2 августа состоялось открытие выставки Сергея Овсейкина «Сны о городе» в рамках проекта ibis Street art/Street food. Редакция Enter пообщалась с основателем и лидером московской стрит-арт команды ZUKCLUB и узнала, по какому пути проходит художник и как реализовать 100 проектов за 5 лет.

— Расскажите о том, с чего вы начинали?

— Это все произошло давным-давно, еще в школе: мы начали рисовать на улице.

Аббревиатура «ЗУК» – изначально ничего не значила, в один момент нас это достало, особенно достало объяснять, что она ничего не значит. И мы решили придумать ей расшифровку. Звучала она: «Зебра Улетела Куда».

Потом мы пришли к выводу, что люди, которые нас окружают – рисуют не все, но они очень нам близки. И тут мы поняли, что ZUK — это такой клуб по интересам, и сделали приставку club. Так мы и зовемся и по сей день. Могу сказать, что состав команды переменчив, и сейчас ZUKCLUB представляет из себя такой коллектив художников, в который могут войти и другие художники, а также люди, схожие с нами по идейному смыслу.

— Как Казань оказалась на одном из 8 полотен передвижной выставки «Сны о городе»? Что вас вдохновило?

— Меня всегда вдохновляет сам процесс. Процесс, в котором художник находится обычно достаточно долго, думает, смотрит, впечатляется, оттачивает какую-то свою технику, а результатом этого становится произведение. По большей части, вдохновение – это накопившийся опыт, впечатления, которые сначала старательно копятся, а потом выплескиваются в творчество.

Про свои картины я не люблю говорить, для меня крайне важно, что человек сам додумывает их истории. Я уже все нарисовал, а вам осталось просто посмотреть.

— Какая обстановка должна быть вокруг, чтобы творилось хорошо?

— Мы живем в такой стране, где люди ничего не умеют делать заранее. Самая обычная для нас атмосфера – когда завтра уже нужно все сдать. И если мы работаем в таких условиях на протяжении, к примеру, десятка лет, вырабатывается привычка. Когда я работаю, мне вообще все равно, что происходит вокруг. Я просто беру и отхожу, потому что знаю, что работу нужно сделать быстро и в срок. Конечно, если я работаю для себя, в свое свободное время, то делаю все достаточно долго. В Москве есть большая мастерская, где можно уединиться и где все способствует творчеству – с обстановкой проблем нет.

— Расскажите о собственном видении стрит-арта и личном стиле в нем.

— Стрит-арт – это очень субъективное понятие. Если мы посмотрим известных художников этого направления – от стрит-арта там, зачастую, мало что есть. Но не нам с вами это решать – пусть лет через двадцать этим занимаются искусствоведы.

Лично для меня на сегодняшний день очень важно фигуративное искусство, когда я сам разрабатываю образ и вношу в него какой-то смысл. В последнее время я стараюсь много интегрировать абстрактное искусство, которое может подчеркнуть эту фигуративность. И пусть это масло масляное, но именно этот микс из разных стилей является тем, о чем я сейчас думаю и что я сейчас делаю. Я стараюсь делать протестное искусство, когда полотна еще и представляют собой какое-либо высказывание. Зачастую, это социальные проблемы, которые меня волнуют. Я не всегда готов говорить, о чем они, и что именно из себя представляют. Если взять образы, которые я создаю в последнее время, – это митингующие, заключенные, панки, полицейские. Периодически это все еще и замешано с античностью – тут идет сопротивление античных образов людям сегодняшнего дня.

— Как относитесь к тому, что для многих уличное искусство – баловство и ерунда?

— Любой протест – это толчок. Ведь когда тебе что-то запрещают – тебе хочется делать это еще больше. Поэтому, огромное спасибо тем людям, которые нам говорили, что мы занимаемся ерундой. Мы до сих пор этим и занимаемся.

Сегодня я уже хорошо в этом разбираюсь, занимаюсь изучением истории искусства. И для меня абсолютно неважно мнение человека на улице, если я понимаю, что он не имеет художественного образования. Мнения искусствоведов, кураторов, галеристов, организаторов фестивалей стрит-арта – важны, все остальное – нет. Мы не можем угодить каждому, создавая работу на улице. Мимо нее проходят миллионы людей, и каждый нам скажет: «Тут поправь, тут убери». И что мы создадим? Ничего.

— Каково это, быть художником в 21 веке?

— Путь художника похож на путь любого бизнесмена. Сначала ты что-то придумываешь, показываешь это людям, а они тебе в ответ: «Чувак, это вообще что? Ты с этим далеко не уедешь». Потом проходит время, ты продолжаешь упорствовать, а люди вокруг уже перестают это замечать – мол, ладно, он чокнутый, занимается своей ерундой – пусть занимается. Они уже и не против того, что ты делаешь. Потом настает момент, когда ты становишься супер известным, и они говорят: «Да, вот я знал, что он будет классным!».

Люди стихийно меняют свое мнение, поэтому обычно мнение большинства – неправильное. Нужно самому определиться: если ты хочешь заниматься искусством – занимайся им, не хочешь – не занимайся. Если будешь в этом упорен, то это принесет тебе какие-то плоды. У каждого свои запросы. Я понимаю, что занимаюсь этим, потому что это мне нравится. Неважно, платят мне или нет, я все равно буду это делать, как и делал всю свою сознательную жизнь. Искусство не ради искусства, искусство ради себя.

— Ведете ли какой-то подсчет своим работам?

— Нет, их очень много. У нас был проект под названием «100 проектов», мы начали его в 2010 году, а в 2015 году драматургически его закончили. В этой сотне абсолютно разные проекты: персональные выставки, росписи фасадов, проект «Наследие» с портретами известных людей. И мы действительно собрали за 5 лет 100 проектов. Результатом этого сейчас должна стать книга, там будут самые лучшие наши проекты. Я планирую выпустить ее к зиме.

— Есть ли что-то особо любимое во всем разнообразии этой проектной деятельности?

— Есть важные проекты. Один из таких был в Москве, в 2009 году, когда состоялся первый фестиваль монументального искусства. Нам тогда предложили расписать пятиэтажное здание – это был первый раз, когда мы легально нарисовали гигантскую работу в Москве.

Потом мы поехали в Венесуэлу и стали первыми художниками в России, кто сделал свою работу в Латинской Америке. Мы были в настоящем гетто, где нельзя брать с собой больше 5 долларов и работали на территории жилого комплекса, где все были нищие. Но, что удивительно, с тех пор, как мы начали эту работу, люди, живущие там, нам постоянно что-то давали, кормили, приносили питье, песни нам ставили. Было видно, что то, что мы делаем – важно для них. Они поняли, что мы дарим им свое творчество, и вовсе не потому, что нам кто-то заплатил за это деньги. У них огромное сердце. Они нам дали такой мощный фидбэк! Нам шли дарить диски с латиноамериканской музыкой, слепой художник подарил нам бейсбольный мяч с автографами и пожеланиями на испанском… Мы осознали, что наше искусство должно быть именно для тех, кто не может сам себе это купить и позволить. И если раньше мы хотели работать в Америке, то после Венесуэлы я понял, что необходимо создавать свои работы там, где они нужны.

— Какая краска заканчивается быстрее? Есть ли любимые цвета?

— Быстрее заканчиваются черная и белая краски – это база. Каждый художник должен стремиться к своей палитре – это является его отличительной чертой. К этому сложно прийти, но над этим нужно работать. Бывает, когда вы приходите в какой-нибудь музей или видите какую-нибудь старую афишу, которая рисовалась руками, видите цвет – и понимаете, что в жизни никогда еще этого цвета не видели. Цвет может очень многое дать художнику, нужно очень хорошо в этом разбираться. Мы стараемся найти свою палитру, но это процесс, который может занять всю жизнь.

— Какая вещь, из последних, заставила воскликнуть «Вау!»?

— На сегодняшний день я очень интересуюсь индийской культурой, одна из последних книг, которую я читал, была Шантарам. Вот, наверное, она и заставила.

— Бывают ли неудачи? Как с ними справиться?

— Очень часто бывает, что получается не так, как я хочу. Но когда я начинаю общаться с другими людьми, понимаю, что у меня срабатывает 30% из ста, а у них – 1% из ста. И делаю вывод, что я сам себе задираю высокую планку. Ну, не может все получиться – однако, я не прекращаю этого добиваться.

Текст: Анастасия Косова
Фото: Анна Усачева