В конце сентября Yung Acid выпустили дебютный альбом с названием Take Hip. Этому электронному дуэту в своем творчестве удается соединить два музыкальных стиля — рэп и техно. Команде также принадлежит музыкальный лейбл Get Busy! и одноименная промо-группа, известная своими яркими и громкими вечеринками.
Редакция Enter встретилась с участниками дуэта и расспросила о ночной жизни Москвы и Казани, андеграундной культуре и узнала, как Карл Густав Юнг замешан в названии группы.
О вас очень непросто найти хоть какую-то информацию на просторах интернета. Как думаете сами, с чем это связано?
Марк Грибоедов: Нет, ни в коем случае это не умышленно, но самим рассказывать о себе, наверное, как-то глупо, да и не очень интересно. За нас всё говорит наша музыка. То есть, определенные эмоции находят отражение в наших треках. А слова, в общем-то, здесь нам и ни к чему.
Ильсур Касичка: Ну, или, может, мы никому не интересны, и поэтому никто о нас не знает и писать не хочет. (Смеется, — прим. Enter)
М: Да, мы относительно недавно начали работать вместе в рамках Yung Acid, и я допускаю тот вариант, что нас действительно знают и слушают в достаточно узких кругах. Раньше мы занимались исключительно лейблом Get Busy!, а потом в какой-то момент осознали, что, несмотря на множество различий в нашем творчестве, между нами есть некая взаимосвязь.
Все называют вас «янг эйсид», но ваше название читается как «юнг эйсид». И, если с «эйсид» всё более или менее понятно, то что же значит «юнг»?
И: На самом деле, это обычное сленговое написание слова «young». Американцы из гетто не знают правил, так как учили язык фактически на слух. Выходит, что американские беспризорники пишут так, как слышат. Сама суть названия и заключается в том, что в нём не соблюдаются правила орфографии.
М: Да, многие считают, что правильно «юнг». Имеется в виду тот самый Карл Густав Юнг со своим учением. Но, несмотря на то, что мы даже увлекаемся трансперсональной психологией, наше название никоим образом не имеет отношения к швейцарскому Юнгу.
М: Название появилось очень глупо и совершенно спонтанно. Мы организовывали какую-то вечеринку и не знали, как её назвать, всё, что у нас было — диалог во «Вконтакте», который, кстати, и назывался «Yung Acid». Настал момент, когда нужно было определиться с названием, мы думали-думали, но всё, опять же, — пришло само.
И: Да, а еще оно воспринимается как никнейм какого-нибудь рэпера, они все тоже «янги». Это такая типичная деталь рэперского никнейма, и мы тоже хотели быть как.. Как рэперы! Техно-диджеи, которые хотят стать рэперами — вот! (Смеются, — прим. Enter)
Расскажите о первом выступлении, как всё прошло, что за публика пришла, какая была площадка?
М: На самом деле, никакой конкретной вечеринки вспомнить не могу.
И: Можно вспомнить случай, когда нас впервые позвали в другой город — в Саратове было очень круто, например.
М: Да, это было действительно что-то новое для нас. У нас на лейбле выпускался один саратовский парень — Camin Mraz’, он тоже организовывал свои локальные тусовки, и летом 2015 года позвал нас отыграть сет. Это было нереально круто — приезжаешь в чужой город, понимаешь, что тебя уже слышали и тебя знают. Получать такого рода отдачу — это очень классно.
И: Перед сетом нас готовили к тому, что публика может не понять. Мы даже в какой-то момент хотели отобрать самые хитовые треки и ставить только их. Но, к счастью, это нам не пригодилось, — все танцевали.
М: Да, ставили даже не самую привычную концептуальную музыку, но и она нормально «заходила».
Есть какие-либо глобальные планы на обозримое будущее?
И: План всегда только один — это делать качественный продукт. Вся наша тусовка, общение, жизнь, — всё, что приходит и уходит, всё, что при тех или иных обстоятельствах пересекается с нами, всё, что с нами происходит в хобби и в работе, — должно в конечном итоге выливаться в окончательный продукт. Как Марк сказал, нам нечего сказать о себе, за нас гораздо лучше скажет наша музыка. План — это писать, писать, писать и за счёт этого расти в профессиональном плане.
М: Полностью согласен с Ильсуром. У нас нет желания найти свой стиль, полностью уйти в него, зациклиться на нём. Само собой, есть общее понимание того, что мы делаем. Это как конструктор — каждый раз появляются новые идеи, веяния, хочется соединять, объединять, пробовать — во имя того самого конечного продукта. Создавать то, чего раньше не было. Ну, или было, но не получило должной огласки или популярности.
Насколько разнятся вечеринки в Казани и Москве?
М: Это вопрос больше к Ильсуру, так как он сейчас живет в Москве, а я пока что еще здесь.
И: Не знаю. По большей части нет. В Москве существует один костяк людей, посещающих подобные вечеринки. Просто в столице всё в разы больше, масштабнее. Если в Казани на вечеринку придут 50 людей, то в Москве — 150-200. Если человек встал за пульт в Москве, значит, человек знает что делает, стоит к нему прислушаться; там народ более восприимчив. В Казани же с этим сложнее намного.
М: А еще в Казани ограниченное количество промо-групп и площадок. И во всех имеющихся площадках есть определенные рамки, форматы, и людям приходится слушать только какое-то определенное направление. В Москве намного больше крутых привозов, за счет чего ночная жизнь гораздо насыщеннее и интереснее.
И: Ну да, андеграундная культура растет. В Казани только два клуба предлагают послушать то, чего, как минимум, нет на радио, — в Москве же их дофига. Как раз недавно обсуждали с ребятами, что у нас, в Казани, последний диджей встает за пульт с 3 до 5 утра, а потом всё — домой. В Москве я только прихожу на тусовку в 6 утра, а ухожу в 10. Вот и вся разница, как мне кажется. В Казани люди еще не научились полностью отдаваться рейву. А это он и есть, вся андеграундная культура и есть рейв.
М: В Казани отсутствует ночная культура как таковая.
И: Ну, нет, она растёт, медленно, но всё же. Нормально всё будет.
Чего не хватает Казани, чтобы эта самая культура развивалась стремительнее?
М: Мне кажется, нужно создавать больше новых объединений, чтобы люди собирались вместе и обменивались информацией и полученным музыкальным опытом. В Казани очень много приезжих ребят-студентов, которые что-то делают, после чего тихо-тихо где-то в сети выкладывают — и на этом всё. Они не знают, что есть другие такие же ребята, с которыми они могли бы объединиться, как мы в свое время, и создавать что-то уже более масштабное.
И: Да, но есть еще проблема — для них это всё происходит на соревновательном уровне, кто-то всегда хочет быть лучше кого-то другого. Но постоянное соревнование — это тоже неправильно, это моментально вызывает некую разрозненность.
М: В Казани сейчас есть определенное количество организаторов, промо-групп, музыкантов, которое застопорилось на одном месте. Вернее, они развиваются в рамках этой своей группки, но ничего нового не появляется. Складывается впечатление, будто они никого к себе не подпускают. Они заняли эту нишу, — и всё, больше им никто не нужен. То есть, такого, чтобы появлялись новые яркие и громкие имена попросту нет. Я считаю, что это неправильная политика.
И: Остается только ждать. Со временем, мне кажется, всё станет лучше, появятся еще 2-3 клуба, промо, да и народ станет более открытым, ну, или хотя бы менее узколобым.
М: Что интересно, в Москве андеграунд-культура настолько разрослась, что, скажем, существуют бары для «золотой молодежи», но и у них нет каких-либо границ и рамок. Ты можешь прийти в дорогой бар, но там будет играть достаточно агрессивная и интересная андеграундная музыка. И для них это нормально. В казанских клубах боятся такой музыки и стараются не давать людям что-то новое, а «кормить» уже проверенным материалом.
Как появился лейбл Get Busy!, что послужило предпосылками для его создания?
М: Что касается названия, насколько я помню, мы сидели в каком-то баре, нам вновь нужно было придумать название для вечеринки, и я на листочке что-то писал, писал, а потом: «Get Busy? Вроде круто, давай оставим». После — нас попросили заняться музыкальной составляющей граффити-фестиваля Like it! Art в 2012 году. В Казань приехало множество крутых иностранных художников, это был действительно очень масштабный проект. Мы решили объединить усилия, собрались с ребятами, ставили музыку, всем было весело и нам, соответственно, тоже.
И: А еще в какой-то момент нам дали в качестве площадки China-Town-Cafe, где мы, конечно, могли выступить привычной компанией, но решили приурочить это мероприятие к открытию лейбла.
М: Да, тогда нам был интересен глитч-хоп, но мало кто его слушал и понимал, а когда мы ставили, люди приходили и спрашивали, мол, что это такое вообще, что за непонятные звуки, это хип-хоп, техно, и как это вообще называется. Мы старались продвигать нетрадиционные, непривычные для всех музыкальные направления.
И: Ну, да, примерно так и появилось Get Busy!. Сначала в качестве промо-группы, а потом уже и появились вечеринки. Get Busy!, как и Yung Acid, — это попытка объединить две стороны электронной музыки — рэп и техно. Мы свой жанр так и определяем — рэп-техно. Рэп и техно — два совершенно разных направления, но мы задались непростой задачей их объединить. И мне кажется, нам удалось, потому что в нас присутствует как культура рэпа, так и культура техно.
М: Да, стали организовывать тусовки в Jam Bar, потому что он был достаточно андеграундным клубом и на тот момент попросту не было других альтернатив. Начали приглашать друзей из других городов и знакомиться с новыми ребятами. В какой-то момент мы начали восприниматься как лейбл, выпускали свою музыку, собирали для своих друзей треки, делали компиляции. Сейчас мы дошли до того, что заявляем себя как диджитал-лейбл и собираемся выпускать пластинки. Наши релизы покупаются на различных интернет-площадках. Что интересно, они абсолютно бесплатны, но большинство покупателей — иностранцы, и они нормально относятся к тому, чтобы перечислить нам 5 или 10 долларов, хотя, в принципе, могут приобрести этот продукт как за 1 цент, так и вообще бесплатно. Это очень радует и вдохновляет.
И: И позволяет дальше двигаться. Например, мы покупаем себе Pro-аккаунты на эти деньги. Все деньги, заработанные с помощью музыки — в неё же и вкладываем.
Текст: Арина Добродеева
Фото: Soul Man
все материалы
