Три года назад клубный промоутер, основатель клубов «Станция» и «БарМалина», организатор премии Dancing People Awards Андрей Питулов анонсировал амбициозный проект — первый казанский лофт «Фабрика Алафузова». За это время случилось многое: грянул кризис, смета увеличилась в два раза, площадь лофта попала под проект реконструкции Адмиралтейской слободы, тяжело выстраивались отношения с банком и партнерами и так далее по списку. Преодолевая трудности и не теряя веры в свой проект, Андрей Питулов искал инвесторов, ездил перенимать опыт в Москву на дизайн-завод «Флакон», проводил мероприятия и воодушевленно рассказывал о своем проекте.
В июле этого года владелец первого казанского лофта разместил объявление на Avito в поисках новых партнеров по бизнесу и дал большое интервью «Бизнес Online», где рассказал о том, как собирается разрешить навалившиеся на него проблемы. Всего за пару месяцев, по словам Андрея, ситуация изменилась кардинальным образом. Нашлись новые партнеры и банк, который согласился финансировать ремонтные работы. Также появилась новость, что «Фабрика Алафузова», возможно, будет сотрудничать с московским «Флаконом».
Enter встретился с создателем творческого кластера в Кировском районе, чтобы узнать о проекте «Битва креативных менеджеров», как будет работать лофт в зимнее время и станет ли «Фабрика Алафузова» резиденцией «Флакона» в Казани.
— Во-первых хочу спросить про «Битву креативных менеджеров». Что это за проект, какое участие в нем принимаете вы?
— Битвой креативных менеджеров занимается мой друг Артур (Артур Хосровян, организатор «Битвы креативных менеджеров», — прим. Enter). Я слышал, что она проходила в прошлом году. Ко мне даже приходили какие-то ребята, что-то им нужно было сделать, какой-то свой проект. Я не до конца понял, да и не вникал особо в тот момент. В этом году ко мне обратились с предложением поучаствовать в проекте в качестве наставника. Скажем так, я увлекся процессом, присутствовал с самого начала обсуждений. Насколько я понимаю, проект немного трансформировался по сравнению с прошлым годом. Во-первых, он стал продолжительнее. Во-вторых, в этом году сконцентрировались на качественных событиях. Цель проекта — научиться делать мероприятия в совершенно разных областях: музыка, спорт, театр, мода. Человек, который работает в event-индустрии, должен быть креативным, творческим и уметь делать разные события. Наша цель — найти такую молодежь, которая хочет развиваться в разных направлениях. Мне — в силу того, чем я занимаюсь, — нужна творческая молодежь, которая придет ко мне и тоже будет делать разные мероприятия. «Фабрика Алафузова» — нестандартная площадка, и мероприятия здесь должны быть нестандартные.
— Вы куратор направления «Музыка и концерты», какие события планируете организовывать?
— Есть события, которые совсем несложно организовать, — тот же самый рок-концерт. Для этого нужно найти помещение и рок-группу — как правило, их много и они всегда хотят выступить по умолчанию. Если 20 лет назад было проблемой найти ударную установку, которых было три штуки на город, то сейчас у большинства есть своя аппаратура. Правда, просто организовать концерт — недостаточно. Нужно, чтобы присутствовало определенное количество людей, чтобы СМИ написали. В нашу цифровую эпоху обязательно нужен постпиар. Нет фотоотчета — нет события. Раньше мы ограничивались тем, что делали афишу, флаер и радиоролик записывали. Сейчас важнее разослать приглашения в социальных сетях.
— Сможет ли это поспособствовать развитию музыкальных событий в Казани?
— Это зависит как от наставников, так и от молодежи. Можно просто отработать задание, сделать какой-то концерт. Но, исходя из того, что победители этой битвы получат грант на реализацию собственного события, люди должны быть заинтересованы в продолжении работы в этой области. Здесь есть хорошая возможность попробовать свои силы, а, благодаря наставнику, можно избежать большинства грубых ошибок.
Сейчас наблюдается некий застой в музыкальной жизни города: из-за отсутствия инициативной молодежи и пассивности потребителя. Люди, для которых делаются мероприятия, просто не хотят на них ходить, — сидят в кальянных, сосут трубки, и ничего им не надо. Также влияет общая финансовая ситуация, когда у людей нет денег ходить на мероприятия и платить за вход. Обе стороны должны договориться: гости ходят и платят за вход, организаторы делают хорошее мероприятие. Когда я занимался премией Dancing People Awards, мы точно также встречались: все арт-директора клубов договаривались между собой для того, чтобы делать хорошие события. Чтобы что-то происходило, нужны харизматичные лидеры, которые берут на себя ответственность. Возможно, такие люди придут на «Битву креативных менеджеров».
Людям, которые связаны с творчеством, иногда просто хочется делать события и мероприятия. Я в свое время говорил ребятам из Ozon Pro, что клубы изживают себя, что нужно делать акцент на события. Даже когда мы оценивали клубную культуру, все равно всё скатывалось на оценку определенных вечеринок, потому что они запоминались. В какой-то момент люди перестали ходить в один клуб, стали объезжать за ночь 4-5 мест и оставались там, где было интересно. Также люди заметили, что интересно делать мероприятия в необычных местах. Клубы, кальянные, концертные залы — все это поднадоело. Совсем недавно ко мне приходили смотреть помещение для проведения тренинга. Видимо, требуется разнообразие. В Москве сейчас это вообще тренд, основные события проходят на заброшенных заводах, фабриках , на строительных площадках.
— Как изменилась ситуация с «Фабрикой Алафузова» после размещения объявления о продаже на Avito и большого интервью с «Бизнес Online»?
— Ситуация изменилась кардинальным образом, все стало хорошо. Все вопросы, которые были, они практически все сейчас решены. В результате основную роль сыграли мои бывшие партнеры, которые, практически, вышли из бизнеса. Они оказали достаточно серьезную поддержку. Несмотря на мои какие-то, условно говоря, обиды, они сыграли важную роль, хотя бы в том, что спустя 3 годя я точно так же горю намерением делать этот проект.
— Как сейчас обстоит ситуация с вашими партнерами по бизнесу?
— Мы нашли выход из тупиковой ситуации, и все срастается. У нас появился банк-партнер, который согласился профинансировать строительные работы. Мы определили план развития. Сегодня мы открыты ко всем вариантам сотрудничества как со строителями, подрядчиками, так и с арендаторами. Как и планировали, мы будем какие-то площади продавать. Это будет некий лофт-центр, где будут шоу-румы, офисы, event-площадки, бары, театральная площадка, выставочный зал. Все в стиле лофт, естественно. При том, что у нас настоящий лофт — здание со 150-летней историей, кирпичные стены, высоченные потолки, своя территория, атмосфера. Мы готовы работать с разнообразными сообществами и делать интересные мероприятия. Я очень рассчитываю, что, благодаря участию в «Битве креативных менеджеров», появятся единомышленники, молодежь, которая захочет с нами сотрудничать.
- Архитектурный проект, 2015 год
— Есть информация о сотрудничестве «Фабрики» с «Флаконом». Это останется «Фабрика Алафузова» или будет что-то другое?
— Мы еще не поставили точку в переговорах, но вообще все идет к тому, что мы будем резиденцией «Флакона» в Казани. Правда, не думаю, что наш проект станет называться «Флакон Алафузова». Более того, сейчас мы пришли к названию «Алафузов Лофт» и к небольшой смене позиционирования. Мы его называли фабрика, но у нас есть уже разные «фабрики», — это достаточно избитое название. Про нас же говорят: «На Алафузова поедем?». При том, что Алафузов — это фамилия человека, который все это сам построил. Я знаю, что с нами по соседству льнокомбинат будет развиваться похожим образом. Поэтому через 2-3 года здесь, возможно, будет огромный кластер на 40 тысяч кв.м. Я всегда смотрю далеко вперед и во многом начинаю работать на опережение, — возможно, именно поэтому некоторые моменты не всегда срастались — было слишком рано.
За последние два года на «Фабрике Алафузова» побывало достаточное количество молодежи, которой это место нравится, и для меня это очень важно. Важно понимать, не ерундой ли мы занимаемся, тратим столько сил, финансов, рискуем. И сейчас я понимаю, что не зря: то, что мы делаем, нужно всем. Мы успели поработать с разными аудиториями — от 15 до 50 — и все находят здесь особую атмосферу.
Впереди еще очень много работы. Но, когда я этим начал заниматься, то так и хотел — придумать себе занятие лет на 10 вперед.
— Не возникало ли у вас ощущения, что за три года именно молодежь стала воспринимать «Фабрику Алафузова» не как креативный кластер, а как место для тусовок и рейвов?
— Мы не можем говорить за всю молодежь. Те, кого интересуют рейвы и тусовки, для них это может быть и так. Я ведь общаюсь с людьми, которые сюда приходят, чтобы делать тренинги или мероприятия по рукоделию, они далеки от тусовок и ночной жизни. Другие уже выросли, чтобы ходить на вечеринки, и занимаются столяркой, ковкой или еще каким-то производством. Например, многие хотят здесь сделать столярную мастерскую. Уже человек 5 приходило. Учитывая опыт «Флакона», 30% их дохода приносят мероприятия. Вечеринки, тусовки, рейвы — это события, которые генерируют трафик. На «Флаконе» Матушевский (Николай Матушевский, владелец дизайн-завода «Флакон», — прим. Enter) рассказывал, что они работают для необычной молодежи, которая занимается нестандартными вещами. Мы тоже работаем именно для них. Мы должны стать пространством для нестандартных арендаторов, которые мыслят нестандартно, которым нужны необычные места. При том, что мы готовы работать в формате 24 часа в сутки 7 дней в неделю.
— Может ли так получится, что в итоге помещения достанутся не той аудитории, на которую вы рассчитываете?
— Такого не может произойти, потому что я сам общаюсь с будущими жителями и резидентами. Те, кто со мной уже работают сейчас, — это мои единомышленники. И у нас происходит некое разделение: кто-то занимается технической частью, кто-то юридической, кто-то архитектурной. Я буду заниматься разработкой и реализацией полноценной концепции. Опять же, опыт «Флакона» говорит, что на начальном этапе не зазорно запускать какие-то бизнесы, которые не совсем отвечают требованиям, но приносят достаточно много денег. Нужно делать все, на чем можно зарабатывать деньги: если хорошо получается проводить мероприятия, значит нужно работать в этом направлении. Если народ сюда приходит, и им хочется здесь открыть бар — открывайте бар.
В любом случае, года два площадка еще будет развиваться и достраиваться. А мы постараемся следовать духу времени, и даже немного его опережать. Поэтому нужно реагировать на изменения в обществе и культуре.
— Если говорить о мероприятиях, согласитесь ли вы, что самые масштабные мероприятия на «Фабрике Алафузова» были в рамках серии историко-тематических вечеринок, благодаря которым о лофте узнала широкая публика?
— Да, но кто придумал эти названия? Их придумал я. Как-то раз Вагиз пришел (один из основателей клуба «Бонифаций» и независимой промо-команды BNF, — прим. Enter), с предложением сделать вечеринку с каким-то странным английским названием. А я предложил назвать «Шерсть», потому что раньше здесь была фабрика первичной обработки шерсти, и вообще сначала я так хотел назвать лофт. Я предложил пройтись по истории фабрики, отсюда и появились названия: «Кожа», «Лен», «Брезент», «Мех». Для этих вечеринок как раз пришел подходящий момент: я осуществлял техническую поддержку, Вагиз выступил как арт-менеджер и промоутер мероприятий. И у нас все вышло в итоге очень хорошо — это одна из важнейших составляющих успеха, когда все грамотно организовано и спланировано.
— Как сегодня работает помещение?
— Пока никак не работает, потому что я занимался решением юридических и финансовых вопросов. Они сейчас все практически решены. Я думаю, так или иначе какие-то события в рамках «Битвы креативных менеджеров» пройдут здесь. Ну и самое главное, сейчас мы делаем отопление. Зимой в части здания, где располагается театральное пространство Таисии Забровской, можно будет делать и вечеринки, и перформансы, и выставки. Выше будет хостел — там уже сейчас живет некоторое количество людей. Предполагаю, что их будет больше, предпочтение будем отдавать людям творческим. В самом начале проекта я говорил, что творческие люди должны заниматься творчеством, и их нужно в этом поддерживать, чтобы у них было время и желание. Когда человек собирает деньги на аренду квартиры любым способом, тут, конечно, не до творчества.
В планах за эту зиму привести полностью в порядок здание сортировочного цеха, склада шерсти и помещения, где был летний бар. Параллельно мы собираемся проводить строительные работы и организовывать мероприятия. Этой зимой лофт простаивать не будет. К весне сделаем очень много: активно качнем летние мероприятия и будем засаживать арендаторов и резидентов, какие-то площади будем продавать. Летом лофт заживет полноценной жизнью, и следующей осенью войдем в стопроцентный режим работы.
- Лекционный зал в стадии строительства, 2014 год
— Вы видели, как в Москве заполнялся «Красный октябрь». Именно это вдохновило вас на создание лофта в Казани?
— «Красный октябрь» — это отдельная история. Он находится очень удачно прямо в центре, и отличается от «Флакона», от Artplay. Это больше событийная площадка: там в основном бары, рестораны, кафе, галереи, выставки. Лофт и творческий кластер один на другой не похожи, — нужно соответствовать месту. Я своими глазами видел, как это все происходит, как он заселяется. Оказывается, у меня желание заниматься подобным проектом было давным-давно. Когда я делал клуб «Станция», мне хотелось, чтобы это было технологичное помещение. Первый клуб находился в продуктовом магазине, мы его стилизовали под станцию, придумали себе историю, что мы инопланетный экипаж и приехали покорять новую планету. Мне всегда нравились старые, фабричные помещения. Была мечта сделать клуб именно с такой атмосферой. В «Фабрике» все совпало вместе: я родился и вырос в доме через дорогу, в родном Кировском районе. Хорошо, что на Кировский район обратили внимание: раньше он был ненужный, какой-то промышленный райончик на окраине, вонял. А сейчас это развитие города. Все просто сошлось: где родился, там и пригодился.
— Казань все-таки отстает по темпам развития от Москвы. В 2013 у нас открылась «Смена», затем «Штаб». Но все еще остается вопрос, нужны ли Казани такие проекты и готова ли она к ним?
— Все развивается так, как должно развиваться, своим чередом. Может быть та молодежь, для кого это все делается, еще не выросла. Мне было очень удивительно видеть людей 18-19 лет, которые в восторге от того, как здесь круто. Откуда в них это?
Я не могу говорить за всю Казань, но лично мы делаем это для тех, кому созвучны наши идеи. Почти каждый день кто-то звонит, спрашивает насчет помещений, люди как-то находят нас. Значит, кому-то это надо. Одно дело, если бы я везде рекламировался, но ведь люди сами находят, сами хотят: рыбак рыбака видит издалека, подобное притягивает подобное. Я перестал уже переживать о том, кому это надо, готова ли Казань для этого. Когда я делал первый клуб в 2000 году, такого понятия «ночной клуб» вообще не было. Мне говорили «А зачем ночной клуб?», «По ночам танцевать?», «Зачем ночью танцевать? Потанцевали вечером до 12, и хватит».
— Еще во времена премии Dancing People Awards на вопрос про идеальный ночной клуб вы ответили: «Очень сложно ответить, я бы построил идеальный ночной клуб, если бы у меня было много денег и старая заброшенная фабрика. Это должно быть необычное место».
— Да, я же говорю, в какой-то момент понял, что именно этого хотел когда-то давно. Вот сейчас делать просто ночной клуб не очень интересно, поэтому мы большая event-площадка, и здесь очень много мест, где можно сделать тот же ночной клуб. Если вдруг ко мне придет человек, который скажет, что хочет сделать ночной клуб, то пусть делает, платит аренду, но имеет в виду, что мы здесь делаем мероприятия и сами по себе мероприятия здесь будут разные. Я даже был бы рад, если придет какой-нибудь идейный человек со своими деньгами, который захотел бы сделать хороший ночной клуб. Где-то я бы даже смог ему помочь, проконсультировать. Но самому заниматься работой в формате ночного клуба мне неинтересно, это мелко и уводит в другую тему. Меняется режим дня, погружаешься в эту ночную жизнь. Стандартные ночные клубы, которые были 5-6 лет назад, они себя изжили. В той же самой Москве проходят рейвы, которые идут по полтора дня. Кто-то приходит ночью, кто-то днем танцевать. Или вечеринки, которые начинаются в воскресенье в 3 дня и идут до вечера, — всех это устраивает, и публика собирается приличная. Я тоже, может быть, ходил бы на такие мероприятия, если бы они были. Но пока в Казани их нет.
— Когда про вас говорят, обычно упоминают клубный бизнес и промоушен, называют основателем клубного движения в Казани. Как думаете, мешало или наоборот помогало это в данном проекте?
— Скорее, помогало. Тут смотря каких людей встретишь, ведь многие раньше ходили в мои клубы и на мои мероприятия.
Я же не просто делал вечеринки. Есть клубные промоутеры, которые только делают вечеринки, и это становится их постоянной работой. Клубы, которые мы придумывали, — «Станция», «БарМалина», «Луна» — делали абсолютно с нуля.
— По сравнению с тем временем, когда вы делали клубы, народ стал более искушенным в плане музыки?
— На мой взгляд, наоборот, — стали хуже разбираться. Если раньше люди приходили именно потанцевать, погрузиться в танец, то сейчас приходят больше пообщаться, потусоваться. Но, надо отдать должное вечеринкам, которые именно BNF устраивали, там действительно есть поклонники техно, кто ценит звук с винила. Я это вижу по отзывам. А есть и такое: «Все идут, и я пойду».
Честно говоря, в казанских клубах я уже давно не был. Насколько знаю, разговаривая с владельцами заведений, лучше всего продается коммерческая музыка. Под это лучше пьют, веселятся. Опять же, на электронной музыке висит ярлык, что это наркоманская музыка. Транс, например, опустили в свое время, что под него могут танцевать, употребляя только всякие препараты. С другой стороны, это музыка моей молодости. Я люблю диско 80-х, под которое прошла моя юность. И точно так же мне нравится транс, который пришелся на то время, когда мне было около 30 лет.
Я не знаю, какие истории сейчас ходят среди молодежи, у меня немного потерялся прямой контакт, в силу того, что не до этого мне было. Думаю, что эти связи буду восстанавливать благодаря моей восемнадцатилетней дочери и ее окружению.
Я искренне надеюсь, что сейчас в России будет происходить некий подъем и в экономике, и в культуре. Россия занимает сейчас особое место, и я ощущаю себя патриотом, несмотря ни на что. Меня устраивает все, что происходит, и я надеюсь, что у нашей страны будет великое будущее. И, чтобы это произошло, мы должны этому способствовать, и молодежь должна этому способствовать и соответствовать. Лет 10-12 назад, когда мы делали вечеринки, мы очень страдали от отсутствия качественной публики. Была тусовка, две-три тысячи человек на весь город, и приходилось бороться за эту тусовку, чтобы они ходили именно к тебе, поэтому часто мы распределяли дни, чтобы не пересекались хорошие мероприятия. А сейчас другая ситуация: приходит молодежь красивая, яркая, со вкусом одетая, они в курсе музыкальных тенденций, они ведут себя правильно. Я не нарадуюсь на нашу молодежь, очень здорово, что это происходит. Возможно есть другая молодежь: мы недавно разговаривали с Шамилем, арт-директором «Арены» (Шамиль Ибрагимов — прим. Enter), и он говорит, что, пока человек не начнет с тобой разговаривать, непонятно, быдло это или нет. А выглядят сейчас все адекватно и симпатично.
— А что сейчас происходит на карте ночной жизни города?
— Я не знаю, что происходит в городе. Насколько я понимаю, находится в упадке верхний этаж «Корстона», — там было такое модное место. Не особо популярен FERZ. Для меня, самые клубные заведения — это по-прежнему «Легенда», «Арена» и Luxor. Стабильные проекты, которые работают достаточно правильно, хотя я давно нигде не был. Посмотрим, что этой осенью будет происходить: может, и откроется что-нибудь.
Текст: Павел Вдовин
Фото: Анастасия Шаронова
все материалы
