Два года назад экскурсовод Еврейского музея, диджей и экс-участник группировки «Низы» Роберт Гараев основал исследовательский проект по изучению ОПГ Казани, Татарстана и Поволжья в период с 1970-е по 1990-е годы. Казанскому феномену посвящен паблик во «ВКонтакте»: сейчас в нем более 28 000 подписчиков, включая бывших опэгэшников и очевидцев криминальных событий.

В декабре в издательстве Individuum вышла книга Роберта «Слово пацана». В нее вошли цитаты из СМИ, книг и фрагменты интервью, которые помогают понять причины появления феномена и прочувствовать время. С разрешения издательства Enter публикует фрагмент, объясняющий, откуда взялись пацанские понятия. Книгу уже сейчас можно прочесть онлайн или заказать домой. 12 и 13 декабря она будет продаваться на Зимнем книжном фестивале.

Уличные правила, которые регламентируют все стороны жизни пацана, называются пацанскими или пацановскими понятиями. Этот достаточно разветвленный моральный кодекс делит все твои поступки и действия на разрешенные — «по понятиям» — и запрещенные — поступать так «западло». По сути, это трансформированные для жизни на улице воровские понятия, которые также называют блатными или людскими. Последние сформировались в системе ГУЛАГ в 1930-х и основывались на полном запрете сотрудничества с государством (нельзя быть комсомольцем, служить в армии и в любом виде сотрудничать с милицией или лагерным руководством), а также неприятии общественных норм вплоть до отказа от материальных благ и запрета жениться или даже заводить длительные отношения.

Пацанские понятия отличаются от блатных меньшей строгостью: пацану не воспрещалось заводить семью, быть комсомольцем или служить в армии. Они ориентированы на существование на улице. Пацан в целом заточен на достижение успеха, причем не только среди своих близких, но и за пределами группировки. Понятия не выглядят как свод правил: их конкретные значения зависят от контекста и ситуации. Понимая основные принципы и владея словесными конструкциями, ты всегда можешь вывернуть любую ситуацию с выгодой для себя или своей группировки.

Вот что пишет о них Светлана Стивенсон в книге «Жизнь по понятиям. Уличные группировки в России»: «Понятия отличаются гибкостью: в разных ситуациях они могут применяться по-разному. Они используются для выражения многих конкретных правил, но при этом опираются на систему фундаментальных принципов, отражающих глубинные представления о мире и о месте в нем группировки».

Для пацана эти правила очевидны — он не задумывается, почему та или иная вещь попадает под запрет. После анализа некоторых запретов становится понятно, что они возникают из-за того, что пацаны считают себя элитой или гражданами мини-государств (группировок). Пацаны защищают свою территорию и честь — они обязаны встать в отмах, если их оскорбляют или посылают на три буквы. Пацан не может быть коммерсом (с коммерса можно только получать), пацан обязан выглядеть опрятным и ходить в чистой одежде. Своих (а в начале 1980-х и чужих) пацанов нельзя бить ногами. Пацан должен уважать своих старших и выполнять их поручения. Кроме того, сами понятия работают только в кругу равных, то есть таких же, как и ты, пацанов. Среди посторонних — чушпанов и лохов, не граждан этих символических государств — действует правило «пацан всегда прав». Другими словами, их можно унижать и оскорблять. Более того, чушпанов и коммерсов надо подчинять себе и эксплуатировать.

Пацанский кодекс также говорит об агрессивном характере этих мини-государств. Об этом можно судить из запрета на курение, алкоголь и наркотики — ты всегда должен быть трезв, чтобы в любой момент дня и ночи встать на защиту группировки. Пацан должен контролировать речь, сохранять самообладание и быть в хорошей физической форме. О последнем говорят и обязательные занятия спортом для младших возрастов.

Пацанские правила постоянно претерпевают изменения. Жесткий запрет на употребление или продажу наркотиков после их прихода в город повлиял и на правила. Группировки участвовали в наркотрафике не в открытую (хотя были улицы, которые не брезговали таким занятиями в 1990-х и 2000-х), но в целом пацаны старались не продавать сами, а нанимали барыг. То же касается и занятий коммерцией: как только в страну пришел капитализм, на большинстве улиц стали закрывать глаза на запрет заниматься бизнесом.

У нас меньше блат-педали (имеются в виду блатные и воровские понятия, — прим. ред.), нет АУЕ (движение признано экстремистским и запрещено в России, — прим. Enter) какого-нибудь. Были попытки ставить воров в законе смотрящими за городом. В Казани это оказалось физически невозможно, потому что каждый сам себе авторитет. Вся эта воровская тематика не вперлась, потому что пацаны изначально не были нацелены на то, чтобы садиться в лагеря и там что-то качать. Это потом уже много народу попало за решетку и приходилось там качать на местных темах. Как там все это происходило, я не знаю.

Вот все же были воровские понятия, а мы жили по пацанским понятиям, когда в приоритете — улица и принципы уличные. Они могли коренным образом отличаться от воровской тематики. Не такие строгие были и более беспредельные. Пацан может делать бизнес, служить в армии и много того, что не может себе позволить человек, подвисший на блат-педали.

Понятия — это скорее мировоззрение. Оно иногда выражается в определенных словесных формулах, которые сами участники и мы, посторонние, определяем как конкретное понятие, но оно может в этих формулах и не выражаться. И поэтому для человека сама структура его представлений может оказываться скрытой, но при этом она существует и является социальным фактом. То есть люди не являются социологами, они часто не могут анализировать свои представления, но тем не менее вот эта структура четких представлений все-таки есть, и она руководит их деятельностью. Понятия — это моральные правила. Они есть и у нас, они есть и в группировках.

Понятия пацановские разъясняли гораздо раньше, чем ты оказывался в группировке. Мы во дворе их уже знали. Как правильно себя вести, мне рассказали мои одноклассники в классе седьмом-восьмом: как нужно здороваться, кто должен первым руку протягивать (старшие), что западло, а что не западло.

Пацан должен следить за базаром. Я вот сейчас стараюсь следить за базаром, лишнего не сказать во вред себе. Потому что в запале все мы люди эмоциональные. Сказал что-то не подумав, тебя потом притянут за это: «А что ты там сказал? Ответить готов?» Если человек не готов ответить, его быстро развенчают, регалии поснимают с него. Репутация складывается из умения держать базар.

Это относится только к людям своего круга, к пацанам, к близким с других улиц, к своим — на остальных, в принципе, было по*** (безразлично, — прим. Enter). Кому-то из своих сказать и человеку, не имеющему отношения к нашему кругу, — это две большие разницы. Тут, подобно любым военизированным мужским объединениям, начиная от древней Спарты до самураев, определенный круг считает себя выше других за счет легендарно сложившегося доблестного образа, репутации.

На нашей стороне города слово пацана котировалось очень высоко. Если пропацанишь (не выполнишь обещание, подкрепленное словом пацана, — прим. ред.), то на нашей улице отшивали точно. Не было такого, что, не сдержав слово пацана, ты останешься пацаном. Не знаю, как на другой стороне города, но «жилковские», «грязевские», если слово пацана давали, держали его всегда. Другое дело, что этим словом никогда не раскидывались и давали его нечасто.

Был случай еще до нашей войны с «Перваками» в 1996–1997 году. У «Перваков» были братаны — так называли бибиковскую (Бибик — Альберт Батров, авторитет группировки «Перваки», — прим. ред.) молодежь, у них главшпан (главный, — прим. ред.) был Братан. Мои ровесники — такая беспредельная была компания: сборище бывших «дружновских», «старогоровских», «мавлютовских», «камаевских» (все перечисленные группировки в начале 1990-х вошли в состав «Перваков», — прим. ред.) И был у них коммерс, который должен был нашему коммерсу, прилично так, тысяч двадцать долларов. Мы начали его напрягать.

Тут «Перваки» за него приезжают: «Да, он отдаст», потом опять мозги про***ли по срокам (задержали оплату, — прим. ред.), мы опять его прессовать начали. И вот однажды приезжаем на стрелу, их человек пятнадцать-двадцать, наверно, мы вчетвером на одной машине: я с В. и двое молодых пацанов. Начинается гул — мы заряжены, они заряжены, чуть до перестрелки не дошло. И тут мне на ум приходит такое, я говорю: «Слышите, пацаны? Вы даете слово пацана, что такого-то числа он отдаст бабки?» Смотрю, они поначалу заменжевались.

И тут выходит Братан и говорит — дословно: «Мы даем тебе слово первогоровских пацанов, что такого-то числа будут бабки». Я говорю: «Все, конфликт исчерпан, разъезжаемся». Чтобы ты понимал, они кидали всех налево-направо, у них был миллион случаев, когда они приезжали на стрелку, под стволы ставили пацанов, беспределили. Но слово пацана сдержали, бабки отдали.

Иллюстрации: Рената Фогель