В апреле 2025 года кинокомпания Bosfor Pictures совместно с кинопрокатной компанией «Вольга» сообщила о начале съемок фильма «Шурале», чей сценарий частично основан на татарских мифах о лесном духе Шурале. Режиссером, соавтором сценария и исполнительницей главной роли выступила Алина Насибуллина.

В мае она вместе с командой приехала в Казань, чтобы снять несколько сцен. Пользуясь моментом, по просьбе Enter сценарист и автор телеграм-канала «Чак-чак паланик» Дамир Ханифуллин провел интервью. В нем Алина поделилась мыслями о предстоящем фильме, важности татарской культуры и связи между мирами.

— Почему вы решили снимать кино про Шурале?

— Это кино не про Шурале, а про связь между миром духов и миром человека. И Шурале является образом этого мира духов. Я долго не могла его найти, зато в истории всегда был лес, в котором мир духов присутствует как нигде. Ты приходишь в лес и чувствуешь, что там есть что-то еще.

Лес у меня был обезличен, пока я не вспомнила про Шурале. И сразу поняла — вот это оно и есть. Габдулла Тукай в своей поэме сделал за меня большую работу.

— Интерес к Тукаю у вас с детства?

— Не могу сказать, что читала его с детства, но, конечно, знала про поэму и ее автора. Я чувствовала мир духов, и это, наверное, важнее. Не то чтобы верила или не верила, а жила с ощущением его существования.

О Шурале я не думала — произошла случайность. Помню, мы ходили с Айгел на спектакль в MON в здании библиотеки, я увидела это слово в книжке про татарскую мифологию, и у меня голове все-все-все прояснилось.

— В интервью SRSLY вы рассказываете, что и по сей день Шурале пугает детей в Татарстане. А вас он не пугал?

— Сам он никого не пугает — это родители пугают детей. Но я не люблю такие методы воспитания. Своим детям читала Тукая несколько раз, и им понравилось. Рассказывала, что он не страшный и добрый, как лес. Моей дочке 2 года, мы с ней гуляем в лесу, а когда уходим, она говорит: «Шурале, пока!» И это ее личный выбор — я не просила так делать.

Еще есть интересная история. Мой друг, композитор Хима Юнусов рассказал своему папе, что пишет музыку для фильма. И тот ответил, что видел Шурале несколько раз во время прогулки по деревне в Башкортостане, где жил в детстве. Причем не один он. По воспоминаниям, Шурале рыжий, грустный и добрый. Потом еще деревенские дети находили пальцы. Оказывается, он их сбрасывает, как олени — рога.

— Над фильмом вы работаете уже несколько лет. Насколько сильно на вас повлияла татарская культура за это время?

— На самом деле сильно. Сразу ее не было, и без татарской культуры кино казалось бедным. Что-то там работало, но действительно цепляющего не хватало. И когда нашлось, фильм стал интересен всем — в том числе мне.

То есть культура — не упаковка, а важная составляющая. Мы изучали поволжские и тюркские мифы и попытались представить их существование в современном мире.

— Вам было важно снимать в Казани?

— Очень — и для меня, и для Вани (продюсера фильма Ивана Яковенко, — прим. Enter). Земля помогает, работает вместе с тобой, и это правда чувствуется. И потом, некоторых локаций, как дебаркадера, просто нет в Москве, а в Питер ехать ради этого — абсурд.

— Хочется еще спросить: после выхода сериала «Слово пацана» ваш клип на песню Айгел «Пыяла» набрал миллионы просмотров…

— Там почти 60 миллионов. Мой муж (Дмитрий Кузнецов, он же рэпер Хаски — прим. Enter) шутит, что у всех его клипов вместе взятых столько нет.

— Да, и кажется, клип не позиционировался как массовый продукт, а скорее, как авторская история. А вот фильм — он будет авторским или жанровым?

— Мне кажется, можно и не разделять эти вещи, если честно. Потому что «Аватар» — тоже авторский, при этом один из самых зрительских. Конечно, я не «Аватар» снимаю, и все же важно, чтобы зритель понял мое кино. Безусловно, мне не хочется его исключительно развлекать. Я думаю, как донести свою идею понятно и не скучно.

Я не зануда. Мне тяжело смотреть кино, которое сделано в каком-то суперсложном темпоритме. Я ориентируюсь на себя, в том числе как на зрителя. И вот думаю: а какое бы мне хотелось увидеть кино, чтобы было и весело, и грустно одновременно?

— Как вы считаете, кино должно задавать вопрос или отвечать на него?

— Конечно, задавать. Что за кино, которое отвечает на вопрос? А вообще, мне кажется, все уже запутались в определении, что — авторское, а что — нет. Для меня важно не быть пафосной, глубокомысленной, никем не казаться. Мое кино — равно мне. Как я чувствую этот мир, как я его передаю.

У людей с позицией «Я сложный человек» получается такое же сложное кино, что не плохо и нравится многим. Но я вот не такая, и мое кино не будет таким. Это авторская позиция, но на территории зрительского.

— Держите ли вы в голове какие-то референсы во время съемок?

— Не держу, но когда общаюсь с людьми и рассказываю про свое кино — конечно, да. Иначе как объяснить, что у меня за фильм? Референсы уже часть мышления современного человека. Одним из моих референсов был «На границе миров», но сейчас он уже не актуален.

Бывает, в работе с операторами говоришь: «Давай снимем, как здесь». А потом начинаешь снимать и понимаешь, что надо нащупывать, представлять. На площадке даже бывает фраза: «Сейчас мы снимаем на чувстве». У нас прекрасный оператор Антон Петров и вообще вся операторская команда, и я никогда не видела, чтобы люди так чувствовали друг друга. Местами в фильме присутствует съемка ручной камерой, и это просто гениально.

— Вспоминается недавний сериал «Переходный возраст». Работа с камерой там потрясающая, можно за этим отдельно наблюдать.

— А вот нам с оператором важно снимать кино цельно. Я имею в виду, чтобы камера не превалировала над всем остальным. Я рада, что Антон ответил на вопрос «Как снимать?» одинаково со мной: так, чтобы человек смотрел кино, а не гадал, как оно было снято. Зрители должны просто окунуться в этот мир и выйти из него. И это моя задача.

— А есть режиссеры, которые на вас повлияли?

— У меня есть любимое кино. Например, впечатление произвела «Одержимая» Анджея Жулавски. Из современного «Птица» тоже понравилась. Еще люблю Киру Муратову.

— Ожидать ли в «Шурале» визуальные цитаты на понравившиеся вам фильмы?

— Думаю, они там есть, но появились неосознанно. Например, одна классная фраза из «Брата». Актер произнес ее совершенно случайно, а я решила оставить. Вообще, столько всего было создано, что трудно снять фильм, который не будут сравнивать с другим.

— Соавтором сценария к фильму «Шурале» выступил режиссер Игорь Поплаухин. Два вопроса: почему именно он и насколько Игорь разбирается в теме?

— Он не единственный из моих соавторов. Сначала я писала сама, у меня была соавтор Катя Заяц. Потом с Игорем сделали большую часть работы — он многое дал этой истории: проводил исследования, изучал, погружался в этот мир так же, как и я. Кто-то помогал дорабатывать с точки зрения мифологии и культуры. Например, известного автора Ольгу Птицеву я нашла через знакомых — совпало, что она тогда читала про поволжские мифы. А еще мне помогали переводить на татарский.

— Значит, татарский язык будет?

— Будет. Фильм не полностью на татарском, но на нем говорят Шурале и другие герои, включая мою. Стихи главной героини тоже частично переведены на татарский, с чем помогала поэтесса Миляуша Гафурова. Она к нам и на съемки приехала, и песни помогла найти. Как-то спокойнее мне с людьми, которые погружены в эту культуру совсем глубоко.

— По какому принципу вы выбирали каст?

— Я просто брала хороших актеров, которые говорят со мной на одном языке. Мне хотелось, чтобы в первую очередь это были интересные люди, которые обогатят кино своим присутствием. Ну и в работе с актерами для меня важно проводить вместе как можно больше времени, не только на репетициях.

В фильме есть два друга: одного из них играет Рузиль Минекаеев, другого — мой однокурсник Данил Газизуллин. Я хотела, чтобы они познакомились до съемок и не изображали дружбу в кадре. Моя работа — отучить актеров изображать.

Одну из ролей играет режиссер Роман Михайлов. И он ну просто офигенный актер, правда. Для меня это стало большим открытием. Я честно не понимаю, кто вообще мог эту роль сыграть лучше него. Такое точное попадание, как у советских актеров — ты видишь живого человека, потому что у них были сложные судьбы, они прошли войну. На них интересно смотреть; слушать, что они говорят. А сейчас люди немного проще.

— И последний вопрос: когда нам, зрителям, ожидать фильм?

— У меня такой же вопрос, если честно. У нас классная команда, все есть, мы работаем. Просто кино состоит из нюансов, поэтому не будем загадывать. сразу поделимся новостями, когда закончим работу над пост-продакшеном картины.

Текст: Дамир Ханифуллин
Фото: Анастасия Иванова / предоставлено пресс-службой фильма