В конце ноября продюсерская команда Ozone Pro отметила свое 22-летие громким шоу в лофт-квартале «Красный Восток». Промо-группа была свидетелем зарождения клубной жизни в России и принимала активное участие в распространении электронной музыки и новых форм искусства среди казанской аудитории.

Enter поговорил с продюсером, организатором мероприятий и одним из основателей Ozone Pro Артуром Хосровян о том, когда появились первые рейвы в городе, что является символом барной индустрии Казани и почему горожане так любят гастрофестивали.

Состояние ночной индустрии и лидеры ночной Казани

— В 2017-м в интервью Enter вы отметили упадочное состояние ночной жизни Казани. Тогда вы предположили, что через несколько лет ситуация улучшится благодаря выходу из демографической ямы и установлению диалога между властью и молодым поколением. Сбылся ли ваш прогноз?

— За последние годы многое поменялось. Из демографического провала мы выбрались: появилось большое количество активной молодежи от 18-ти до 23-х лет. Это поколение более открыто к восприятию нового и его ценности все меньше базируются на потребительстве и карьерном росте. Его представители явно хотят чего-то более искреннего и настоящего. Это видно по тому, какие идеи становятся популярными у молодых людей и вокруг чего они объединяются. Сознание молодежи теперь сложнее контролировать лозунгами и внедрением идеологии. Это вселяет надежду на то, что в конце концов они изменят страну и общество. А вот диалог между людьми, влияющими на формирование молодежной среды, к сожалению, наладить не удалось.

— Почему не удалось?

— С одной стороны, по причине врожденной недоверчивости людей. С другой — из-за того, что в этой сфере очень мало профессионалов. Каждые три года лидеры, отвечающие за формирование молодежной повестки, сменяют друг друга без преемственности, руководствуясь только своими интересами в ущерб общему результату.

А что касается диалога поколений, то здесь все как во все времена. В ментальности молодых людей всегда присутствовало стремление к излишней обособленности и противопоставлению себя остальным. Это является способом осознания своей значимости, важности и непохожести. Без этого никуда, но когда эта особенность разделяется обществом слишком сильно, то появляется риск стагнации. Представители социальных пластов становятся практически полностью закрыты для взаимодействия друг с другом. Каждый из них играет в «царя горы». Такое поведение свойственно всем: начиная с промо-команд и клубов и заканчивая СМИ.

— В упомянутом интервью вы выразили свое мнение относительно жизнеспособности площадок Jam Bar и «Соль». Что вы думаете об этом сегодня?

— Есть выражение: «не начало венчает, а конец». Спустя два года я бы хотел взять назад свои слова о «Соли». Тогда я считал, что они представляют собой скопированный в московских подворотнях концепт, который спекулирует на шаблонных идеях и «хипстерской особенности». Время показало, что основатели бара понимают, что делают. Важный момент в деятельности любого проекта — цельность и постоянство. Теперь очевидно, что Jam Bar и «Соль» — площадки с четкой и целостной политикой, задающей вкусы новой аудитории.

— Какие проекты сегодня являются лидерами в ночной индустрии?

— Они все разные: от нерегулярно действующих организаций и творческих объединений до постоянно функционирующих клубов и баров, от техно и транса до тихих мест и уникальных гастрономических решений. Но если пытаться определить лидеров по активности развития, интересному контенту и позитивному влиянию на ночную культуру и индустрию, то для меня это перечисленные Jam Bar и «Соль», проекты Plombir, «Изолента», «Фабрика Алафузова» (судя по прошедшему летнему сезону), «Cмена» и отчасти Werk.

— Почему отчасти?

— Думаю, о лидерстве Werk говорить пока рано. На сегодняшний день место зарекомендовало себя как техноклуб, а не как мультиформатное музыкальное арт-пространство, чем оно себя позиционирует. Хорошо, что в Казани снова появился клуб, где регулярно звучит электронная музыка и периодически проходят хорошие вечеринки.

Как правило, у руля клубной культуры стоят два типа людей: фанаты, которые продолжают свое дело и стремятся к уникальному самовыражению, даже несмотря на сомнительную коммерческую выгоду и конъюнктуру, и предприниматели, у которых есть деньги и желание заработать еще. Основатели Werk относятся к первой категории и несут в этом смысле тяжелую ношу. Даже этот факт заслуживает того, чтобы избавить ребят от лишней критики. Конечно, вызывают улыбку громкие заявления из серии: «Впервые в Казани система Funktion-One». Мы еще лет десять назад закупали эту аппаратуру в «Штат 51» и Ferz. Летом арт-пространству исполнится год, ребята пройдут все провалы в сезонах. Тогда станет ясно, получится ли окрепнуть или придется закрывать клуб.

Вечеринка, посвященная 22-летию Ozone Pro. Она прошла 26 ноября в лофт-квартале «Красный Восток».

— Вы отмечаете, что отсутствие диалога является препятствием для развития ночной жизни города. Как этот вопрос можно решить?

— После большой проделанной работы в этом направлении я больше склоняюсь к мысли, что этот процесс стоит оставить в покое. По крайней мере до того момента, когда к смене парадигм станут готовы обе стороны вопроса. Наша команда еще задолго до создания «Ночной мэрии» пыталась сплотить сообщества, призвать к синхронизации друг с другом, но в большинстве случаев люди ищут в этом подвох. А когда к этим вопросам подключается руководство города, все становится еще более непонятным и формализованным. Невозможно искусственно создать диалог, нужно лишь не упустить момент, когда необходимо в него вступить.

В Москве в с 2002 по 2010 год танцевальная психоделик-сцена была практически мертва, потому что каждая промо-команда утверждала, что только она знает, как правильно делать мероприятия. Доходило даже до того, что промоутеры сообщали в милицию о рейвах конкурентов. И в конце концов пострадала аудитория, которую просто разорвали на части и запутали.

Совершенно другой пример можно найти в Питере. Это первый город России, куда пришел рейв, где он процветал и в итоге умер из-за того же разобщения. Но в 2004-2008 годах промоутеры стали объединяться после продолжительной клубной стагнации. На сегодняшний день в клубной среде Северной столицы является нормой, когда одна промо-группа обращается за помощью к конкурентам в вопросе, где она некомпетентна. Этого очень не хватает Казани.

— Одно время некоторые бары Казани тоже атаковали полицейские облавы. Как думаете, могли ли их инициировать конкурирующие команды?

— Наши промоутеры не опустились бы до такого. Все не так плохо. Да, владельцы заведений играют в нелепые конкурентные игры, но до совсем скверных методов, думаю, не дойдет.

— Вы говорили, что в 90-е посетителями ночных клубов были представители интеллектуальной элиты. С чем это связано?

— В конце 80-х и начале 90-х в страну пришла принципиально новая музыка и культурная идеология. На новое культурное явление в первую очередь обратили внимание люди думающие, готовые выйти за рамки своего предыдущего опыта. Это был неизбежный этап, который так же неизбежно должен был закончиться, превратившись в мейнстрим. Говорить о клубах в прежнем формате сейчас уже не приходится — их почти нет. Если вы хотите найти что-то интересное в современной клубной культуре, то вам нужно искать отдельные мероприятия, которые могут проходить в лесу или на заброшенных заводах. Только там вы сможете отыскать дух настоящего рейва. В век переизбытка информации необходимо уметь искать и отбирать качественную.

— Как ночная культура будет развиваться дальше?

— Рейв становится все более глобализированным и шаблонным, как и все остальные культурные явления. Небольшие по сравнению с Нью-Йорком и Берлином города хотят приблизиться к мировому стандарту. Это немного скучно. Лет 15-20 назад ты мог точно отличить питерские клубы от московских, а Амстердам от Ибицы. Но сейчас ты вряд ли сможешь это сделать.

Современная электронная сцена Казани и 22-летие Ozone Pro

— Как эволюционировала электронная сцена Казани с тех пор, как вы начали делать свои первые мероприятия под лейблом Ozone Pro?

— Электронная сцена Казани всегда находилась под влиянием спонтанно действующих промо-групп и их вкусов. В нашем городе нет оформившейся музыкальной индустрии и профессионального сегмента. Без этого нельзя всерьез говорить о сцене. Если сравнивать прошлое и нынешнее состояние, то принципиально изменилась связь с аудиторией: на фоне огромного количества информации осведомленность слушателей стала более поверхностной. Из-за доступности диджейского сетапа за пульт рвутся все кому не лень, что опускает качество контента до любительского уровня. Люди стали относиться к клубам иначе, а музыка стала в большей степени элементом стиля, нежели смыслом.

— Является ли это общемировой тенденцией?

— Сегодня вкусы аудитории формирует прежде всего продакшн. Без него и других элементов шоу-биза никуда. В первые десять лет развития электронной музыки все работало по следующей схеме: лейблы стремились к индивидуальности и созданию нового звука, искали талантливых музыкантов и выпускали их релизы, а артисты зарабатывали благодаря продаже своей музыки, поддерживая этот процесс турами. Сейчас все наоборот: звукозаписывающие компании работают с проверенной и шаблонной музыкой, а исполнители выпускают релизы практически бесплатно с уверенностью, что заработают на гастролях. Это привело к тому, что гастрольные графики и продажу музыки стало контролировать определенное количество крупных компаний, которые занимаются продажей имиджа артиста.

Если обратить внимание на обложки релизов большинства современных музыкантов, то можно заметить, что все они типичны: лицо артиста, загадочно смотрящего вдаль или пристально в фотообъектив, крупным планом. Людям нужна легенда и образ больше, чем сама музыка. Загляните в мировые чарты и рейтинги и все поймете. Сейчас добиваются известности те, кто смог запомниться и подстроиться под музыкальные вкусы толпы, нежели те, кто смог создать что-то уникальное. Все мировые лейблы отбирают музыкальный материал не по принципу его качества, а по принципу соответствия своей идеологии.

Современные релизы звучат так, будто написаны одним музыкантом. Если артист хочет издаться на каком-то лейбле, он вынужден создавать точно такой же продукт, максимально воспроизводить звучание, диктуемое продюсерами. Так музыка превращается в шаблон. Эксперименты остаются где-то по краям. Это противоречит самой сущности электронной музыки. И в этом смысле Казань с миром роднит одно: хочешь найти что-то интересное — думай, узнавай, интересуйся, копай в незнакомых местах и не слушай прессу.

— Как в этом потоке отличить профана от талантливого музыканта?

— Способ один — слушать много музыки и научиться разбираться в ней. В музыке, как и в моде, постоянно возвращается то, что было популярным раньше. Это мне не нравится. Грустно наблюдать, что достижения 90-х, базирующиеся на технических возможностях того времени, успешно переупаковываются и перепродаются 25-30 лет спустя. Хотя они не актуальны в 2019 году. Любой специалист понимает, что это достаточно примитивная в исполнении музыка, которую удалось снова перепродать людям, еще не рожденным в то время, когда она возникла.

— В этом месяце продюсерской команде Ozone Pro исполняется 22 года. С чего все начиналось?

— Я начал увлекаться электронной музыкой еще в школе с 1992-1994 годов. Мне очень повезло со временем, в которое я родился. Много чего нового возникло тогда. Вечеринки, клубы, «рейволюции» — все удивляло. Тогда я просто занимался любимым делом. В мои планы не входила промоутерская деятельность.

У истоков проекта стояли пять человек: я, Shamil OM, Dj Rafael, который быстро отошел от дела, и две важные сегодня фигуры из мира бизнеса — Михаил Клопоух и Константин Иванов, известные городу по ресторанной сети OFS. Можно сказать, что мы вынуждены были это сделать, поскольку попали в сложную ситуацию, когда клубная культура могла закончится в Казани едва начавшись. В 1996-м около клуба «Эйфория», который являлся одним из главных оплотов рейва, случилась бандитская перестрелка и милиция закрыла его. Тогда же перестал существовать в изначальном виде Bald’n’max. Вся ночная жизнь в один миг замерла. Товарищи, с которых мы брали пример, не хотели начинать все сначала. Тогда нам пришлось объединиться, чтобы самим делать вечеринки, на которые приходили бы наши друзья.

— Когда прошла ваша первая вечеринка?

— Первая вечеринка под знаком Ozone Pro прошла в 1997 году в КСК «Уникс». Но я не считаю это событие важным в истории нашей команды. Первое место, которое мы обжили по-настоящему — клуб Helicopter в подвале общаги КАИ. Внутри помещения был распиленный на две части вертолет — он нас покорил. Helicopter выглядел как настоящий техноклуб. На протяжении полугода мы делали там вечерние мероприятия раз в неделю и на них мало кто мог попасть. Мы ставили по тем временам странную музыку и вокруг нас сформировался костяк единомышленников — таких же психов, живущих идеями музыкального переворота.

В 1998 году случилась интересная история: к нам на вечеринку вдруг пришли мафиози. Они рассказали, что депутат Александр Сапоговский хочет построить клуб и для этого нужны знающие люди. Они навели справки о нас и предложили возглавить проект. Мы понимали, что участие в коммерческом проекте вряд ли послужит нашим идеям, но зато даст возможность заработать денег для их реализации. Поэтому и согласились. С того времени одним из главных секретов долгожительства Ozone Pro и производства огромного количества уникального контента стало то, что мы удачно балансировали между коммерческой деятельностью в клубной индустрии и желанием создавать что-то уникальное за пределами массового вкуса. Первым клубом, который мы запустили, был «Идель-Мета». Здесь прошел наш первый рейв StreetBeatParade в 1999 году, впервые собравший на подобное мероприятие больше двух тысяч человек.

— Какими проектами, помимо коммерческих, вы тогда занимались?

— Я был автором трех программ на радио и одной на телевидении, посвященных электронной музыке и новым формам искусства. В них я рассказывал много историй о том, как электроника развивается во всем мире и как рейв-культура порождает новую философию и формы творчества. Так формировалась лояльная аудитория. Еще совместно с Василем Бадреевым (основатель и руководитель проекта Open Space Market, — прим. Enter) мы выпускали газету «Искусственное дыхание». Вышло несколько карманных выпусков журнала об электронной музыке «Танцующие люди».

— Что было потом?

— Примерно в 2000-м нас позвали в «Арену» и отдали для продюсирования весь клуб, которым мы управляли около восьми лет. Позже мы открыли собственные клубы — «Штат 51» и Ferz. На доходы от этих проектов могли создавать что-то интересное в области музыки, организаций перформансов, медиа проектов, фестивалей с участием оркестров и звезд мировой величины.

В 2008-м я вышел из всех проектов. Даже перестал диджеить. Это связано с некоторыми религиозными озарениями, произошедшими в тот момент. Я и сейчас разделяю эти взгляды, но понимаю, что радикализм был излишним. Пик развития Ozone Pro пришелся на 2000-2011 годы. Именно в этот период мы установили высокую планку. Тогда появились RenaissDance, Solaris, DancingPeopleAwards и многие другие фестивали. Я считаю, что на том бриллиантовые времена Ozone Pro закончились. Сегодня этот проект для нас по-прежнему остается любимым делом, но активность, конечно, снизилась. Мы делаем несколько фестивалей в течение года и небольшие камерные вечеринки на 300-600 человек примерно раз в два месяца.

Гастрономический фестиваль «Вкусная Казань», прошедший в августе 2019-го. Его посетили более 65 000 человек.

Символ барной индустрии Казани и шаблонные кафе

— Помимо музыкальных проектов, вы также занимаетесь организацией гастрономических фестивалей. Расскажите, как развита эта индустрия в Казани?

— Основная деятельность нашей команды — организация крупных локальных и федеральных событий. Это наш бизнес и главная профессиональная компетенция. Кроме организации «Вкусной Казани» мы имеем отношение к целому ряду событий: фестивалям Tat Cult, Kremlin Live, NightNation festival, чемпионату Red Bull Air Race, премиям в области туризма, международным конференциям, проходящим в Казани.

Область дневных городских событий развивается гораздо лучше, чем ночных. В нее вкладывается много энергии, внимания и денег. Руководство города понимает, что эта сфера напрямую влияет на туристическую привлекательность. Что же касается гастрономических событий, то в последние годы очень заметен рост участников и повышение стандартов сферы ресторанного бизнеса.

Тем не менее гастроиндустрия в нашем городе по-прежнему остается на достаточно низком уровне. Проблема в том, что многие заведения просто пытаются повторить успешные кейсы конкурентов и боятся взяться за новые форматы. У нас мало альтернатив и много шаблонов. Это замечают и мои партнеры по бизнесу, которые приезжают из Самары, Екатеринбурга, Уфы. В их городах эта сфера развита лучше.

— Почему горожане так любят гастрономические фестивали?

— Любые городские активности — важные точки социализации горожан. Подобные мероприятия помогают жителям города понять, кто они и какая у них общая идеология. Например, каждый петербуржец знает, что он уроженец культурной столицы, а москвич понимает, что живет в главном городе России. В Казани с этим проблемы. Городские события призваны объединять людей, давать им возможность почувствовать себя вне повседневных ролей. Людям важно ощущать себя именно горожанами, а не просто сожителями друг друга.

Еда — одна из четырех базовых человеческих потребностей. Массовая культура всегда апеллирует к потребностям в еде, размножении или самосохранении. Гастрофестивали — всего лишь повод собраться компанией и провести время вместе, почувствовать свой город.

— Как будет развиваться гастросфера в Казани дальше?

— Я думаю, что в ближайшее время интерес к фестивалям еды пойдет на спад. В последние годы я замечаю, что на подобных мероприятиях все большее сил тратиться на организацию развлекательного, интерактивного контента: лектории, выставки, диджей-сеты, шоу. По большому счету именно эти активности привлекают основную часть аудитории, а не сама еда. Думаю, в будущем нас ждет большое количество мультиформатных гастрономических событий, где кроме еды можно будет найти для себя много всего интересного от образовательных до субкультурных активностей.

— А что вы можете сказать о барной индустрии?

— Сегодня символ барной индустрии Казани — улица Профсоюзная, которая полюбилась горожанам и гостям именно своей простотой, демократичностью и разнообразными концепциями. К сожалению, работа по поддержке и развитию Профсоюзной, инициированная летом этого года по поручению президента РТ и при участии министерства молодежи, не пришла пока к эффективной стадии. Весной к «Ночной мэрии» обратились представители заведений с просьбой помочь сделать улицу безопасней. Тогда совместно с представителями бизнеса и городской администрацией мы разработали целый проект: предложили расширить тротуары, увеличить количество осветительных приборов, ввести видеонаблюдение, установить скамейки и сделать улицу охраняемой. В силу определенных причин проект пока забуксовал. Я надеюсь, что ненадолго.

Фото: Кирилл Михайлов