В Казани продолжается проект «Битва креативных менеджеров», в рамках которого 5 команд в течение 70 дней без устали учатся организовывать различные мероприятия. Одним из наставников проекта является Шамиль Ибрагимов, за плечами которого громкое открытие многих музыкальных проектов и не менее громкое их закрытие. Шамиль Ибрагимов (Djs Om) начал играть музыку еще в юности на школьных дискотеках, продолжил этим заниматься в университете и нашел единомышленников, с которыми в скором времени организовал продюсерское агентство Ozone Pro. На счету у них десятки громких вечеринок, такие проекты, как «Штат 51», «4 комнаты», Ferz, BioPort и предстоящее 19-летие Ozone Pro.
Enter встретился с наставником «Битвы креативных менеджеров» и арт-директором «Арены» Шамилем Ибрагимовым, чтобы узнать его мнение о популярных сегодня креативных площадках, состоянии казанских клубов и причинах закрытия проектов BioPort и «Тарантино».
— Как вы начали заниматься клубной индустрией?
Все как-то само собой получилось — из-за любви к музыке. Я с раннего детства просил родителей покупать пластинки — вначале со сказками, потом с музыкой. В школе у меня уже был достаточно большой объем музыкальной информации, и я очень хотел поделиться ей с другими. Диджей отличается от простого меломана как раз тем, что он хочет делиться своей музыкой. И я начал делать школьные вечера, затем продолжил этим заниматься в ВУЗе, нашел единомышленников. Сначала мы делали частные вечеринки, потом начали искать клубы под аренду, которых в 90-е годы было мало. Первые вечеринки проводили в ДК Медработников, где раз в неделю собирались друзья, — всего человек сто, но мы общались, знакомились. В какой-то момент нас заметили владельцы клубов и стали предлагали новые проекты. Если говорить о профессиональной деятельности, то это конец 90-х — именно в этот период мы начали делать мероприятия на 300 человек. Проходили они в столовой КАИ на Товарищеской, тогда это назывался клуб Helicopter, там была часть фюзеляжа вертолета, внутри которой играл диджей.
— А как началась история Ozone Pro?
Первые вечеринки в Helicopter — это и есть часть истории Ozone Pro. В 1997 году два товарища в лице Михаила Клопоух и Константина Иванова познакомились с моим будущим партнером и нашим общим другом Артуром Хосровяном и предложили вместе делать вечеринки. Годом основания мы считаем 1997, когда состоялась первая вечеринка Ozone Channel на «БИМ-радио».
— Чем сейчас занимается Ozone Pro? Есть какие-нибудь новые проекты?
В планах — возрождение наших легендарных мероприятий. Я сразу вспоминаю наш «Ренессанс» — это вечеринка с участием артистов, диджеев и музыкантов классического жанра на одной сцене. Также популярные в прошлом «Танцы осени», «Дыхание весны» да и что-то новое надо придумывать, — благо, я работаю в «Арене», и у нас есть все возможности проводить масштабные мероприятия.
— Среди причин неудачи клуба BioPort вы называли причину, что казанцы разучились воспринимать что-то новое и оказались не готовы к музыкальной политике заведения. Неужели в эпоху Интернета люди не захотели интересоваться чем-то новым и необычным?
Перед тем, как запустить BioPort, мы провели исследование, которое показало, что в Казани есть 1000 человек, которым интересна новая танцевальная музыка, не звучавшая до этого в большинстве клубов. Но, запустив проект, мы поняли, что эта 1000 человек представляет собой категорию достаточно взрослых людей, средний возраст которых 30 лет, и они уже физически не могут каждую неделю ходить по клубам. А молодежь, которая ходит по клубам, настолько привыкла к популярной музыке, что, придя в BioPort, она просто не понимала, как под эту музыку танцевать. Именно это имелось в виду: Казань раньше глубже впитывала информацию, потому что не было Интернета, люди хотели узнавать, какая музыка играет в клубе. Мы столкнулись с тем, что Казань оказалась не готова к тем музыкальным экспериментам, которые мы продвигали, но сам проект был офигенный. Мы сделали массу привозов, многие люди до сих пор жалеют, что Bioport закрылся. Я на эту тему рассуждаю философски: «Лучше ярко загореться и потухнуть, чем долго тлеть и задыхаться».
— В BioPort отмечали хороший звук. Почему вы не стали развивать это место как концертную площадку?
Звук там действительно был хороший, но размеры не позволяли конкурировать с большими площадками. Максимальная вместимость нашей площадки была 500 человек, а это концерты не самых популярных групп. Если, например, брать концерты «Чайф» или Земфиры, то для них нужна площадка на несколько тысяч человек. Мы делали концерты с тяжелым роком, панк-роком, этнической музыкой — народу приходило не так много. Мы открывали заведение как клуб, а концерты хотели сделать дополнительным атрибутом.
- SOLARIS , «Galactic Mantra», 2013 год
— Почему в Казани не появляются новые концертные площадки?
Дело связано в целом с ситуацией, которая царит в event-индустрии. У московских концертников существует такая фраза, что сегодня ты заработал на концерте 50 тысяч долларов, а на следующий день потерял 50 тысяч долларов на концерте. Из-за кризиса снизилась покупательская способность, при этом, не все артисты снизили гонорары. В Казани нет площадки, которая подготовлена специально для концертов. Думаю, она скоро появится, и ее, скорее всего, будут развивать московские инвесторы, потому что казанские бизнесмены привыкли к быстрым деньгам. Концертная площадка — это долгая история, которая может растянуться на 5-10 лет. Такое место действительно нужно, и оно должно быть многофункциональным: для того, чтобы в случае отсутствия концертов, на ней можно было проводить выставки или большие корпоративы.
— После закрытия BioPort на его месте открылся бар «Тарантино». С ним что не получилось?
С ним все получилось. Это был обычный алкобар с рок-музыкой. Единственное, что за год работы BioPort мы накопили большую задолженность по аренде, и арендодатель разрешил нам попробовать проект «Тарантино», но за два месяца мы не успели заработать достаточное количество денег. Такая вот банальная история. Сейчас я понимаю, что интересно работать в проекте, который приносит какое-то душевное удовольствие, а «Тарантино» был направлен именно на зарабатывание денег, и он бы получился замечательным, если бы прошло достаточное количество времени. Если смотреть по нашим предыдущим проектам: «Штат 51», Ferz, «4 комнаты», «Арена», то, в среднем, на раскрутку проекта уходит как минимум полгода. Если взять такие известные проекты, как «Легенда», Extra Lounge, Snob, то они по полгода стояли полупустыми, а потом выстреливали и набирали свою аудиторию.
— Если говорить о зарабатывании денег, то клубы сейчас только этим занимаются или пытаются развивать какую-то культуру?
У нас вообще тяжело говорить о клубной культуре, в моем понимании. Если называть клубной культурой танцовщиц и конкурсы на барных стойках, то, да, у нас есть клубная культура. А если говорить о возможности отдохнуть под любимую музыку в каком-то заведении, то — ее нет, потому что большая часть заведений играет российскую и зарубежную попсу. А такие заведения как «Соль», Jam Bar или вечеринки от BNF, Pushka 52 — их по пальцам пересчитать. Таких проектов должно быть больше, но, опять же, в связи с кризисом и страстью бизнесменов к быстрому заработку, они не появляются. Даже оглядываясь на BioPort, многие могут сказать, что мы попробовали, и у нас не получилось. На самом деле я считаю, что у нас все получилось. Нашей ошибкой был промах с менеджментом — мы не рассчитали свои финансовые возможности.
- «Ozone Pro Рождение — 18 лет в Движении», Bio Port, 2015
— А что такое в вашем понимании «клубная культура»?
Во-первых, клуб, если дословно переводить, — это место встречи людей по интересам. И если люди встречаются в клубах ночью, то ничего в этом предосудительного нет. Мы пять дней в неделю живем днем, а ночь — это совсем другая атмосфера. После 24:00 люди становятся более раскрепощенными, — и дело тут не в алкоголе. Просто-напросто мы все устаем от дневной суеты. В понятие клубной культуры я вкладываю разностороннее развитие, когда можно не просто выпить и потанцевать, а пообщаться, познакомиться с новыми людьми и узнать что-то новое. В этом плане клубы должны постоянно меняться, экспериментировать с мероприятиями, а не проводить просто дискотеки и зарабатывать на баре. Часто вспоминаю, как мы делали мероприятия в «Пирамиде»: на танцполе стоит 3000 молодых людей, открывается занавес, и оркестр из 25 человек начинает играть танцевальные хиты в оркестровой аранжировке — у всех был приятный шок . Культуру каждый из нас создает сам вокруг себя. Если не бояться делать что-то новое, то культура будет расти. Опять же, «Соль», Jam Bar — да, они зарабатывают деньги, но открывались эти заведения не с этой целью. В итоге они получили и деньги, и постоянную публику, потому что не шли по пути большинства клубов, а играли интересную музыку и привозили новых артистов.
— Получается, в Казани все-таки есть места с хорошей музыкой?
Да, безусловно, но их очень мало. Приходя в большинство коммерческих клубов, люди не получают ничего нового, — и это быстро надоедает. Они либо вообще перестают ходить по клубам, либо ищут альтернативные заведения. Недавно ко мне приезжал знакомый из Германии, и он заметил, что там наблюдается интересная тенденция в плане возраста. Там тусят до 20-25 лет и после 40. В период с 25 до 40 лет люди создают семьи, растят детей, а потом снова возвращаются в клубы. Благодаря тому, что этот пласт людей возвращается, клубы вынуждены быть разносторонними, потому что аудитория взрослая и образованная. У нас такого пока, к сожалению, нет. Не знаю, если ли у нас клубы для людей за 60, а ведь это огромный пласт аудитории. Пенсионеров у нас в стране больше, чем молодежи. Как раз лет через 20 Ozone Pro будет устраивать вечеринки для тех, кому за 60. (Смеется, — прим. Enter).
— Если как таковой культуры нет, то для чего люди сейчас в клубы ходят?
Во всем мире 90% людей ходят в клубы, чтобы отдохнуть от трудовых будней, повеселиться, потанцевать. Девочки хотят познакомиться с мальчиками — и наоборот. Что бы ни говорили, но громкую музыку, как в клубе, больше нигде не получится воссоздать. Дома у вас будет громко, но не будет никого вокруг. Поэтому клубы никогда не умрут. Клубы — это те же первобытные танцы, когда люди собирались вокруг костра и танцевали. Именно люди, громкая музыка и приглушенный свет создают ту самую неповторимую атмосферу. В нашей стране в клубы ходит в основном молодежь, но, я думаю, что и я, и мои друзья в 50 лет будем ходить по клубам, — только подходить к этому будем более избирательно, конечно. И необязательно быть в клубе до утра — последние пару лет в Москве и Питере стали популярны дневные мероприятия, которые координируются с выставками и инсталляциями. Например, фестиваль Outline, который в этом году, к сожалению, отменили. За два года он вошел в десятку лучших фестивалей мира — это о чем-то да говорит.
- «RENAISSdANCE 2013», клуб «Эрмитаж», 2013 год
— Хочу спросить про клуб «Арена». Какой сейчас у него формат, как планирует развиваться?
«Арена» традиционно был и остается студенческим клубом — даже 15 лет назад, когда я здесь работал, 70-80% аудитории составляли студенты. Это демократичный танцевальный клуб, без пафоса. Мы не просим девушек надевать шпильки и короткие юбки, а парней костюмы. Наша задача — сделать качественное танцевальное место в Казани. На сегодняшний день это единственный клуб такого масштаба. Сейчас мы работаем над фейс-контролем, потому что безопасность в клубе — это превыше всего. Работаем над новыми программами — скоро к нам приедет легенда российской транс-музыки DJ Фонарев, который выступит в «Штабе» с лекцией по организации мероприятий.
— А каким должен быть в вашем понимании идеальный клуб или бар в вашем понимании?
Сейчас я бы стартовал с маленького заведения, который размером-то был даже меньше, чем «Ленин». (Интервью проходит в баре «Ленин», — прим. Enter). Для идеального места, с моей точки зрения, мне было бы достаточно, чтобы 30-50 человек умещалось в заведении. Недорогой бар, фейс-контроль, отличный звук — ничего лишнего, зато высшего качества. Одна из проблем казанских клубов в том, что на звук они тратят деньги в последнюю очередь. Возможно, вы слышали про проект Boiler Room, (Лондонская онлайн-вечеринка, сегодня проходит во многих городах мира, — прим. Enter) — я в BioPort пытался создать что-то похожее. По четвергам диджеи ставили видеокамеру, записывали сеты, но большого отклика это не нашло. Если взять маленькое заведение, то это можно делать вживую и транслировать в Интернет. Boiler Room нигде не рекламируется — до последнего часа они никому не говорят, где будет проходить вечеринка, люди сами ищут это место. Когда человек целенаправленно ищет место, — значит, он хочет там отдохнуть, никому не мешая. Настоящий клуб — это место, куда приходят люди с одинаковыми интересами. Очень сложно в клубе с людьми разной возрастной категории и разным музыкальным вкусом создать классную атмосферу.
— Вы сами часто встаете за диждейский пульт? Что играете?
В последнее время довольно часто. Играю преимущественно техно, тек-хаус и хаус в самых различных направлениях. Своего заведения у меня нет, и я выступаю как приглашенный диджей, иногда выезжаю в другие города. Пластинки тоже коллекционирую— у меня очень большая коллекция. Последний год не так много их покупал, потому что все подорожало. Коллекционеров в Казани много, но большинство из них собирают классическую рок-музыку, new age, поп-музыку. Если говорить об электронной музыке, то я знаю всего двух-трех людей, которые активно покупают пластинки.
— Расскажите про свою школу диджеев Night Market Academy. Кто туда приходит, чему учите?
Мы обучаем диджеев и клубных арт-директоров, учим писать электронную музыку. Я всегда рассказываю историю молодым диджеям, что раньше было достаточно купить 20-50 пластинок и ждать, когда зазвонит телефон. Пару раз в месяц стабильно раздавался звонок, и тебя приглашали на гастроли по всей России. Организаторы даже не спрашивали, что человек играет, зато платили безумные гонорары. Не было никакой рекламы, а диджеев можно было пересчитать по пальцам. Сегодня возможностей у людей больше, а стать диджеем не сложнее, чем отучиться в автошколе — даже дешевле получится. Зато возникла новая проблема — у каждого теперь есть одинаковый доступ к музыке. Я, человек с 20-летним стажем, качаю музыку из Интернета, и мой ученик Руслан, которому 10 лет, тоже может скачать такую же музыку. Сегодня диджеям, чтобы проявить себя, нужны и артистические способности, и навыки в маркетинге. Нужно постоянно быть в тренде и следить за конъюнктурой рынка. Если ты играешь только то, что тебе нравится, очень сложно рассчитывать на частые выступления. В Казани порядка 150 официальных диджеев, из них 120 играет коммерческую музыку. Когда мой ученик Руслан говорит, что хочет играть Martin Garrix, Avicii, Skrillex, я ему объясняю, что такой музыки в наших клубах не играют. Он спрашивает: «Как это не играют? Весь мир под нее танцует». Сегодня диджеем работать сложнее, хотя стать им легче.
— Помимо клубов и выступлений вы еще преподаете в институте культуры. Учите студентов делать клубные мероприятия?
Начал я с того, что вел курс по арт-менеджменту, где воспитывал будущих управляющих и арт-директоров клубов и ресторанов. Сейчас больше преподаю маркетинг и менеджмент, связанный в большей степени с индустрией развлечений, — на практических занятиях мы иногда ходим в клуб. На каком еще предмете скажут: «Завтра у нас занятие в клубе, все приходим красивые и опрятные, иначе не пройдем фейс-контроль». (Смеется, — прим. Enter). Или моя любимая шутка: «Кто не будет ходить на лекции, расскажу всем своим знакомым фейсерам, и вы не пройдете ни в один клуб». Это все шутки, но мои лекции действительно интересные, потому что я практик. Рассказываю, как делать рекламу, как нужно привлекать народ, разрабатывать концепции — все это проходит в постоянном общении, мы очень мало пишем. Я придумываю различные проекты для ребят: они то пиццерию открывают, то ресторан, то небольшой бар. Всей группой придумывают название, концепцию, какие там будут мероприятия. В Казанских ВУЗах я даже не знаю, есть ли event-менеджмент, а этому нужно учить. Любое событие — будь то городская акция, фестиваль красок — нужно уметь это все организовывать. И здорово, что в «Штабе» проходят такие мероприятия, как «Битва креативных менеджеров», где всему обучают бесплатно.
— А ваши студенты открывали какие-нибудь заведения в городе?
Последний мой студент открывает уже вторую кальянную, — это, конечно, банально, но я рад за него. 70% из них не понимают, чем будут заниматься после окончания ВУЗа. Очень приятно, что я даю какие-то навыки, чтобы человек начал сам развиваться, открыл свое дело.
— На ваш взгляд, почему лишь у немногих заведений Казани получается найти свою аудиторию и успешно работать долгое время?
Надо сказать, что, по статистике, в течение первого года закрывается 90% новых бизнесов. Если говорить о развлекательных заведениях, то людям неинтересно ходить в казанские клубы. У нас ходят в клубы по остаточному принципу: куда глаз глянет, туда и идут. Есть еще одна категория — люксовые места формата Ferz, Snob, Extra Lounge. В них ходят, потому что для некоторых людей круто говорить, что они тусуются в Snob. Если взять 10 заведений, которые открылись в прошлом году, то половина из них пойдет по проторенной дорожке и будет предлагать то же самое, что и другие популярные места. Здесь очень трудно выиграть конкуренцию. Вот, например, попробуйте купить билет в Театр оперы и балета — там нужно за три месяца брать билеты. Если взять студентов, и предложить им на выбор сходить в клуб или в Театр оперы и балета, большинство, думаю, в театр не пойдет. Но театр всегда переполнен, потому что у них интересная и уникальная программа, а в клубах одно и то же. А если посмотреть на афишу «Циферблата», то оттуда можно вообще не выходить. В воскресение ты английский изучаешь, в понедельник испанский, во вторник «Тырмарка», где люди обмениваются ненужными вещами, и так далее. Настоящий клуб — он либо слишком узкого формата и собирает определенно направленную аудиторию, либо очень разносторонний.
— Получается в привычном формате клубы себя изжили?
Да, совершенно верно. Поэтому сейчас среди молодежи очень популярны альтернативные места, вроде «Фабрики Алафузова». Там создается реально клубная атмосфера, когда все другу другу доверяют, и музыка нравится большинству.
— Если не клубы, то за какими форматами будущие?
В любом случае формат «танцы, пьянка и красивые девчонки» будет жить всегда. Если говорить о развитии именно культуры, то должны быть клубы с разной музыкой, там должна меняться концепция мероприятий. В Москве есть очень модное заведение «Конструктор». Его фишка в том, что клуб сам не делает мероприятие, а находит для этого людей. Еще дизайн сделан таким образом, что очень легко поменять все внутри: в пятницу барная стойка была в одном месте, а в субботу уже в другом. Каждую неделю есть возможность делать новую концепцию мероприятий. Будущее — за такими площадками, потому что сейчас время идет очень быстро, и человек впитывает больше информации, чем, например, 5-10 лет назад. Поэтому, чтобы заведению быть интересным для новой аудитории, нужно постоянно меняться. И не стоит забывать, что век клабера небольшой.
Текст: Павел Вдовин
Фото: Анастасия Шаронова
все материалы
