На лейбле Мити Бурмистрова MITYA вышел новый альбом Сикамора «Песни о Родине». В восьми треках казанский музыкант и основатель студии саунд-дизайна poslushai audio Закария Туктаров делится размышлениями о России и происходящем в обществе.

Накануне релиза мы поговорили с Закарией о политической ситуации и значении слова «Родина», а еще узнали, когда можно услышать песни из нового альбома вживую и какие планы у лейбла Мити.

— Как шла работа над альбомом? Ты его задумывал специально или он написался постепенно сам собой?

— Не сказать, чтобы я работал конкретно над этим альбомом — скорее, песни к нему сочинились сами собой в совершенно разное время. После «Домашнего альбома», который был записан с пинка моего друга Эркина Макавеева (казанский электронный музыкант, он же Ваня Лимб, — прим. Enter), я получил непривычно много отзывов. Эти песни я сочинил еще в 2014-2016 годах и примерно с того же времени молчал, так как был в не очень хорошем состоянии духа.

С 2012 года меня тревожили события в стране, и я все больше парился по этому поводу. Хотел песнями что-то сказать, обыграть, предупредить. «Песни о Родине» были записаны в общей сложности часа за три, я выбирал композиции для него примерно из двадцати песен и в общей сложности потратил на альбом часов 50.

— Почему у альбома такое название? Что для тебя Родина?

— Название такое, потому что Сикамор — это о Родине, о нас; о том, что происходит. И никак иначе. Мудрить с метафорами ради лишнего пафоса я не люблю, вот пусть будет в стиле группы Любэ (это я шутя).

Я патриот своей Родины, родного края, мира, Вселенной, потому и песни мои в основном об этом, будь они про измену, мнимый теракт или про лайк на свастике. Для меня Родина — место, куда хочется вернуться. Это детство, когда кажется, что мир — полумесяц в морозное утро в садике. Или грустный взгляд бомжа у ментовки.

— Что приключилось с тобой за время написания альбома и как эти события повлияли на тексты и музыку?

— Последний год вызвал коренные изменения в моем мышлении, моей психике, философии. Я прекратил заниматься своим общепитовским делом (Закария был сооснователем проекта «Фошная» на ул. Профсоюзной, — прим. Enter), ушел в свободное плавание. Около трех месяцев я жил на даче и поймал там особенное состояние души, которое мечтаю вернуть. Однажды ночью я вышел на улицу, один посреди пустых домов, и увидел — представьте себе — громадную луну. Ну, большущую! Она показалась мне ненастоящей, обманом, пеленой. С тех самых пор я ставлю под сомнение иллюзорное, и это прослеживается в моих последних текстах.

Я голодал, путешествовал, был в ретрите, тусил как сумасшедший, общался с интересными людьми, опасался шакалов и медведей на Кавказе, чуть не был украден, дрался, влюблялся — жил полной жизнью. Все это повлияло, думаю. Как уж иначе? Ковид с его нервозностью и нынешнее усиление репрессий тоже оставили отпечаток на моей системе.

— Почему альбом начинается с «Черного воронка»? Это связано с последними уличными протестами?

— «Черный воронок» — лишь страшная и смешная песня о том, что есть. Второй вопрос меня смешит — будто до этого протестов не было. Песня никак с ними не связана, и меня даже немного поражает и злит, что многие только сейчас заметили, что живут в авторитарном полицейском государстве. Ну, ребят, че вы, а?

— Насколько политическая ситуация в целом повлияла на альбом? Отметила для себя отсылки к протестному ГРОБу, образы полицейского насилия и какой-то флер бессилия.

— Это Россия повлияла на меня и на то, что я делаю. Сикамор показывает страну глазами человека с политологическим образованием, который впитал массу философских идей и мысли сотни знаковых личностей в искусстве. Проект является симбиозом моих знаний. Сомневаюсь, что именно нынешняя ситуация сформировала Сикамора и альбом. Флер бессилия — хорошо подмечено. Это издевка над теми, кто внезапно стал политичен, хотя год назад спрашивал: «Ты параноик, тебя это парит вообще?». Альбом иронизирует над постоянным игнорированием острых проблем нашего социума. Как не уйти в ГРОБовщину? Прямые отсылки есть и к Высоцкому, и к «Соломенным енотам», а в одной песне мотив взят у Александра Мичурина (башкирский бард, — прим. Закария). Остальные, в основном, метафизические: понятия, образы, что встречались мне не у конкретных авторов, а в одном из философских течений. Многие песни в целом про дзэн, хоть и с надрывом. Про внутреннюю эмиграцию и волю. Даже про одиночество и героизм самого последнего труса.

— Почему песни про любовь получились такими грустные? Текст «Куклы», которая наполнена любовью, кажется мне даже страшным, будто любовью ее наполнили насильно.

— Потому что эти песни не про любовь. «Кукла» — про неверное воспитание любви в семье, где потребительское отношение к объекту любви оказывается подменой понятий для ребенка. Это нелюбовь.

Песни про любовь я еще не написал. Все они, повторюсь, про общественное. «Кукла» должна пугать, именно это я и закладывал. Хотя песня приятная, вроде. Любовь — это все, а не конкретный случай.

— Когда можно послушать твой альбом вживую?

— Я выпускающий музыкант и не люблю выступать. Но в мае выступлю на фестивале AWAZ (он пройдет в Казани с 20 по 23 мая, билеты в продаже на сайте, — прим. Enter).

Хочу добавить — большое спасибо за помощь Мите Бурмистрову, за обложку — Дарье Молотниковой, Лие Сафиной, а за фото к обложке Олегу Тихонову. Спасибо за поддержку всем, кто верит. И не бойтесь: как накрыло, так и отпустит.