8 июля в Национальной библиотеке пройдет премьерный показ фэшн-фильма «Юха», основанного на татарском фольклоре. В своем режиссерском дебюте Таня Черногузова переосмысляет традиционные национальные образы и исследует вопрос национальной идентичности.

Совместно с арт-резиденцией RE’ACTOR, поддерживающей творческие проекты, мы поговорили с Таней об участии в грантах, отклике локального сообщества и модном потенциале татарской тюбетейки.

Партнерский материал 

Тизер фильма «Юха»

— В описании твоего Instagram написано, что ты — арт-директор всего. Расскажи, над какими проектами ты работаешь прямо сейчас?

— Около пяти лет назад мы с партнерами создали креативное агентство 500na700, в котором работаем во многих направлениях. Делаем арт-объекты для крупных ТЦ и ритейл-площадок, пишем сайты, занимаемся графическим дизайном, музейным оформлением. Многие знают меня как человека, способного решать любые творческие задачи, поэтому периодически приглашают организовывать и стилизовать фотосъемки, просят разработать дизайн интерьеров (один из последних проектов — обновленный Vegan Day) или просто зовут генерировать идеи.

Еще я развиваю личный проект с украшениями, который придумала в 2014 году как завершающую деталь моей дипломной коллекции — по образованию я дизайнер одежды. Cheta всегда был моей отдушиной: я возвращаюсь к нему, когда у меня появляется достаточно свободного времени. Недавно я разработала для бренда сайт, он пока ждет своего часа.

Весь последний год я работала над фэшн-фильмом «Юха» по мотивам татарского фольклора и запустила Instagram-медиа Your Yool, популяризирующее национальное искусство. Пока снимала кино, я на время отошла от работы в других проектах — совмещать оказалось нереально.

— Как появился интерес к национальной теме?

— Мне всегда казалось, что в Казани чего-то не хватает, и однажды я обязательно уеду в большой город. Это было необъяснимое внутреннее чувство, на которое накладывалось мое узкое восприятие действительности. Но пару-тройку лет назад я поняла, что желание переехать пропало. Я стала ощущать себя гармонично здесь. Думаю, дело и во мне, и в состоянии среды. Парки, скверы и вся инфраструктура изменили образ города и образ человека в нем. Люди стали выходить на улицы, красиво одеваться, стремиться к общению. Возникли сообщества, десятки интересных проектов, которые нельзя было представить еще пять-шесть лет назад.

Во всем ощущалось влияние нового татарского флера. Когда мне исполнилось 30, я стала больше размышлять о собственной идентичности, в том числе национальной. Переехала в центр и стала жить возле набережной Кабана — в любой момент могу прогуляться по самой классной локации города, а еще просыпаюсь под звуки азана и сверяю по нему часы.

Но глубоко исследовать национальную культуру я стала, когда приступила к работе над фильмом. Такой «эффект красной машины» — как только начинаешь изучать какую-то тему, она проскальзывает повсюду.

Кадр со съёмок фильма «Юха»

— Почему ты решила начать именно с кино?

— Прошлым летом Олег Федоров (основатель программы развития креативных индустрий RE’ACTOR, — прим. Enter) рассказал мне об арт-кластере «Таврида» в Крыму. Возможность выбраться к морю и солнцу в ковидном 2020-ом заинтриговала меня сразу. К тому же оказалось, что на форуме можно получить грант под творческий проект.

В тот момент у меня не было готовой концепции, поэтому как арт-директор всего я села и стала решать эту задачу. Идея родилась довольно быстро: мне всегда хотелось попробовать себя в кино. Казалось, что это будет похоже на фотосъемки, только интереснее и чуточку сложнее. В процессе, конечно, выяснилось, что кино и фото — два разных мира.

RE’ACTOR помог с оформлением заявки на грант: нужно было придумать основу, составить смету, план реализации и защитить свой проект. В итоге я получила 1 050 000 рублей и год на реализацию.

— О чем получился фильм «Юха»?

— Это художественное высказывание на стыке кинематографа, моды и фольклора. Вдохновением послужили «Небесные жены луговых мари» — 23 новеллы Алексея Федорченко о марийских женщинах. Тема татарских мифов полностью соответствует моей эстетике. Мне нравятся болота, леса, разная нечисть и другие жуткие образы. Наш сценарист взял за основу сказку «Су Анасы»: может быть, татарстанцам она покажется избитой, но никто еще не смотрел на нее с такого ракурса. А для иностранцев, которые будут смотреть фильм, это способ познакомиться с нашей культурой через самый известный пример мифической реальности татар.

Нужно понимать, что «Юха» — достаточно абстрактное кино. В фильме нет ни одной реплики, только музыка и пластика. Перед всеми участниками процесса стояла задача взглянуть на национальную культуру под новым углом: хореографы, актеры, операторы расслаблялись по ходу съемок и раскрывали свой творческий потенциал.

Поскольку проект авторский, в нем много моего видения. Не было задачи кому-то угодить, поэтому я делала то, что соответствует моему вкусу. Но производя одежду для фильма, я старалась внедрять традиционные элементы, которые находили бы отклик у молодых людей и оставались максимально понятными глобальному миру. Например, мы использовали татарские орнаменты, но вышивали их черными нитями на черной одежде. Их видно только под определенным углом, и если приглядеться или потрогать, богатство национального образа раскрывается невероятно.

Кадры со съёмок фильма «Юха»

— Ты считаешь, национальные атрибуты можно сделать модными?

— Думаю, нам удастся показать, что можно сочетать в образе самые необычные вещи и выглядеть при этом не только свободно и аутентично, но и стильно. Совместно с брендом украшений Ксении Исаковой Dostoino мы разработали чулпы — накосное украшение из монет, которое определяет традиционный татарский костюм. При создании опирались на музейные образцы украшений, а также использовали узоры на татарских наличниках. Я регулярно ношу их, получаю много внимания и искренне не понимаю, почему никто не додумался переосмыслить их раньше.

Еще мы сделали головные уборы из бархата с использованием орнаментальной вышивки. На них меня вдохновила французская марка Béton Ciré (монобренд, производящий докеры — кепки без козырька, — прим. Enter). Эти шапочки более мягкой формы, чем классические тюбетейки, а потому сглаживают традиционный образ татарина. Мне самой пока тяжело внедрить тюбетейку в повседневный аутфит, но интересно узнать, как восприятие изменится через пару лет. Обычно мода работает так: кто-то самый смелый начинает носить непонятную для большинства вещь, остальные наблюдают со страхом и недоумением, потом начинают восхищаться, а после надевают на себя. Так что, вероятно, когда-нибудь в Милане появится селебрити, которая станет миксовать тюбетейки, и они станут глобальным трендом. Разные вариации ичигов (традиционные татарские сапоги, — прим. Enter) давно мелькают в итальянском стритстайле.

Моя задача — не стать единственными человеком, использующим традиционные элементы, а создать повестку вокруг того, что я исследую. В Казани по-прежнему слабо проявляется национальная идентичность в сфере моды и визуального искусства. Люди до сих пор везут из Татарстана дешевые тюбетейки, бамбуковые шкатулки с татарскими узорами и футболки с надписью «Я люблю Казань». Меня расстраивает, что на ярмарках так мало брендов национальных украшений — для большого этнического региона с развитыми креативными индустриями и туризмом этого недостаточно.

— И все же тема национальной идентичности стала проявляться в последние годы. Как думаешь, почему о ней молчали до этого?

— Я бы не сказала, что о татарской культуре молчали. Всегда были деятели, которые занимались национальным творчеством в более традиционном ключе. Но сейчас стало появляться больше музыкальных групп, поющих на татарском, бренды и заведения выбирают себе татарские названия. Еще лет шесть назад это бы вызвало отторжение, люди были не готовы, а потом посмотрели на условного Рубчинского, который вынес кириллицу в массы, и всем понравилось.

Кажется, что во всем мире люди переводят фокус с глобального на локальное. Об этом говорят тенденции в музыке, фэшн-индустрии, кинематографе. Стало модно узнавать о малоизвестных вещах, малых этнических группах, их традициях и искусстве. Думаю, у татарской культуры большой потенциал.

— Проект Your Yool — как раз об этом?

— Работая над «Юхой», я собрала столько информации, что невозможно было уместить ее в небольшой фильм. Instagram-медиа стало его логичным продолжением. В Your Yool я в полной мере делюсь всем, что узнала за время исследования татарской культуры: выкладываю архивные снимки, иллюстрации национальных предметов одежды и фотографии со стилизованных мной съемок.

Название проекта — «Твой путь» — прекрасно отражает концепцию. Я нахожусь на новом для меня пути и освещаю его для людей вокруг: любой может присоединиться, поспорить, предложить свое. Проект получает хороший отклик. Сейчас у аккаунта около 800 подписчиков, хотя у него нет регулярных публикаций и рекламы.

Your Yool может развиваться в разные стороны — осенью, например, я возьмусь за разработку коллекции одежды, используя в том числе модели, подготовленные для фильма. А в будущем аккаунт должен вырасти в мультимедийный лонгрид с подкастами и интервью. Но для этого нужно время, команда и еще пара грантов (смеется, — прим. Enter).

Кадр со съёмок фильма «Юха»

— Решилась бы ты снимать фильм, если бы не грант?

— Социально-экономические обязательства дисциплинируют и двигают вперед, хотя и немного давят морально: нужно постоянно оглядываться на сроки и бюджет. Может быть, однажды я взялась бы за съемки какого-нибудь фильма, но мне однозначно не удалось бы снять кино такого масштаба.

Я являюсь резидентом и идеологом REACTOR’а. Арт-резиденция помогает мне с распространением фильма, организацией показов, договаривается с площадками и так далее. Без них пришлось бы потратить куда больше времени и нервов. Олег Федоров, продюсер фильма, решает многие оперативные задачи и ищет дополнительное финансирование.

— Приходилось ли вкладывать в проект свои деньги?

— Нет, это принципиальная позиция. Я вкладываю много личного времени и труда — это моя работа, и она не оплачивается. Мне кажется, если идею приходится финансировать из собственного кармана, она плохая.

— Вы с командой подаете заявки на зарубежные кинофестивали. Где они будут проходить?

— Поскольку главной аудиторией фильма я вижу зарубежных модников, участие в фестивалях было одной из моих главных задач. Это практически единственный способ привлечь внимание глобальной аудитории к локальной культуре. Мы подаем заявки в Германию, Англию, Италию, США, Нидерланды, Швецию и Египет. Поедем ли мы во все эти страны — пока неизвестно. В прошлом году, например, многие фестивали проходили онлайн.

В ближайший год мы не будем заливать фильм в сеть — хочется охватить как можно больше зарубежных площадок. Поэтому в начале июля мы проведем два показа: закрытый в Werk, и открытый — в Национальной библиотеке. Зарегистрироваться на открытый показ можно будет онлайн.

Фото: Аня Соколова, Тая Мих