С 20 по 23 мая в Казани пройдет музыкальный фестиваль AWAZ. Значительная часть артистов из лайнапа неизвестна широкой публике, но каждый из них оказался в нем не случайно, а в результате кураторской работы команды и может стать открытием для посетителей.
Другая важная черта AWAZ — ориентация на фольклор и глокальность — соединение местного колорита и мировых тенденций. Помочь сориентироваться в лайнапе фестиваля мы попросили казанского музыканта и соавтора Телеграм-канала «Казанализация» Айдара Хуснутдинова.
«Всем кажется, что исполнитель традиционной музыки — это старичок из высокогорного аула. Это не так. <…> У нас акцент на том, что это может исполнять любой», — рассказывает в интервью «Медузе» (признана в России «иностранным агентом», — прим. Enter) сооснователь лейбла Ored Recordings Булат Халилов. От лейбла на фестивале AWAZ выступают три артиста — фантазийно-традиционный блэк-металический проект Zafaq, ансамбль JRPJEJ (читается как «Джэрпэджэж», — прим. Enter), играющий ритуальные и обрядовые кавказские песни, и Заур Нагоев — музыкант из Адыгеи, исполняющий народную музыку в манере, максимально близкой к аутентичной.
Народная музыка — это ключ к пониманию того, что петь и играть на инструментах — вопрос не столько таланта, сколько желания и духовного погружения. Приведу пример из жизни Фольклорного ансамбля Казанской консерватории, чей состав ежегодно пополняется новыми участницами и участниками из студентов, а репертуар — новыми песнями из экспедиций. Из общения с его руководительницей Лилией Сарваровой я узнал, что проще и быстрее запеть и стать частью традиции получается у студентов-этномузыкологов. Они обычно не умеют петь «по правилам» и просто подхватывают манеру, которую предлагает народная традиция. Те, кого учили петь в академической и эстрадной манере, испытывают сложности. От народной и — шире — любой музыки не музыканта отделяет несколько шагов: поверить, принять правила игры (в данном случае — традицию), а дальше — открыться и начать играть и петь. Все — ты носитель традиции или часть большого музыкального океана.
«Просто люди экзотизируют [народную] культуру, нам кажется, что такой исполнитель — это обязательно чувак на лошади, который говорит супермудрости. А он ходит на работу, готовит дома, у него телевизор, ноутбук — и это нормально», — продолжает мысль Халилов в том же интервью. То же касается и любой другой музыки. Чтобы состоялся эмоциональный контакт со слушателем, не обязательно обладать голосом и диапазоном Мэрайи Кэри или извлекать из инструмента сто нот в секунду. Более того — не нужно быть небожителем или мудрецом. От подавляющего большинства интервью с музыкантами, которые я прочитал, посмотрел, взял или расшифровал, мне было неловко. Их музыка разговаривает со мной напрямую, а в интервью они мямлят, говорят банальности и поддерживают не тех политиков, которые этого заслуживают. Приятные звуки льются из-под пальцев и из уст неприятных людей, и это нормально.
Если внимательно вслушаться в звуковую палитру AWAZ’a и всмотреться в лица участников, сложно отделаться от ощущения, что за кажущейся пестротой сияет именно эта мысль об универсальности и демократичности музыки. Ориентация на фольклор, о которой так много говорят организаторы в своих интервью, — не просто рекламный прием.
Несколько лет часть команды, стоящей за AWAZ’ом, делает фестиваль «Боль», и только ленивый не говорил, что в его афише сплошь незнакомые имена, состав участников слишком эклектичный, часть из них — нерукопожатные (так и есть, с некоторыми я за один стол не сяду), а чуть ли не большинство не умеет играть и петь. Думаю, для многих групп, у которых в портфолио есть красивая строчка «сыграл на “Боли”», она (буквально или в широком смысле попадания в контекст) и становится главным достижением. Сегодня вы выступаете на фестивале, тысячи подростков, впервые вас увидевших, прыгают и визжат под ваши песни, а завтра праздник заканчивается, и вы с товарищами по группе снова идете на заводы и в офисы. Так же, как и исполнители народной музыки. Логично, что работа с описанными в этом абзаце музыкой и смыслами привела организаторов к фольклору, который открывает глаза на философию самодельности и пения «потому что поется».
Так что же мы услышим на фестивале? Про все восемьдесят с гаком артистов я вам не расскажу, но кое-какие имена подсветим. Не «самых лучших»: как мы уже поняли из вышенаписанного, музыка — это не соревнование. И не самых любимых — это было бы необъективно. Вряд ли цель этой колонки — провести вас за руку по райским полянам моей любимой музыки. Цель — взглянуть на фестиваль шире, постараться его осмыслить, понять и принять. Как исполнитель принимает традицию.
Фольклор
Раз в статье так много говорилось о фольклоре, начнем с него. На фестивале мы услышим, например, группу «Птица Тылобурдо» из Ижевска. Помимо авторских песен, коллектив исполняет бесермянские крези — древний вид народных песен-звукоподражаний, основанных на импровизации. Фольклор в чистом виде есть и в репертуаре «Ойме», поющих эрзянские и мокшанские народные песни. Несколько лет назад коллектив посотрудничал с Эриком Муке из группы Deep Forest — отцов этно-попа из 1990-х и авторов гениального альбома Boheme. C тех пор в репертуаре «Ойме» появились электронные обработки народных песен. Адыгейский фольклор исполнит упомянутый Заур Нагоев, пришедший к традиционной музыке после знакомства с мастером по плетению циновки и изготовлению народных инструментов и открывший в ней источник «народной мудрости и представлений о мире». Таджикские мелодии представит коллектив «Эхо Памира». Его участники работали в таджикистанских театрах и играли в местных ансамблях. А потом в стране началась гражданская война. «Уезжали мы от тяжелой жизни и нашли друг друга уже годы спустя, когда переехали в Москву», — рассказывают о себе исполнители.
Пост-фольклор
Мы любим слушать в пост традиционную музыку. А иногда и пост-традиционную музыку. Продолжая заложенный в фольклоре принцип самодельности, некоторые коллективы идут дальше и подмешивают к народным распевам скрежет гитар и булькание синтезаторов. Есть ощущение, что на AWAZ отобрали именно тех представителей направления, кому удается делать это без ненужного лоска. Например, ижевскую группу post-dukes, смешивающую примоченный кубыз (у удмуртов так называется традиционный струнно-смычковый инструмент, — прим. Enter) и хоровое исполнение фольклора с холодноватым, как будто на коленке собранным техно. А еще — заслуженный коллектив Volga, который, по их собственному утверждению, «базируется на синтезе танцевальных ритмов с традиционной славянской полиритмией — в сочетании с атмосферным эмбиентом и нойзом, акустической перкуссией и экологически чистыми мелодиями». Черкесский проект Zafaq представляет «взгляд на танцевальные и обрядовые черкесские мелодии врачевания, вызова дождя и эпические пшинатли через призму блэк-метала». Неискушенный слушатель не опознает в скрипучих гитарах и барабанной молотилке этнических элементов, но эмоцию словит ровно ту же, что и от обрядовой музыки. Пришел одним — ушел другим. Обряд прошел успешно.
Пост-панк и пост-все-остальное
Кажется, что так же работают и представители других жанров, отобранные на AWAZ. Например, пост-металисты Irhagar из Улан-Удэ. «Напряжение, разрядка, напряжение, разрядка, напрррррр… Аааа… Не помню, чтобы я хоть раз заканчивал слушать альбом настолько уставшим», — делится впечатлениями один из их поклонников на Bandcamp. По той же схеме устроена диковатая, «наказывающая» электроника Wulffluw XCIV, похожие скорее на заговоры, чем на рэп, песни «АИГЕЛ» и замешанный на тропикалии и пост-панке мягкий экзорцизм Los Pirañas.
Пост-панк — важная составляющая компота AWAZ. Демократичная, простая и прямолинейная музыка, исполнению которой можно быстро и бодро обучить любого случайного знакомого, посетившего вашу репетицию в гараже. Если это восточно-европейский пост-панк, то хорошо петь — необязательно, это даже лишнее. Жизнь здесь непростая: дом — работа — репетиция в условном «Юлдаше» — пьянка — дом, учиться вокалу просто некогда. Эту философию в Казань везут, в частности, «Где Фантом?», «Утро» и Super Besse.
Казанская сцена
Везут не просто так — делятся опытом. Как утверждает босс AWAZ’a Степан Казарьян, его амбиция — «дать пинок местной сцене». Наши-де посмотрят, как проводить музыкальные обряды с помощью кубыза с дисторшном — глядишь, и сами что-нибудь проведут. А мы и так проводим. Хотя не так часто — просто рук не хватает.
Например, на три фестивальные группы приходится один участник. В коллективе Jerk, пересаживающем рассаду Мака ДеМарко в почву спальных районов Казани, Игорь Шемякин играет на барабанах. В «Свете Лукьяновой», соединяющей традиции советской бардовской песни с «новой волной», он выполняет роль музыкального продюсера и дергает струны баса. А у ветеранов местной сцены Harajiev Smokes Virginia является фронтменом и идеологом. Представители татароязычного десанта на фестивале тоже связаны между собой — фолк-артель Juna, электро-джем-банда qaynar и рэперы Usal и K-Ru выпускаются на Yummy Music. Сам лейбл, подобно многим героям этой статьи, тоже нацелился на фольклор — скоро на его импринте выйдут записи исполнителей из татарских деревень, которые собрал и записал ваш покорный слуга вместе с коллегой из Djinn City Тимуром Митрониным и бардом Рушаном Хаяли.
На охоту за традиционной музыкой выбрался и другой участник AWAZ — MITYA. Прямо сейчас он находится в Алтайских горах и вернется аккурат к фестивалю. Помимо сольного проекта он сыграет в мета-рок-коллективе «Черный государь» вместе с мета-поп-коллективом «Человек цеце». Кстати, оба появились в лайнапе благодаря рекомендациям «Казанализации». Из остальных местных артистов точнее всего в контекст феста попадают юдинский романтик Усируся и лесной бард Сикамор — неудивительно, что они были объявлены одними из первых. Будет ли всем этим людям полезен пинок AWAZ’a, мы не знаем, но с радостью подставляем наши самые мягкие места.
Изображения: Саша Спи
все материалы
