О том, почему в детских театрах сейчас всем заправляют талантливые женщины, на какие темы можно и нельзя говорить с детьми и почему некоторые критики отказываются признавать бэби-театр — в эксклюзивном интервью Enter с Мариной Корнаковой, театроведом и директором-распорядителем Российской Национальной премии и фестивал театрального искусства «Арлекин».
О режиссерах-троечниках и «невкусных сливках»
Фестиваль «Арлекин» — это не только Всероссийский фестиваль театрального искусства для детей, но и Российская национальная премия. Можно сказать, «Золотая маска» для детских спектаклей. Мы начали эту историю в 2004 году не потому, что театру «Зазеркалье» хотелось лишней мороки. Просто осознали, что детские театры в нашей стране находятся даже не в кризисе, потому что кризис хоть к чему-то ведет. Он в состоянии застоя. Старшее поколение режиссеров высказалось или переместилось на взрослые площадки, а молодое поколение детский театр вообще не интересовал. И главная цель «Арлекина» была в том, чтобы стимулировать творческий процесс и охватить этим интересом молодую режиссуру.
Когда фестиваль собирался первый раз, мы даже не рассчитывали, что сможем собрать приличную афишу. Картина детского театра предстала во всей своей печальной полноте. Он был уделом режиссеров-троечников, которых просто не допускали к постановкам на взрослой сцене. Детей не воспринимали всерьез и делали для них спектакли, как для маленьких дурачков. При подготовке второго фестиваля из ста присланных на конкурс работ экспертный совет отобрал семь лучших. Жюри было в ужасе: «Если это сливки, каково же молоко?». Сейчас мы провели уже 13 фестивалей, и ситуация очень сильно изменилась. Невероятно поднялся престиж работы в театре для детей. Сегодня его лицо определяет молодое поколение талантливых режиссеров. Детские спектакли стали для них полем главного творческого высказывания, где они могут в полной мере реализовать свой удивительный потенциал. Это подтолкнуло и старшее поколение режиссеров иначе взглянуть на детские спектакли. Они создают настоящие шедевры о смысле существования человека, о его отношениях с миром, о категориях жизни и смерти в душе ребенка. Назову хотя бы три таких спектакля в Петербурге – «Счастье» Андрея Могучего в Александринском театре, «Когда я снова стану маленьким» Евгения Ибрагимова в Большом драматическом театре, «Детский альбом» Александра Петрова в Детском музыкальном театре «Зазеркалье». Такие постановки с упоением и восхищением смотрят и дети, и их родители.
О мечте уничтожить закостенелый театр
Дети воспринимают театр гораздо тоньше и глубже, чем думают взрослые. То, о чем можно говорить с ними со сцены, зависит только от меры таланта режиссера и актеров, от их степени доверия к воображению ребенка. Сегодня, к счастью, есть спектакли, где говорят с детьми на любые темы, причем максимально художественно и глубоко. Работы молодых режиссеров в московском РАМТе, например. Один из них – «Как кот гулял, где ему вздумается», поставленный Сигрид Стрем Рейбо, выпускницей курса Сергея Женовача. Дети сидят в маленькой черной комнате на подушках, перед ними сцена – лоскутный коврик, в руках у артистов фонарики (это вся световая партитура спектакля). Все рассчитано на воображение ребенка, его тягу к игре. Ведь если зрители оказываются втянуты в совместное творчество, такой спектакль они никогда не забудут. Ребенок внутренне преображается за эти 60 минут театрального действа, он понимает, что театр — это игра, кусочек твоей жизни, и он невероятно интересен и содержателен. Как не полюбить такой театр и не захотеть прийти сюда вновь? Рамтовский «Кот…» – лучший пример того, что можно блестяще сыграть котов, коней и собак в самой простой одежде – джинсах, футболках. А меховые костюмы медведей и лица зайцев с ушами, эти непременные атрибуты множества театральных сказок — далеко отжившее «вчера».
Нельзя сказать, что за последние годы детский театр стал всеобъятно прекрасным. Все равно есть огромное количество того закостенелого театра, в противовес которому и образовался фестиваль «Арлекин». Зачастую режиссерам проще идти по проторенной дорожке: громкая музыка, яркие костюмы, пинки под зад, примитивные шутки. Дети смеются, конечно. Но это ни уму, ни сердцу. Я как-то не поленилась и составила свод самых репертуарных названий спектаклей, которые ставят по всей России. Это одни и те же русские народные сказки, это «Золушка», это Андерсен – «Дюймовочка», «Гадкий утенок», «Стойкий оловянный солдатик»… Прекрасные сказки, но их названия скомпрометированы страшным количеством совершенно рутинных и однотипных спектаклей. Молодые режиссеры сегодня уходят от этой кальки, которая не менялась десятилетиями, и не боятся браться за непривычную литературу – например, немецкие, датские, норвежские произведения для детей, которые переведены на русский язык. В последние годы сразу несколько театров поставили пьесу немецкого драматурга Ульриха Хуба «У ковчега в восемь», а в прошлом сезоне режиссер Полина Стружкова впервые в России поставила в Омском ТЮЗе пьесу Ульриха Хуба «У лис длинные носы». Независимо от того, насколько удачен тот или иной спектакль по пьесам Хуба, все равно понимаешь: это совсем иной ракурс в разговоре с детьми, это не освоенные нашим театром, непривычные темы. А значит – поиск иного способа взаимодействия театра с детьми.
О том, как женщины рулят в современной режиссуре
Говоря о театре для детей, хочу заметить, что сейчас едва ли не самые яркие режиссеры работают в Сибири, на Урале, на Дальнем Востоке. Причем практически у всех – дипломы московских и петербургских театральных вузов. Но они востребованы в Перми, Екатеринбурге, Красноярске, Хабаровске, Южно-Сахалинске, Омске, Томске — можно перечислять бесконечно, это карта всей России. И вот что интересно – судьбу молодой режиссуры в детских театрах сейчас определяют женщины. Удивительная тенденция! Ведь прежде эта профессия считалась сугубо мужской. Многие из них сейчас заинтересованно работают над спектаклями для подростков – именно этот возрастной срез зрителей почти не обеспечен достойными спектаклями, да и драматургии, написанной в расчете на подростков, в нашей литературе очень мало. Спасибо Гете-институту, недавно издавшему большой сборник немецкоязычной драматургии «Шаг 11+»! Пьесы из этого сборника стали материалом для режиссерской лаборатории нашего фестиваля «Арлекин» в этом году. Появились четыре полноценных спектакля, поставленных режиссерами-старшекурсниками петербургского Театрального института со студентами-актерами. Созданные совсем молодыми людьми, эти очень разные спектакли удивительно живо и глубоко отразили мир подростка – мир, где ясность и гармония маячат где-то на краю горизонта как нечто неуловимое, недосягаемое… На всех четырех спектаклях были зрители-подростки. Для них этот театр был захватывающе близким!
Создание спектакля для детей — это разговор на равных. Не нужно пытаться присесть на корточки рядом с каким-то гномом по интеллекту. Ведь ты общаешься с маленьким человеком, который рядом с тобой осваивает тот же самый мир, в котором ты живешь. Не надо бояться травмировать детей серьезными драматическими произведениями. Ведь душа прирастает через сострадание. Пусть дети молча выйдут из зала после спектакля, молча будут стоять в гардеробе, пусть поймут, что они входят в очень сложный и непредсказуемый мир. Если театр подсовывает детям какую-то сахарную модель мира, он их попросту обманывает. И тогда рано или поздно театр в принципе не будет нужен ребенку. Это не означает, что нужно постоянно погружать детей в мир проблем! Существует масса изумительных веселых и радостных спектаклей, поставленных с невероятной долей умного юмора и фантазии. Они влюбляют малышей в театр и дарят радость узнавания чего-то нового, восторг соучастия в игре, азарт сотворчества.
О бэби-театре и его весьма спорном статусе
Бэби-театр рассчитан на детей от 0 до 3 лет. Во всем мире такой формат давно практикуется. Здесь все определяет слово «игра», непосредственным участником которой является ребенок. Это всегда очень камерное пространство, где дети находятся максимально близко к артистам. Кроме того, при постановке таких спектаклей всегда учитываются психологические особенности малышей. Если перед ними встанет огромный дяденька в костюме собаки, они в лучшем случае не воспримут его, а в худшем — расплачутся. Есть определенные методики работы над бэби-спектаклем, которые в последние годы аккумулируются в деятельности проекта «Бэби-лаб» в Москве.
На фестивале «Арлекин» год назад была показана целая обойма бэби-спектаклей. Меня, да и всех, кто видел, пленил спектакль «Сказки из маминой сумки» режиссера Марфы Горвиц. Это история, которая провоцирует родителей на то, чтобы дома заниматься со своими чадами театром, сливаться с детьми в радости игры. Берется мамина сумка, и обычные вещицы оттуда превращаются в живых и теплых, невероятно трогательных персонажей: щетки для волос – в семью ежей, ножницы – в птиц, бутылочки с дозаторами – в пингвинов… Работает вообще все, что может оказаться под рукой. Конечно, это очень короткие и внятные истории, которые рассказывают, сидя прямо перед детьми. Я была озадачена к приезду этого спектакля на «Арлекин»: нужно было найти две больших коробки луковой шелухи. Поэтому я ходила по овощным магазинам вокруг театра и просила не выкидывать шелуху. К апрелю я набрала гору шелухи, и вся эта шуршащая золотистая масса на славу поработала в этом спектакле! Для детей это прививка любви к метаморфозам, когда привычные вещи у них на глазах оживают и преобразуются. И потом ребенок сам потянет маму за руку в театр.
Однако по поводу бэби-театра существует большое дискуссионное поле. Многие критики и практики считают, что это вообще не театр, что это унижает профессию… Они говорят: «Называйте это как угодно, хоть развлечением ребенка в кабинете педиатра. Но только не театром». Но я отношусь к бэби-театру с большой мерой доверия и считаю, что тут, как вообще в театре для детей, все решает уровень таланта и тонкость понимания этой нежной материи – души ребенка.
Текст: Ольга Гоголадзе
Фото: Анастасия Шаронова
все материалы
