В марте хоккейный клуб «Ак Барс» представил новую нарядную форму, вдохновленную национальной культурой. Команда вышла в ней на лед всего один раз в домашнем матче татарской культуры с подмосковным «Витязем», а вот джерси до сих пор обсуждают в интернете: оригинальный дизайн привлек внимание не только хоккейных фанатов, но и зарубежной аудитории.

Дизайн джерси по заказу клуба разработала казанская художница Алина Гибадуллина вместе с локальным брендом-платформой ГРАУНДСИКС⁶. Мы поговорили с Алиной о работе с «Ак Барсом», лейблом Дрейка и спортсменами NBA, выборе между большим спортом и архитектурой, а также о том, почему на зарубежном рынке работать легче, чем на российском.

— Как начался ваш путь в дизайне и почему вы выбрали эту профессию?

— У меня не было проблем с самоопределением как таковых. В детстве я ходила на всевозможные курсы, в музыкальную школу и на баскетбол. Родители надеялись, что я свяжу жизнь со спортом, но я решила попробовать себя в художественной школе. После ее окончания поступила в КГАСУ на архитектора и с того момента стала пробовать креативить, изучать материалы, проектировать.

— Почему вы решили оставить большой спорт?

— На первом курсе был поднят вопрос, на чем сфокусироваться, потому что совмещать профессиональный спорт с учебой трудно: часто спортсмены пропускают пары из-за тренировок, и преподаватели такое не любят. Архитектура оказалась в приоритете, так как в этой сфере больше понятных перспектив. В профессиональном баскетболе, особенно женском, развиваться очень тяжело.

— Как вы сами себя позиционируете в профессиональной среде: вы скорее художница или дизайнер?

— Я предпочитаю представляться как художник и креативный директор, потому что в моей работе есть проекты, которые основаны не только на рисовании, но и на проектировании визуальных решений, разработке идей и ведении продукта от начала до конца.

При этом в ходе разработки дизайна я отрисовываю все от руки, затем переношу эскизы в графический редактор, добавляю некоторые элементы и готовлю материалы для отправки на производство.

— С кем вы сейчас работаете?

— В основном, с зарубежными заказчиками. В той же сфере спорта через агенство я сотрудничаю с Национальной баскетбольной ассоциацией (NBA). Один из знаковых больших американских проектов, в котором я участвую, основан баскетболистом Каваем Леонардом. В проекте совмещаются спорт и музыка: заказчик выбирает одного спортсмена и предлагает ему составить публичный плейлист, а я создаю визуал для плейлистов и синглов, которые будут выпускать с артистами под эгидой проекта. В рамках проекта я сотрудничала с Энтони Эдвардсом из «Миннесоты». Другие спортсмены NBA тоже, бывает, обращаются с заказами: просят нарисовать что-то личное.

Сотрудничество с заказчиками на российском рынке у меня не задалось. Я пробовала работать с многими артистами и брендами, но этот опыт далеко не всегда был успешным и иногда упирался в конфликты. При этом у меня есть большое желание поработать с российской баскетбольной лигой, казанским «УНИКСом».

Идей много, но выйти на контакт тяжело. Надеюсь, после кейса с хоккейным клубом «Ак Барс» и знакомства с портфолио «УНИКС» меня заметит и что-нибудь предложит. В конце концов, весь российский спорт берет пример публичного позиционирования с запада, так что у меня имеются шансы на коллаборацию.

— А как на вас вышел ХК «Ак Барс»?

— Сотрудничество получилось благодаря ГРАУНДСИКС⁶. Эта казанская платформа Лёни Борисова развивает современную культуру и делает коллаборации с молодыми дизайнерами. Собственно, «Ак Барс» пришел к ГРАУНДСИКС⁶ с запросом на создание джерси: клубу нужен был художник, который бы нарисовал что-то в теме татарской культуры, и Лёня сразу подключил меня.

— Какие отсылки вы заложили в форму клуба?

Прежде всего, силуэт камзула — татарской праздничной жилетки. Этот образ родился, когда я увидела на джерси треугольную форму воротника. Вставки на горловине и тесьму по краям украшают узоры по мотивам главных ворот башни Сююмбике: если присмотреться, там можно увидеть барсов и дракона Зиланта. Паттерн я нарисовала от руки и перенесла в цифровой формат, а затем его вышили на производстве. Исполнение в бархате — тоже отсылка к татарскому костюму.

С растительными узорами было много идей: хотелось опереться на силуэт герба Татарстана в центре джерси, но не перебивать его. Тюльпаны с вышивки пересекаются с лапкой из чемпионской формы на рукаве и базируются на татарском орнаменте. В создании я опиралась на собирательный образ национальных декоративных элементов и переосмыслила его: рисовала варианты, корректировала, сравнивала с гербом.

— Много ли правок давал клуб?

— К счастью, нет. В самом начале клуб отдавал предпочтение дизайну с достопримечательностями по всему Татарстану. Мы пришли к ним с тремя идеями, одна из которых — взять за основу джерси формы предыдущих лет, начиная с 2000-х, и совместить их. Получилось слишком много деталей касательно и номеров на спине, и шрифтов фамилии, и других отсылок, но мы сразу все откинули, потому что иначе вышло бы чересчур.

Часть задумок клуб одобрил и передал в работу. Уже в ходе второй-третьей итерации попросили кое-что доделать и на этом остановились. На итоговом показе их все устроило.

— Не обидно, что вы вложили столько сил, а команда сыграла в форме только один раз?

— Обидно. В комментариях к публикации фото формы толпы фанатов клуба хотели, чтобы «Ак Барс» сыграл в ней хотя бы в плей-офф или вообще выступал на регулярной основе. Но получилось, как получилось. Форма останется на память людям, которые приобрели ее на аукционе. Может, «Ак Барс» все-таки надумает оставить ее на сезон, потому что джерси выглядят хорошо и элементы дизайна не мешают хоккеистам играть.

— Согласились бы вы разработать для «Ак Барса» постоянную форму?

— Да, конечно. Можно придумать много чего еще, доработать детали упомянутых джерси, добавить отсылки и учесть мнение команды.

— Почему, на ваш взгляд, ваши джерси вызвали такой ажиотаж за рубежом?

— Надеюсь, потому что подобного никто не делал. Фишка моего стиля — детализация, и через нее мне захотелось заключить в джерси как можно больше отсылок к национальной культуре. Не просто взять готовую картинку из гугла и вставить на шаблон, а создать то, что хотелось бы рассматривать. Детали мотивируют тех, кто их замечает, интересоваться историей.

— Помогает ли в вашей работе взгляд архитектора?

— Да, конечно. В университете нас приучили все сделать строго, ровно, по какому-то шаблону или по базе, так что даже скетчи выглядят более проработанными. Клиент получает не просто нечто сделанное на скорую руку и накиданный мудборд, а красивую детальную подачу идеи.

— В мире спортивных брендов есть примеры, когда люди с архитектурным образованием переключаются на дизайн одежды. Хотели бы вы в будущем, например, повторить путь Тинкера Хэтфилда — вице-президента Nike по дизайну и спецпроектам и автора нашумевших моделей Air Jordan?

— Заниматься проектированием одежды я пока еще не думала. Сделать то, что еще никто до тебя не делал, подобно Хэтфилду, — очень амбициозная задача, и сейчас уже есть куча дизайнеров, которые создают очень интересные вещи. Но я бы с удовольствием поучаствовала в какой-нибудь коллаборации. Меня привлекают дизайн обуви и ювелирных украшений.

— Значительная часть вашей карьеры в публичном поле — живописные художественные работы: картины с Фарреллом Уильямсом, Дрейком и Tyler, the Creator сами эти артисты репостили в соцсетях. Создание таких картин для вас — заработок или просто отдушина?

— Все начиналось как хобби: я люблю этих артистов и их стиль, и поэтому рисовала картины. Уже затем они замечали сканы на моей странице и предлагали поработать вместе, отправляли заказы. Теперь выполнение таких заказов тоже часть моей профессии, которая приносит деньги. Как говорится, совмещаю приятное с полезным.

— Думали ли вы развиваться как галерейный художник, участвовать в крупных ярмарках и выставках, продавать живопись в коллекции?

— Да. На прошлой неделе я участвовала в крупной выставке Heartfelt Gallery в Нью-Йорке, где были проданы несколько моих картин, а прошлом году выставляла работы из личной коллекции в Many Reds в Париже. Их нет в моих соцсетях, но они тоже получились достаточно успешными.

— Многие художники выбирают путь развития через Instagram — и ваши работы тоже получают большие охваты в соцсетях. Почему при таком опыте и внимании мировых знаменитостей вы так редко что-то публикуете?

— Не знаю. Я действительно почти не публикую проекты, над которыми работаю. Наверное,в этом нет необходимости. Рука уже настолько набита, что выложенного контента достаточно: люди видят работы и уже понимают, что это мой стиль. В то же время с каждым годом мой профессиональный опыт растет, поэтому хочется публиковать что-то более качественное.

— Как вы находите проекты и агентства для сотрудничества?

— К счастью, заказчики обращаются ко мне сами. У меня есть пул клиентов, с которыми я сотрудничаю постоянно, и они сами предлагают новые проекты. Иногда их цепляет мой стиль, а иногда заказчики хотят чего-то совершенно нового, и я пытаюсь найти креативное решение, чтобы реализовать пожелания.

— Есть ли сейчас среди ваших заказчиков крупные международные компании?

— Именно компаний нет, но есть артисты. Например, после публикации картины с Дрейком я познакомилась с артистом его лейбла, Карри и сделала несколько его музыкальных обложек, а на подходе еще две.

— Кто требовательнее: зарубежные или российские артисты?

— Российские! Иногда они не знают, чего хотят, или хотят всего и сразу — тут дизайнеры меня поймут. От российских музыкантов постоянно приходит много-много правок, и даже если ограничить их, то все равно продолжат накидывать замечания.

С зарубежными музыкантами и проектами мы общаемся больше на дружеском уровне. Они доверяют моему видению и пониманию культуры, в результате все сразу выходит хорошо.

Музыка вообще большая часть моей жизни. Я не могу ничего делать без нее, и когда еще не умела рисовать, читала про артистов, историю хип-хопа… Американская уличная культура в целом близка мне с раннего детства, поэтому сейчас работать в этом поле легко.

Когда я работаю с зарубежными артистами, стараюсь тут же слушать их музыку, считывать мысли и настроения. Параллельно помогает насмотренность: я изучаю, какой визуал делают для других музыкантов, что предлагают талантливые дизайнеры международного уровня, чтобы в чем-то повторить или сделать лучше.

Изображения: Айгуль Мирханова, на основе материалов Алины Гибадуллиной
Текст: Анастасия Тонконог