и уйти с миром. Реальность в форуме не бьет меня в лицо, а говорит «привет!». И мы, как группа зрителей и актеров, можем коллективно вырасти, обретая опыт. Мы не планируем прийти к общему результату, но это часто случается.

Иллюстрации: Диаваль