14 и 15 июня в Казани прошел Летний книжный фестиваль от «Смены». В рамках его образовательной программы на Черном озере выступила Полина Кривых — психофизиолог, нейроученый и сооснователь книжных клубов Inhound. Ее лекция была посвящена принятию решений: как распределяется ресурс внимания, от чего зависит поведение человека и как на него влияют другие люди.

После лекции мы продолжили разговор с Полиной. Читайте, как ученые пытаются понять механизм принятия решений, как мотивировать себя заниматься делами, почему вредно быть многозадачным и как на работу мозга влияют интернет и нейросети.

Полина Кривых

— Как в мозге формируется принятие решений?

— Если честно, мы не можем просто указать на какую-то конкретную мозговую структуру и сказать, что решения принимаются именно там. При этом мы знаем, что важную роль в принятии решений играет префронтальная кора. Орбитофронтальная кора сравнивает поступающую информацию, чтобы определить, какая стратегия поведения приведет к получению максимальной награды, а дорсолательная префронтальная кора помогает спланировать и организовать это поведение.

— Почему так сложно понять, что происходит в головном мозге, когда мы принимаем решения?

— Начнем с того, что существующие методы визуализации работы головного мозга далеко не идеальны. Не важно, какой из неинвазивных методов мы используем — закрепляем на голове человека электроды электроэнцефалографа или закатываем его в катушку МРТ — все равно видим лишь активность определенных структур головного мозга, но никак не отдельных нейронов.

Кроме того, люди — довольно сложные существа, и наши когнитивные функции (память, внимание, мышление и другие) не очень-то и просты. Отдельный вызов для исследователей — придумать такое задание, чтобы при его выполнении люди только принимали решение и больше ни о чем не думали. Это совсем не так просто, как кажется, потому что принятие решение не является изолированным процессом. Именно поэтому как раз и нельзя указать на одну конкретную мозговую структуру и сказать, что она и только она отвечает за принятие решений.

Стремление приписать выполнение какой-то задачи единственной мозговой структуре мы с коллегами в шутку называем «новой френологией». Френологию, лженауку с современной точки зрения, придумал в XIX Франц Йозеф Галль. Он пытался разделить весь головной мозг на множество разных зон практически без какой-либо привязки к структурам головного мозга и назвать, за что какая зона отвечает. Вплоть до того, что у женщин пытались выделить зону домашнего очага — кажется, у мужчин по той же логике обязана была появиться зона рыбалки (смеется, — прим. Enter).

— А знает ли наука что-то о механизме прокрастинации?

— Чаще всего прокрастинация возникает из-за страха плохо выполнить задачу или совсем с ней не справиться. Поэтому перфекционисты — главные прокрастинаторы. Они так переживают, что не выполнят задачу идеально, что начинается самосаботаж. Ведь если пытаешься успеть сделать что-то прямо перед дедлайном, уже не так стыдно за неидеальный результат.

В борьбе с прокрастинацией хорошо работает, например, известный метод Помодоро. Ставишь таймер, начинаешь выполнять задачу, и чаще всего она отказывается не такой страшной. Или наоборот: осознаешь, что на самом деле задача очень большая, и не факт, что получится в принципе ее выполнить, если отложить все на последний момент.

— Что можно сказать про многозадачность — состояние, словно прямо противоположное прокрастинации?

— С точки зрения модели внимания Даниэля Канемана, многозадачность — это не очень хорошо. Ресурс внимания ограничен, и если пытаться быстро переключаться между разными задачами или делать несколько дел одновременно, то тратится больше ресурса внимания, что приводит к снижению продуктивности. Параллельно еще и тревожность повышается. Поэтому если есть возможность быть «однозадачным» или хотя бы «двузадачным», лучше таким и оставаться.

— Как на наши когнитивные функции влияет «быстрый» контент в соцсетях и обилие информации в общем?

— Легкий доступ к информации приводит к тому, что люди начинают запоминать гораздо меньше информации. Ведь в любой момент ее можно найти в интернете и, кажется, нет смысла держать все в голове.

А просмотр коротких роликов негативно влияет и на память, и на внимание. У любителей «залипать в рилсах» снижается способность контролировать собственное поведение, им сложнее удерживать внимание, и у них ухудшается проспективная память, которая хранит информацию о намерениях. Кроме того, у любителей засыпать с телефоном в руках часто нарушаются циркадные ритмы и возникают проблемы со сном.

— Как развитие нейросетей и их совершенствование влияют на способность думать, и не вредит ли использование таких «костылей» развитию мозга?

— Важно понимать, что нейросети — очень новое явление, и мы пока еще не можем делать какие-то выводы. Например, у нас до сих пор не так много исследований о том, влияют ли гаджеты на развитие детского мозга, поскольку первое поколение людей, для которых смартфон был доступен с младенчества, еще только подрастает.

На днях вышло исследование коллег из MIT (Массачусетского технологического института, — прим. Enter), в котором говорится, что люди, которые используют нейросети, гораздо хуже запоминают информацию и не могут даже пересказать собственное эссе. Но важно понимать, что это исследование было проведено на очень маленькой выборке, и авторы сами признают, что им предстоит еще большая работа.

Мне хочется верить, что мы придумаем, как изменить систему образования, чтобы школьники и студенты продолжали думать в прямом смысле слова своей головой; иметь собственные мысли, а не писать по шаблонам, которые будут предлагать большие языковые модели.

Сейчас нейросети — новая игрушка. Мы в восторге, что компьютер как будто осознанно отвечает на вопросы, и многие не задумываются, что любой хороший специалист по-прежнему является гораздо более качественно обученной естественной нейросетью, чем какая-то большая языковая модель. Но как общество будет с этим справляться и какие вызовы его ждет, только предстоит узнать.

— Получается, в каком-то смысле пользование нейросетями по любому поводу становится вредной привычкой. А есть ли действенный с точки зрения науки способ отказаться от «вредных» решений или привычек и привить полезные?

— В борьбе с вредными привычками очень помогает понимание, как они формируются. Есть некоторый триггер — ситуация, которая вызывает неприятные эмоции. Есть привычное действие, которое возникает в ответ на эту ситуацию и приводит к определенному результату. Чтобы справиться с вредной привычкой, для начала нужно определить, в каких ситуациях в ней возникает потребность, а потом придумать другое действие, которое приводило бы к похожему результату. Так постепенно можно заменить вредную привычку на другое действие.

Текст: Анастасия Тонконог
Коллажи: Саша Спи
Фотопортрет на первом коллаже в тексте: предоставлен Полиной Кривых