Еще до того как музыканты отменили весенние концерты, а заведения по всей России начали закрываться на карантин, «Институт музыкальных инициатив» успел провести в Казани выездную сессию «ИМИ.Сцена». Одним из ее спикеров стал Степан Казарьян — основатель Moscow Music Week, соорганизатор фестиваля «Боль» и создатель Connected Agency.

Enter встретился со Степаном и поговорил об отношении автора к собственной музыке, лучшей российской сцене и о том, почему стоит переезжать в Москву из Мурманска, но не из Казани.

«Рэперов много, а хиты пишут избранные»

Российские музыканты одновременно похожи на отечественные вина и футболистов: продают себя за немыслимые деньги, а играют как обычные люди. Рэперы просят по два-три миллиона рублей за выступление — при том что это настоящий кот в мешке. Из всех, кто занимается музыкой, они самые о***вшие (обнаглевшие, — прим. Enter). Но ребят можно понять, многие из них «однодневки».

Мне очень нравился Big Baby Tape, когда только появился. Я звал его на «Боль», только платить два с половиной миллиона было не очень выгодно. Теперь он наверняка выступит и за 100 тысяч, только время прошло и он стал не нужен. Интересно, что будет с Gone.Fludd, потому что он явно работоспособный артист, хотя спад его популярности уже начался. Если ты быстро взлетаешь вверх, то так же спустишься вниз. Набираешь аудиторию медленно — десятилетиями спокойно будешь планировать, собирая свои «16 тонн» раз в два месяца, как группа «Ундервуд». Бывают и исключения — группа «Руки Вверх!», например. Но выстрелив одним хитом, очень тяжело остаться на коне.

У нас пока есть только пример Face, который смог вернуться на сцену дважды. Не так высоко, не так резко и сменив концепцию. Он молодец, «повзрослел». Я не говорю, что Big Baby Tape не сможет, просто будет сложно: та же Гречка старается и получается не очень. Видимо, хит написать настолько тяжело, что такое может произойти всего раз в жизни. Немного похоже на игру в дартс, когда не умеешь: есть люди, которые попадают в десятку случайно, но сделать это больше раза практически невозможно. Рэперов много, а хиты пишут избранные.

С другой стороны, у Big Baby Tape весь первый альбом классный. Почему не сделать такой же еще раз, не знаю. Это, кстати, и отличает музыку от кидания дротиков: творчество никак не спланируешь. Я вижу, как тяжело писать песни моим подопечным, — например, Петару Мартичу. Порой не получается месяцами, а потом за пару недель выходит целый альбом.

«Музыка вся разная, как люди — одни красивые, другие не очень»

Я очень быстро понял, что не хочу становиться музыкантом. Потому что шанс, что стану посредственным, очень велик: от 90% и выше. Не хочу оказаться в ситуации, когда дам друзьям послушать музыку, а они начнут хвалить ее за глаза. Мне будет казаться, эти звуки чего-то стоят, а на самом деле ни гроша.

Нельзя ведь не любить свое творчество. Я иногда поддаюсь позывам сотворить какой-нибудь нойз, и мне все представляется мелодичным и здоровским, хотя получается всего лишь посредственный шум. Музыка вся разная, как люди — одни красивые, другие не очень. Ты же никогда не скажешь «моя дочь убогая» или «мой сын некрасивый». Родителям их дети всегда кажутся гениальными. И тебе собственная песня видится самой лучшей.

Поэтому я ненавижу группу «Порнофильмы». Как с людьми я с ними не знаком, но музыка их — говно. Просто им повезло: у нас очень любят мучеников. Только с хорошей позицией нужно идти на трибуну, а не петь говнорок.

Презентация группы «Хадн дадн», март, 2020 

«Не нужно никуда переезжать — только если хочешь стать частью тусовки»

То, что популярными становятся только музыканты, которые едут в Москву и Питер — миф. Раньше я говорил, что это необязательное условие и есть исключения. Теперь столичность вообще не влияет, но в Москве и Питере по-прежнему есть тусовка, которая вдохновляет начинающих артистов. «Пошлая Молли» из Харькова переехала в Питер не из жизненной необходимости — им просто нравится там торчать.

Хотя экономические факторы гораздо больше влияют на переезд, чем социальные. Нельзя просто приехать в Москву, сесть мне на уши и сыграть на фестивале «Боль» или переспать с кем-то и подписаться на правильный лейбл. Никто так давно не делает. Многие исполнители уезжают даже из Москвы — в Питер, потому что там дешевле. Так же было раньше в Германии: если ты живешь в Копенгагене и находишься в андеграунде, то тебе просто есть нечего, а в Берлине можно на относительно небольшие деньги вести достойную жизнь.

Все артисты хотят славы, заработок вторичен. Та же Motorama никуда не переезжает, в Ростове все смотрят на них и получается наэлектризованная атмосфера. Когда твой сосед становится знаменитым, цель уже не кажется недостижимой: «если Вася достиг успеха, то и я смогу». С другой стороны, в Самаре когда-то сосуществовало множество групп, потом одна распалась, вторая — и наступило оцепенение на десять лет. А спустя время тут появляются МС Сенечка, «Волны», Шарлот и группа «Супруга».

Есть особые причины переехать, конечно. Как у группы «Деревянные киты» из Мурманска, где из-за холода и полярной ночи невозможно жить, а любой концерт требует дополнительные 30 тысяч и время на дорогу. Если вы начинающий исполнитель оттуда, из Владивостока или Хабаровска, мало кто готов купить вас за такие деньги. Казань все же в европейской части России, и в этом смысле отсюда не нужно никуда переезжать — только если хочешь стать частью тусовки. PTU выстрелили и тут же уехали. Из-за них может возникнуть ощущение, что переезд — необходимость. Группа покинула Казань, потому что им просто хотелось жить в другом месте, музыка же не улучшилась и не ухудшилась.

«Они поют на языке саха и это просто п***ец как круто»

Музыкальный центр пока, как ни крути, в Москве. Мы вступаем в эпоху промежуточного кризиса — на смену сложившимся героям независимой сцены, вроде «Пасош», IC3PEAK и Shortparis, никто не приходит. В итоге образуется пропасть.

Самая интересная сцена из имеющихся в России совершенно точно в Якутске. Недавно узнал из иностранных СМИ о местных панк-группах, начал слушать и у меня челюсть отвисла. Одна из них поет на языке саха, и это просто п***ец (с ума сойти, — прим. Enter) как круто. Ярких исполнителей там очень много, но они пока варятся в собственном соку.

Добротная поп-сцена зарождается в Самаре, что-то кипит в Ростове, большие ожидания насчет Краснодара — думаю, сила за югом страны. Мои социологические познания и внутреннее ощущение обязывают сказать, что там скоро что-то начнется. Некоторое время назад казалось, что интересные вещи происходят в Новосибирске, но все быстро угасло. А вот самый стремный город России — Тольятти. В нем даже трезвым не выйдет сориентироваться, пьяным и подавно. Все одинаковое и с огромными расстояниями между домами. Хорошая среда для музыкантов, которых почему-то нет.

«Есть в городе определенный вакуум, но культуру не вырастишь по заказу»

В Казани очень давно не появлялись заметные, талантливые и аутентичные группы. В городе чувствуется определенный вакуум, но культуру не вырастишь по заказу. Даже если ты будешь вкладывать кучу средств, швырять в музыкантов деньги, создашь кластер и поселишь там всех или сделаешь бесплатными репетиционные базы. Должен сработать нерв. Когда-то здесь играли два с половиной коллектива (Love-Fine и IOCH, — прим. Степана), только я предпочел бы их не переслушивать, потому что помню старое впечатление. Услышу вновь и разочаруюсь, не дай бог.

Много говорят о том, что в Татарстане проблема с лейблами. Ну будут они базироваться здесь — и что? Взаимодействовать онлайн друг с другом может кто угодно. Может, Казань пресытилась. Здесь есть куда сходить: «Соль», Jam Bar, Bash, Werk. Техноклуб, бар для хипстеров тоже, даже клуб для андеграунда и много кальянных. А нужно напряжение, как в Новосибирске, чтобы на миллион человек ни одного симпатичного здания в городе. Люди ездят на выходных в Томск как в Париж, «потому что красиво». В таких условиях комфортно «Буераку», а в Томске тем временем хорошо и нет ни одной группы. Нужны страдания, однозначно.

«Ориентальные мотивы будут вновь попадать в мейнстрим, и возникнут новые мутанты»

Скоро все пойдет на второй круг — новые идеи в музыке будут как и раньше возникать на периферии. Все потому что мы переживаем кризис идей: западная музыка в том виде, в котором ее знаем, исчерпала себя. Ностальгия в культуре — не российский феномен, а общемировая тенденция. Я сейчас слушаю южноафриканские группы — у них абсолютно непохожее ни на что звучание. То же самое с индонезийской музыкой: я даже не могу передать чувств, которые она вызывает. Люди в поиске, они не могут больше условный «Макдональдс» кушать, и именно поэтому у всех растет интерес к «музыке стран третьего мира».

Ориентальные мотивы будут вновь попадать в мейнстрим и возникнут новые интересные жанры и исполнители. Мы приехали в Казань познакомиться с одним из них, Маратом Сулеймановым. Я его называю татарским Маком Демарко, хотя если он татарский, то уже не Мак Демарко, а что-то другое. Он один из немногих, кто поет на родном языке.

Мне кажется, в Татарстане с этим есть некоторые проблемы: люди стесняются говорить друг с другом на татарском, не то что петь. Я понимаю, что существует такой постыдный татаро-башкирский дискотечный жанр. Из-за популярности у многих пение на национальном языке ассоциируется именно с ним. Скоро татарский язык переживет переломный момент в отношении к себе. То же самое произошло несколько лет назад с русским — никто не хотел петь на нем, а потом все же разглядели нечто особенное.

«Со временем фестивалей станет больше»

Фестиваль вроде «Боли» можно сделать в регионах. Непосредственно «Боль» — нет. Собрать лайнап получится только с локальным артистами, без хедлайнеров с большими гонорарами. Мой приятель Артем Зверев однажды сделал фестиваль в Екатеринбурге и жаловался, что «влетел». А зачем было привозить одновременно «Кис-Кис» и «Пошлую Молли»? У них примерно одна аудитория, не считая взрослых людей в вип-ложах, пришедших посмотреть только на девочек. Если ты боишься за экономическую составляющую, звать две одинаковые группы никак нельзя.

Я как-то по приглашению Enter целых четыре часа вел в казанском «Штабе» лекцию-воркшоп на эту тему. Мы с ребятами сели и вместе придумали концепцию андеграундного музыкального ивента: составили лайнап, посчитали бюджет и решили, как будем отбиваться. Несколько человек из присутствовавших оказались организаторами похожих событий и давали конкретные цифры по городу. В конце мы пришли к приблизительному безрисковому сценарию, отказались от некоторых групп, и список все равно получился приличный. Со временем фестивалей станет больше — спланированно.

Изображения: Предоставлены Степаном Казарьяном