Enter совместно с Молодежной Ассамблеей народов Татарстана запустил спецпроект — серию материалов о жизни многонациональной молодежи в нашей республике. В очередном выпуске мы пообщались с Мариной Ивановой, исполнительным директором автономии удмуртов РТ, и узнали, какую миссию несет в себе Молодежная Ассамблея, какие проекты помогают этой организации бороться со стереотипами и в чем больше всего нуждаются студенты-удмурты.

По стопам отца

Я приехала в Казань в 2007 году из Кукморского района Татарстана, а встреча с Молодежной Ассамблеей народов Татарстана (далее — МАНТ, — прим. Enter) произошла в 2009 благодаря моему отцу. Он в свое время тоже занимался подобной деятельностью. Раньше он был непосредственно связан с «Удмурт Кенешем» — это организация, объединяющая всех удмуртов, которая находится в Ижевске. А здесь, в Татарстане, проживают более 23 тысяч людей этой национальности. Мой отец — один из тех людей, который начинал удмуртское движение в Татарстане в 80-90-е годы. Поэтому, можно считать, что это дело у нас семейное.

На данный момент я исполнительный директор автономии удмуртов республики Татарстан. Мы с Тимуром (председатель МАНТ, — прим. Enter) вместе начинали работу в МАНТ, а потом меня пригласили в Москву. Через несколько лет я снова вернулась в Казань, в Ассамблее как раз избрали нового председателя правления автономии, которому нужен был человек, уже работавший в этой сфере и знающий всю кухню изнутри. Так меня пригласили на эту должность, а я, само собой, согласилась, потому что эта деятельность действительно мне интересна.

Удмуртское молодежное крыло стало одним из первых, кто вошел в состав МАНТ. Сначала было непросто, месяцы не шли, а летели, и я не понимала, где вообще искать удмуртов и как начинать с ними работать. Однако спустя какое-то время, люди сами постепенно начали подтягиваться. Нашей основной задачей было (и есть) — формирование кластера лидеров, которые поведут за собой. На сегодняшний день этот процесс запущен и идет полным ходом: ребята берут интересные им направления и ведут их от начала и до конца. У нас есть фольклорный ансамбль, который курирует Павел Александров или, например, эстрадное направление — им занимается Мария Бочкарева. Немаловажно, что ребята сами проявляют инициативу и берут на себя ответственность за какую-либо сферу деятельности. Поначалу, разумеется, с опаской и осторожностью, но со временем входят во вкус.

Я понимаю, что наша цель большая и далекая, а миссия глобальная — однако, пусть маленькими и медленными шажочками, но мы все же движемся к выполнению поставленной задачи. Мы хотим сформировать плеяду людей, которые смогли бы повести за собой, с гордостью говоря о том, что они удмурты.

Неправильное понимание этноса и проекты МАНТ

В первую очередь, деятельность МАНТ нацелена на то, чтобы бороться со стереотипами, связанными с национальностями. Дело в том, что внешность, территориальная принадлежность и те или иные характеристики человека, возможно, раньше и были связаны между собой, когда сам этнос только формировался. Вообще, этнос — это не какая-то конкретная атрибутика или национальная одежда. Скорее, это самосознание человека, но многие этого не понимают. Это обусловлено тем, что раньше понятие этноса давалось как раз-таки с точки зрения территории, внешней атрибутики, посуды, иными словами, — косвенных признаков. В то время как сейчас речь идет именно о самом сознании человека и понимании, кто он такой.

Зачастую мы говорим, что кто-то хитрый, потому что татарин, скромный — потому что удмурт или, например, жадный — потому что еврей. Однако, на самом деле, это свойство самого человека, а не конкретной национальности. Приведу пример: в прошлом году мы, как представители МАНТ, ездили на «Территорию смыслов» (Всероссийский молодёжный образовательный форум , — прим. Enter) с проектами в сфере межнациональных отношений. Я презентовала один из моих любимых проектов МАНТ — «Многоликий Татарстан». В рамках этого форума я провела своего рода эксперимент — вышла на сцену, представилась и задала зрителям вопрос: «Какие эмоции я у вас вызываю?». Кто-то говорил о любопытстве, кто-то об интересе — было много вариантов. После чего я предложила публике угадать мою национальность. По их мнению, я могла быть марийкой, нагайкой — кем угодно, но никто из тысячи людей не предположил, что я удмуртка. Затем я задала еще один вопрос: «После того, как вы узнали, кто я, ваше отношение ко мне изменилось?», — на что все разом призадумались и ответили: «Нет». При этом я не говорю, что когда-то внешность или черты характера не были обусловлены исторически. Просто сейчас пришло другое время, а значит пора и думать по-другому, делая акцент не на национальности человека, а на самой его личности.

2 месяца назад МАНТ запустили новый проект совместно с радио КФУ UFM — Russian International Voice, идея которого родилась еще осенью. Мы ездили в Германию по молодежному обмену, где наша работа касалась вещания на радио «Корэкс» в формате прямого мультикультурного и мультиязыкового эфира. А уже потом мы решили воплотить подобного рода идею здесь, в Казани, чтобы давать ребятам возможность вещания на своем родном языке. Эфиры уже прозвучали уже более чем на 7 языках. На данный момент у нас достаточно широкая аудитория, для примера — нас слушают даже в Австралии. Удмуртские же эфиры выходят еженедельно по средам в 17:00.

Удмуртская целеустремленность и разница менталитетов

В МАНТ входят как представители народов традиционно проживающих на территории Республики Татарстан, так и иностранные студенты, а во «взрослую» Ассамблею — официально зарегистрированные организации, всего 36 автономий. На территории нашей страны проживает 193 национальности, а в Татарстане — 173. Что касается удмуртов, они по большей части сельские жители — скромный целеустремленный народ, разумеется, не без гордости. Удмурты делятся на северных (в основном жители Удмуртии) и южных. Удмурты Татарстана относятся ко второму типу. Благодаря соседству с тюрками они в разы энергичнее и подвижнее, в то время как коренные удмурты более степенные, спокойные — они никуда не торопятся. Кроме этого, в языке татарстанских удмуртов присутствует большое количество тюркизмов, да и вообще, даже в плане темпа наша речь очень близка к татарской.

Текст: Арина Добродеева
Фото: Анастасия Шаронова