В рубрике «Артгид» редакция исследует молодое искусство регионов, рассказывает о местных художественных процессах, а также об их героях и стратегиях.

Enter встретился с творческим коллективом Alesha Art и поговорил с участниками о новых целях проекта, интеграции государственной политики в стрит-арт и об этике уличных художников.

(Участники интервью пронумерованы произвольно в порядке их расположения во время беседы).

Участь «уличного Бэтмена» и коллективный респект Покрасу Лампасу

— Расскажите, что представляет собой Alesha Art на сегодняшний день?

Алеша 3: Первое правило Alesha Art — не задавать вопросов об Alesha Art.

Алеша 1: Можно сказать, что мы — коллектив с условным разделением по ролям: кто-то больше чем-то одним занимается, кто-то другим.

— Тяжело развивать художественный проект в команде?

Алеша 5: Если никого не слушать, то нормально.

Алеша 4: В целом, мы как семья и все на равных. У нас нет главного: все друг друга уважают — каждый делает то, что считает нужным и никто никому ничего не приказывает.

Алеша 3: Бывают ситуации в коллективе, когда мы говорим на разных языках, как в предании о Вавилонской башне. Тогда я вспоминаю самое главное и говорю: «А Покрас Лампас, пацаны, красавчик?»

Все: Да! (смеются, — прим. Enter)

— Как произошло становление коллектива Alesha Art?

Алеша 1: Достаточно хаотично. Сначала один человек пришел помогать, потом второй и так далее.

— Вы все — знакомые и друзья?

Алеша 1: Нет. Мы всегда в масках, поэтому знаем друг друга только как Алеш.

— Тогда как можно попасть к вам в команду?

Алеша 4: Любой желающий может прислать свое резюме и портфолио нам в Instagram.

Алеша 5: И, конечно же, фото в маске.

Алеша 3: Мы уведомляем этого человека о том, что если он становится Алешей, всех его близких и друзей ждет нелегкая судьба. У нас много недоброжелателей. Нужно принять участь «уличного Бэтмена» и готовиться к худшему.

— Вы брали уже кого-нибудь из написавших в Instagram?

Алеша 1: Я так сюда попал.

— Что за недоброжелатели у вас?

Алеша 5: В нашей команде есть один самозванец. Правда, мы пока сами не понимаем, кто это. Но мне кажется, кто-то из нас сливает информацию о местонахождении новых работ, потому что их тут же воруют.

— Случаи плагиата уже были?

Алеша 1: Все мы начинаем с воровства идей. Сначала у кого-то что-то воруем, потом вырастем из этого и делаем что-то свое.

— Если бы крупный бренд своровал ваших персонажей, как вы отреагировали?

Алеша 4: Мы бы хайпанули.

Алеша 3: Мы как-то хотели подкинуть свои балаклавы в H&M, сфотографировать и сказать «Какого х** (хрена, — прим. Enter) здесь балаклава Алеши?»

— А сотрудничество не предлагали?

Алеша 3: Предлагали. Но, к сожалению, охранник не принимает таких решений.

— Мне показалось, что творчество Alesha Art с явным антиконсьюмерическим подтекстом — проект, сформированный Алешей-идеологом под влиянием англо-американской культуры в период его обучения. Вам не кажется, что эта творческая линия не релевантна российским реалиям?

Алеша 1: Вы правы, действительно, западная культура и период обучения за границей заложили предпосылки для творчества Alesha Art. А в России у людей практически нет денег, чтобы заниматься потреблением. Тут еще до этого не доросли.

Бабло, слава и благие намерения

— На вашем сайте в биографии указано, что у одного из участников Alesha Art режиссерское образование. Также вы сейчас делаете видео для своего YouTube-канала…

Алеша 5: Мы даже получили премию за видео о себе (документальный фильм Why am I doing this получил первое место в номинации «Национальное кино» на XIV Казанском международном фестивале мусульманского кино, — прим. Enter).

Алеша 4: Бабки! С вычетом налогов примерно 87 000 рублей.

— На развитие Alesha Art деньги потратили?

Алеша 5: Один Алеша отдал долг другому Алеше.

Алеша 3: Часть выигрыша была потрачена на подготовку выставки в «Смене». Мало кто задумывается, сколько денег уходит на создание работ: сходите в художественный магазин и посмотрите, сколько стоят всякие красочки, масочки, маникюры.

Алеша 2: Планируем завести Patreon для сбора средств на материалы.

— Изменилась ли цель со времен создания первых работ под ником Alesha Art? Судя по видео, в начале пути вы были неравнодушны к идее улучшения городского пространства. Тогда же вы в интервью нашим коллегам говорили, что планируете создать музей под открытом небом.

Алеша 4: Музей под открытым небом невозможен, пока люди пи***т (крадут, — прим. Enter) работы. Ребята, их не надо пи***ть (красть, — прим. Enter).

Алеша 2: А про улучшение городского пространства Илья Варламов лучше расскажет.

— Окей, если эти цели больше не актуальны, то для чего сейчас вы делаете то, что делаете?

Алеша 1: Да блин, славы все хотят. Славы и бабла.

Алеша 4: Изначально все было весело и шутливо, а потом был первый донат и оп… Но это не исключает наших благих намерений. Не обязательно же только продавать, можно и фильтровать

Алеша 3: Резюмирую: филки крутятся, искусство мутится.

— Благие намерения в вашем понимании — это что?

Алеша 1: Ну к примеру, антиконсьюмеризм.

Алеша 4: Да и проект с урнами офигенный. Почему до такого раньше никто не додумался — вопрос.

Алеша 3: Теперь мы делаем розовые поребрики. Понемногу преображаем город: сегодня один поребрик, завтра — всю Казань.

Алеша 2: Еще чуть-чуть и в строительный бизнес ворвемся.

Персонаж из сна и взгляд со стороны

— Как вы совмещаете критику потребительства и откровенно коммерческую цель?

Алеша 4: Недавно я читал интервью с A.D.E.D. (творческое объединение, расшифровывается All day every day, — прим. Enter) и они там сказали хорошую фразу, что можно продавать свою работу за пять тысяч и шишку, а можно и за сто тысяч. Выбор делает каждый сам.

— Расскажите мифологию персонажей Alesha Art: кто это существо с зубами?

Алеша 5: Зубастик.

Алеша 1: Он приходит к нам во снах. Это бессознательное.

Алеша 4: Если вы посмотрите наши последние работы, то больше не найдете этого персонажа.

Алеша 3: Тот Алеша сейчас на принудительном лечении.

— Получается, что участник, который начинал проект, вышел из коллектива?

Алеша 3: Не знаю. Посмотрите наши новые работы и ответьте себе на вопрос, видите ли вы в них прежнего Алешу.

— Как вы считаете, ваши работы понятны зрителю?

Алеша 1: Мы с вами до начала интервью обсуждали рецензию на нашу выставку в «Смене». Вот наглядный ответ на ваш вопрос.

Алеша 2: Отличная иллюстрация взгляда типичного обывателя.

Алеша 4: Комментарии под материалом еще лучше.

— В таком случае, какую интерпретацию от зрителей вы ждете?

Алеша 1: На самом деле любую.

Алеша 4: Художник никогда не должен потакать зрителю. А если 18-летние девочки понимают, уже успех.

Алеша 1: Там, где символизм выражен ярче, работа понятнее. А где больше места для интерпретаций, зрителю сложнее. Бывает, что мы вообще никакого смысла в образ не вкладываем.

Алеша 2: Такая история была с зайцем — там такое насочиняли.

— Вам импонируют созданные зрителями мифологии?

Алеша 2: Как можно принять историю своего персонажа, которую за тебя придумал другой человек? Скорее, такие события заставляют чувствовать себя знаменитым: как будто про нас уже фанфики пишут.

Алеша 1: Какая разница, как к мифологиям относиться. Есть и есть.

Алеша 4: Отличный пример: у него (Алеша 1, — прим. Enter) дома висит картина с черепом. Но все почему-то там видят хрен с жопой.

— Один из вас когда-то говорил, что быть уличным художником в России сложно в силу неразвитого рынка. Тогда почему вы работаете в России и, в частности, бедной до стрит-арта Казани?

Алеша 1: Исторически сложилось, что здесь живет большая часть Алеш.

— Про различные функции маски вы уже много раз рассказывали другим медиа. Скажите, сейчас анонимность — часть образа Алеши или та же необходимость?

Алеша 4: Те же функции и сейчас сохраняются. Плюс, когда ты по выставкам гуляешь без маски, никто не пристает. Тебя просто не узнают. Все ходят, смотрят, а ты слушаешь, кто что говорит, и думаешь: «Я тебя найду».

— Когда вы находитесь в обществе без маски, часто становитесь случайными свидетелями обсуждений творчества Alesha Art?

Алеша 4: Как-то впереди меня шли дети и говорили о нашей документалке. Объясняли друг другу, что мусорить — плохо.

Алеша 5: При мне какие-то девочки обсуждали наши работы.

— Получается сохранять невозмутимость?

Алеша 1: Конечно. Хотя сложно сдержать улыбку, когда кто-то с тобой пытается обсуждать твои же работы.

Алеша 2: Ну а еще негативный фидбэк был от городских служб, когда с Булака вылавливали инсталляцию.

Вялое искусство и казанский стрит-арт

— В последнее время в Казани все чаще проходят городские активности, связанные со стрит-артом: фестиваль от объединения Uram, стрит-арт действие в ГСИ, в прошлом году фасады жилых домов оформляли Supernova. Как вы считаете, эти мероприятия вносят вклад в развитие уличного искусства Казани?

Алеша 4: Существенного вклада не вносят, но что-то делают. Может, кого-то они интересуют.

Алеша 2: Интересно, что с момента зарождения субкультуры граффити власть активно боролась с ней. А сейчас сами представители власти приглашают художников что-то разрисовывать. Активно появляющиеся школы граффити выступают маркером интеграции госполитики в субкультуру.

Алеша 4: Так власти оберегают улицы от гребаных чпокеров (теггеров, — прим. Enter). Эта интеграция нужна, чтобы фасады оставались чистыми.

— Как вы можете описать состояние развития искусства в Казани?

Алеша 5: В Казани все очень вяло.

Алеша 1: Искусство здесь мертвое. Вот футболистов нарисовали к чемпионату, а зачем это нужно?

— В чем причина пассивности?

Алеша 1: Я думаю, дело в том, что с такой деятельностью тяжело идти по жизни. Сложно свое творчество продавать: приходится либо рисовать футболистов, либо делать что-то свое и тратить личные деньги и время. Дальше некуда расти. Хотя вот Покрас Лампас, наоборот, показывает, что расти можно. Но х***о (некачественно, — прим. Enter) растется.

Алеша 4: В других странах и городах побольше есть рынок. У наших людей просто нет денег. Им надо о завтрашнем днем позаботиться.

Алеша 2: В Екатеринбурге и Самаре люди лояльно относятся к стрит-арту. В этих городах граффити даже называют стенографией. А полиция, которая всегда следит за чистотой стен, сейчас при виде работающих с баллончиками ребят просто проезжает мимо. Это связано с тем, что там есть история развития культуры граффити, которая берет свое начало еще в девяностых-нулевых. В Казани нет такой традиции.

— Как вы считаете, Alesha Art помогает развивать культурное пространство Казани? Есть ли у вас вообще такая цель?

Алеша 1: Я думаю, что все участники жаждут признания. Но по большому счету, творим для себя. А за последствиями просто интересно наблюдать.

Алеша 2: Многие люди самовыражаются тем, что просто пишут гадости на заборах. Своим творчеством мы показываем им, что с забором можно сделать что-то действительно интересное. Так наш коллектив задает человеку планку, чтобы он переплюнул сам себя, сделал что-то крутое, на что Алеша мог бы обратить внимание.

— Сейчас на улицах города часто можно встретить розовые поребрики с вашей подписью и графику одной линией на асфальте из чего-то, похожего на дорожную эмаль. Что за материал вы использовали и какое послание горожанам вы оставляете с помощью названных работ?

Алеша 4: Про материл — секрет. Если скажем, так все начнут делать. А идея является продолжением того же проекта с мусорками. Мы хотим, чтобы люди начали смотреть под ноги.

— В сквере на Бурхана Шахиди появилась ваша скамейка с мужским и женским манекенами. Как возникают такие проекты и где вы берете элементы для своих объектов?

Алеша 1: Всегда по-разному. Бывает, что к нам попадает материал, увидев который мы сразу понимаем, что из него можно сделать.

Алеша 4: Так было с манекенами и вешалками. Нам позвонили знакомые и спросили, не нужны ли нам такие предметы. Их было очень много. Тогда мы заперлись в студии и в итоге родили эти проекты.

Алеша 1: В наших работах сильно сквозит тема рынка: отношений, оборота идей и так далее. Но некоторым Алешам тема потребительства надоела. Поэтому для новых объектов, посвященных политической проблематике, мы хотим придумать другой ник.

— Как вы считаете, арт-объекты, представляющие собой политическое высказывание, просто очерчивают определенную проблему или могут повлиять на ее решение?

Алеша 4: Все искусство создано только для того, чтобы привлекать внимание к себе. Оно ничего не меняет, никакие проблемы не решает. Абсолютно бесполезная вещь.

Алеша 1: Я не согласен.

— Что вы думаете об истории с тегами на озере Кабан? Где, по-вашему, грань между искусством и вандализмом?

Алеша 4: На этот вопрос хорошо ответила девушка, которая в ГСИ работала (Луиза Низамова, — прим. Enter). Она сказала: «Отвалите от пацанов, они просто тегнули».

Алеша 1: Очень глупо и смешно обсуждать, что можно назвать уличным искусством. Ответ очень прост: все, что было нанесено на забор и не сводится, например, к надписи «Валя» и номеру телефона. Здесь важно, что искусством считает сам зритель, а не искусствовед.

Представитель власти разозлился, что конкретно его объект затронули. Только поэтому данный тег превратился в вандализм. Если бы объект не принадлежал озеру Кабан или на нем нарисовали то, что пришлось бы по вкусу Фишман-Бекмамбетовой, о вандализме не было бы и речи.

— Существует ли этика для стрит-артистов? Чего точно не должен позволять себе уличный художник?

Алеша 4: Уличный художник не должен портить фасад здания. Фасад сам по себе хорошо выглядит.

Алеша 3: Если человек готов нарисовать на своем доме то, что рисует на фасадах, и он убежден, что это улучшает внешнее пространство — тогда его деятельность оправдана.

Алеша 2: Представляете случай, когда человек разрисовал себе дом и очень доволен результатом, а окружающие думают: «Вот бедолага, вандалы ему дом испортили».

Алеша 4: Лучше бы наша администрация занималась проблемой неработающих ливняков. Они очень сильно засоряются листвой. Я устал мочить ноги во время дождя, а теги из пяти букв не создают никакой проблемы.

Изображения: Саша Спи