На Летнем книжном фестивале «Смены» переводчик, сотрудник Уральской индустриальной биеннале Дмитрий Безуглов и редактор просветительского проекта Arzamas Анна Шур провели мастерскую «Найди своего героя». Участники должны были выбрать любого интересного им человека или персонажа, так или иначе связанного с фестивалем, и сделать про него материал.

Мастерская прошла при поддержке редакции Enter. Публикуем второй материал — текст Надежды Валеевой о Василии Кандинском, «включенном» в лабиринт Баухауса.

«Гармония глубочайшая»: Кандинский в Казани

«Как связаны Баухаус и Кандинский?» — говорит одна из участниц Летнего книжного фестиваля, и сразу же второй организатор вдается в объяснения, что тот был одним из первых преподавателей. Стоящая напротив шатра инсталляция от Qullar и «Смена.Дети» — деревянная конструкция, на которой кратко описаны принципы Баухауса и истории его работников, а рядом с ней — дети, составляющие беспредметные композиции из простейших геометрических фигур.

Фестивальная команда уделила искусству много внимания. В программе — лекции об архитектуре и детские творческие мастер-классы, среди книг в продаже многочисленные специальные издания о живописи и дизайне. Свой стенд имело издательство Ad Marginem, работающее совместно с московским музеем современного искусства Garage. «В изобразительном искусстве — показываются, в литературе — называются трудно формулируемые вещи. Их образ требует расшифровки, культурных кодов, поэтому дополнительный разговор обязательно должен быть», — комментирует издатель, перед этим поделившись списком ключевых произведений за два года. Это и «Основы искусства», совместное издание с британским Thames & Hudson, и теоретические исследования искусства Артура Данто, и Оссиан Уорд с книгами «Искусство смотреть» и «Лучше посмотреть еще раз».

Разговор о Кандинском не кончился на одной только инсталляции. На стенде издательства «Искусство — XXI век» выдалось узнать, что к сентябрю у них готовится книга о Василии Васильевиче, а у Tatlin сразу можно было встретить раскраску с его основными работами.

Простейший путь к пониманию, за что Кандинский всем так полюбился, лежит через Галерею современного искусства ГМИИ РТ, где можно увидеть его работу своими глазами. Ключевым достоянием выставки «Шагай левой» стала картина Кандинского «Импровизация 34», стоимость которой оценивается более чем в 10 млн долларов. А особенно усилит эмоции от посещения галереи общение со смотрительницами. Я захотела узнать, какие работы нравятся им больше всего, и в непринужденной форме пообщалась с Зоей Дмитриевной, работающей в ГСИ в течение полугода.

«Любимейшая моя работа — “Импровизация №34»” Кандинского. Я помню, что приходил один посетитель, попросил стул и около 40-50 минут смотрел прямо в нее и пытался понять, что на ней изображено. Наверное, до чего-то догадался. Но у меня тоже есть свое видение этой картины — не устаю смотреть на нее. Хотя кажется с первого взгляда, что какое-то непонятное нагромождение, но на самом деле гармония глубочайшая».

Ольга Улемнова, чьей лекцией «Казанский авангард» завершился Летний книжный фестиваль, является научным сотрудником Галереи современного искусства ГМИИ РТ. Под ее кураторством были открыты выставки «АРХУМАС: казанский авангард 20-х» и «Пионеры конструктивизма: Фаик Тагиров, Александра Коробкова в Казани и Москве», а уже на их основе была сформирована и «Шагай левой». Ольга — человек, тонко чувствующий связь между известным русским авангардом и менее популярным казанским, и она как никто другой может эту самую связь донести до участников фестиваля.

— Вы окончили механико-математический факультет. Можно ли найти математичность в авангардном искусстве?

— Можно, и не только в авангардном. Всегда пытались найти и в музыке, и в изобразительном искусстве. Вспомните того же Леонардо Да Винчи, золотое сечение и прочее… Это всегда было в искусстве, на самом деле. Синтез науки в определенной степени, синтез эмоционального начала, синтез специфический в данной художественной области — все они важны и плодотворны. Если говорить о науке, тот же импрессионизм развивался на базе достижений в оптике. И в авангарде это тоже было, наверное. Можно, конечно, и в авангард 20-х, и в авангард 10-х годов спуститься, но мы возьмем наш, «татарский» авангард эпохи постмодернизма. Тот же Булат Галеев — он не художник, а ученый, который синтезировал науку с художественным видением и образностью. Когда недостаточно научных оснований, иногда художественные образы остаются наивными, а язык — недостаточно развитым. И глубокие знания в определенных областях, способные в данном случае помочь, конечно, позволяют художнику достигать новых вершин. Хотя он в первую очередь мыслит образами, тут своя специфика.

— Какие работы вы можете назвать ключевыми в экспозиции «Шагай левой», которая была построена с упором на ваши тексты и предыдущие выставки?

— На этой выставке, «Шагай левой», конечно, акцент на русском авангарде, и в коллекции русского авангарда нашего музея буквально каждая работа — это шедевр. Тут практически нет проходных вещей, каждая работа — по-своему достижение, и задача кураторов была показать, что казанский авангард фактически на том же уровне. Это как раз удалось очень хорошо. Центральная работа, это, конечно, «Красная армия» — давно зарекомендованная как работа общероссийского масштаба. Она, можно сказать, и держит всю экспозицию. Конечно, еще Тагиров и его работа «Шагай левой». Хорошо, что ее вынесли на афишу, увеличили, привлекли к ней внимание, ибо сам эскиз этот не очень большой.

— А какая работа нравится лично вам?

— Мне все они по-своему нравятся. Но… Могу сказать. Очень люблю Кандинского, именно эту нашу работу [«Импровизация №34»], буквально наслаждаюсь ей каждый раз.

— Почему именно она?

— В этой работе есть определенное напряжение, определенная драматургия. Это как раз у Кандинского очень важно. На самом деле эта драматургия есть не во всех работах, во всяком случае не всегда она такая явственная. Там есть зарождение конфликта, есть конфликт, есть кульминация, и это меня в ней завораживает.

Фото: Надежда Валеева