В 16 лет Саида Валиева впервые получила контракт за границей, а сейчас уже два года работает в США. Год назад модель снялась в рекламной кампании для Shiseido: теперь эти ролики крутят почти во всех странах мира. Enter узнал у Саиды Валиевой, как изменилась ее жизнь после съемки, чем российский менталитет отличается от американского и каковы сейчас стандарты красоты.

Мечты о спортивной карьере и бесполезное портфолио

Я никогда не планировала заниматься чем-то, связанным с шоу-бизнесом и фэшн-индустрией. В 15 лет моя семья переехала из Альметьевска в Казань. Будучи подростком я все время проводила в спортзале и на тренировках: восемь лет занималась волейболом и десять — верховой ездой. Все будущее было ориентировано на спорт. Возможно, это работа с детьми, тренерская практика или если повезет, как я тогда считала, попадание в сборную. А в 2013 году на казанском ипподроме полностью поменяли управление, и нашу сборную расформировали. Грубо говоря, старых спортсменов выгнали и списали вместе с лошадьми. Получилось, что последние десять лет работы просто потеряли смысл — у нас все забрали. Ситуацию осложняло то, что мы были подростками, и роспуск сборной совпал с окончанием школы, мыслями о будущем и необходимости нового ориентира. Одновременно началась острая финансовая нужда — надо платить за университет, а как?

Кроме того, в 2012 мама отдала меня в модельную школу: наверное, она хотела сделать из меня девушку, потому что я и одевалась, и вела себя как пацан. Естественно, прогуливала занятия и считала, что они не имеют значения. В итоге оказалась права. В конце курсов нашу группу отправили делать портфолио к «опытному» фотографу за очень, как мне тогда казалось, большие деньги.

Снимки из моего первого портфолио, конечно, никуда не попали — они навсегда останутся в закрытой папке. Но одну фотографию я поставила на аватарку во «ВКонтакте»: ужасно гордилась ею, потому что она сделана на профессиональный фотоаппарат. Затем мне написала Маша Зверева — на тот момент она была создателем казанского проекта «Курица-помада», выступала в роли организатора крутых вечеринок и поднимала местную фэшн-индустрию и ночную жизнь. Маша предложила сняться для проекта Trattoria Group — мне было 15 лет и родители не разрешили. Я сказала им, что иду на тренировку, а сама отправилась на съемку. Там мне и рассказали про мир моды, все объяснили и посоветовали отправить снимки в московское агентство Avant Models. Для меня это был совершенно темный лес, я совсем не понимала что делаю. Так все и завертелось: я поехала в Москву на поезде с мамой и чемоданом. В агентстве мама долго беседовала с сотрудниками, и мы пришли к выводу, что все не так страшно, как говорят, и моделинг — не проституция, с ребенком ничего не случится.

Проблемы менталитета и необходимость быть friendly

Уже через три месяца меня отправили в первую поездку — в Сингапур в 2013 году, мне было 16 лет. Когда была маленькой, мы недолгое время жили с мамой в Германии, но в сознательном возрасте я оказалась за границей впервые. Я совсем не знала английский, еще и Сингапур был очень-очень далеко от России — до сих пор не знаю, как мама согласилась на эту авантюру. Родители отнеслись с пониманием. Всю прежнюю жизнь я была далека от модной индустрии: знала только названия известных брендов вроде Armani, и все. Мои знания ограничивались, — утрируя, мастями орловского рысака и того, откуда подавать мяч.

Первая проблема, с которой я столкнулась еще в местном аэропорту — миграционная карта. Я ее в жизни раньше не видела, не понимала английский, не знала, что там написано и как ее заполнить. Помню, сидела в самолете и плакала от растерянности. Ко мне подошел американец, заполнил карту за меня, посадил в такси и отправил по нужному адресу в модельную квартиру. Запоминающееся впечатление — запах, который я почувствовала при въезде в город. Это смесь душного-душного воздуха, специй, моря, растений и китайской еды. Поразило отличие их мира от нашего, я на все странно реагировала, многое казалось нереальным. Вроде воспринимала как данность, но при том была впечатлена. Видимо, на адреналине первые впечатления сгладились из-за неконтролируемого выброса гормонов, который держал меня в более-менее спокойном состоянии.

Контракт моделей за рубежом работает так: он подписывается на короткий период, может быть на три месяца, а иногда и на три года. Договор заключается с принимающим агентством, которое устраивает кастинги. Если успешно их пройти, то работа обеспечена. Когда я пришла в свое агентство в Сингапуре, то меня всему учили с помощью жестов, знаками объясняли что делать. Я стояла с открытым ртом и говорила: «Да, да, да». У меня тогда даже не было нормального телефона, папа подарил айпад для связи. Я не понимала как грамотно пользоваться сим-картой: в первый же день ушла в минус на 100 долларов, после чего перестала пользоваться этим устройством. Затем ходила по Сингапуру с бумажной картой, делала на ней пометки на русском.

На тот момент все казалось смешным и воспринималось как игра. Еще пришлось столкнуться с особенностями своего же менталитета: у нас не принято улыбаться, спрашивать как дела, интересоваться настроением собеседника. Такие вещи иностранцы применяют просто для соблюдения норм приличия. Я же приходила на кастинги с каменным лицом, не смотрела в сторону клиентов и фотографов. Мне задавали обыкновенный вопрос про то, как мои дела, я бурчала в ответ: «It’s okay» или что-то наподобие.

Само собой, некоторое время никто не хотел со мной работать, потому что считали меня злой. Потом агентство объяснило мне, что если я хочу работать с людьми и находить с ними общий язык, мне нужно быть friendly. Я запомнила эту фразу: «You have to be friendly all the time». А я стояла и думала: «Что ты несешь? Я не хочу постоянно быть дружелюбной, я не такая». Но урок быстро усвоился: я поняла — если все время буду ходить кислая, не сделаю новых фото и не заработаю денег. Начала постоянно всем улыбаться, вести себя доброжелательно. Мне было 16 лет, когда я сделала несколько обложек: Elle, Style, L’Officiel. Во время первых съемок думала, что это просто фотосессии и до конца не понимала их суть, пока модели поопытнее не объяснили, что, например, L’Officiel — известное французское издание. И я начала осознавать, что неплохо работаю.

Стереотипы о фэшн-индустрии и жизнь в Америке

После Сингапура я вернулась в 11 класс, в свою школу. Потом ездила по контракту в Гонконг, Тайвань, три месяца провела Японии и после улетела на Fashion Week в Милан. Снова каталась по Европе: Италия, Испания, Франция. В 2017-м со мной подписало контракт американское агентство, и летом этого же года я переехала в США. Это случилось так: в 2016-м я заключила договор с новым материнским агентством в России, и он изменил мою жизнь. Я впервые столкнулась с грамотно выстроенным менеджментом, действительно профессионалами дела. Они практически сразу отправили меня в Америку — рабочую визу я получила буквально за несколько месяцев. Такая возможность всегда казалась мне иллюзорной, потому что американский рынок считается топовым — выше него прыгать уже некуда. Там лучшие клиенты, высокооплачиваемые модели, профессиональные фотографы, классные издания. Есть, конечно, еще Милан с Парижем, но Нью-Йорк открывает гораздо большие перспективы для развития карьеры.

Я переехала в этот город с деньгами, которые заранее откладывала — знала, что здесь дорогая жизнь и цены несопоставимы с российскими. Сначала жила в квартире для моделей, затем снимала комнату в жилище, где кроме меня находились еще шесть человек, и только через год смогла снять собственное жилье. Конечно, моя жизнь после этого сильно поменялась: новые люди, появилась работа на том уровне, какого больше нет нигде в мире. Практически все крупные бренды базируются или снимают в США. Все это сильно изменило мое отношение к миру моды.

В России много стереотипов об этой индустрии. Один из самых распространенных — модельный бизнес связан с эскортом и проституцией. Я, как представитель профессии, хочу развеять миф. Становиться проституткой или нет — выбор каждой женщины вне зависимости от того модель она, актриса или простая студентка. Мне кажется, что о моделях так думают из-за их окружения, в котором много богатых людей. Еще один слух: в моделинг можно попасть только через постель — тоже, конечно, не правда. Также бытует мнение об обязательности жестких диет, голодания и прочих мучений для организма. Все не так. Заниматься спортом, вести ЗОЖ или голодать — опять-таки личное дело каждого человека. Например, к бодишеймингу и вообще любым разговорам об ограничении в питании или проблемах потребления пищи в США относятся очень серьезно.

Здесь агентства никогда не заявят тебе, что пора срочно худеть, ты толстая или плохо выглядишь. Они могут сказать: «Дорогая, мы нашли тебе тренера и косметолога, вот номера и адреса, начни заниматься» или «Это контакты диетолога, он поможет тебе разобраться с питанием». В Штатах выстраивают правильный менеджмент и умеют общаться с девочками. Там модели — не расходный материал, как в России: нашим говорят, что при росте 180 сантиметров они должны весить 50 килограммов. Модели боятся постоянного прессинга со стороны работодателей, стараются худеть, отсюда и складываются стереотипы. Разумеется, есть определенные общепринятые во всем мире стандарты красоты, а вот как под них подстраиваться — выбор каждого.

Вообще, эти стандарты все время меняются. Отчасти это обусловлено историей: идет война, к примеру, и в моду входят пышные девушки, затем появляется спрос на бледную кожу и полудохлый вид. В 60-е годы британская супермодель Твигги взорвала фэшн-индустрию и ввела моду на анорексию. А в 90-е модели опять выглядели иначе: здоровое подкаченное тело и красивая фигура. Затем в нулевых начался героиновый шик: андрогинность и худоба стали считаться высокой модой. И так продолжалось порядка десяти лет.

Уже давно в индустрии красоты появляются женщины с нестандартной внешностью: плюс-сайз модели или девушки с различными особенностями вроде витилиго. Маркет старается подстраиваться под людей, и это правильно. Женщины во всем мире и так постоянно комплексуют: из-за волос, кожи, лишних сантиметров на талии. А когда они видят худых моделей на обложках под метр восемьдесят ростом, то начинают переживать еще сильнее. Тот период, когда анорексия была в моде, давным-давно себя изжил.

Кастинг под трек Коржа и 15 часов съемок

Кастинг на съемку для японского бренда Shiseido проходил год назад в Америке в режиме онлайн. Когда отбирали девушек, я благополучно сидела у себя дома в Альметьевске — приехала навестить матушку. Мне прислали сообщение о том, что со мной хотят познакомиться клиенты, но из-за разницы во времени нет возможности созвониться. Они попросили прислать видео-представление, в котором мне надо рассказать о себе, попозировать и спеть песню, чтобы была видна мимика. Я ужасно растерялась, потому что моя мама живет в обыкновенной квартире без модных белых стен, дома целая куча детей и орда кошек. Тогда я решила — пусть в кадре будут присутствовать бытовые реалии. Просто поставила телефон на подоконник и начала снимать видео: говорила, позировала, смеялась, шутила. Дальше по программе должна идти песня в моем исполнении, срочно надо вспомнить подходящую композицию, а память отшибает напрочь. Я понимаю, что не могу вспомнить ни одной песни: ни русской, ни западной. Единственный трек, пришедший на ум — «Слово пацана» Макса Коржа. Эту замечательную композицию я и спела на камеру со всеми припевами и проигрышами, а сама думала: ну, будь что будет. Конечно, я осознавала, что это бред — у всех девочек кастинг в Нью-Йорке, клиенты видят их вживую, а я тут присылаю видео из Альметьевска с мамой в халате, сестренками и кошками на заднем фоне. Еще и «Слово пацана» пою.

Я благополучно забыла про кастинг и улетела в Милан. Уже там позвонил мой счастливый агент и сказал, что я получила эту работу и через несколько дней лечу в Ньй-Йорк. После съемок мне сказали, что через год реклама будет транслироваться почти в каждой стране мира: в торговых центрах, на баннерах и экранах. До этого ролики со мной часто крутили по ТВ в Азии, но именно в таком глобальном рекламном проекте я еще не участвовала. Я, наверное, только сейчас осознаю, что происходит: горжусь, конечно, но принимаю ситуацию с благодарностью, почтением и без звездности.

Среди интересных случаев еще вспоминается ролик для Toyota. Мы снимали по 15 часов на протяжении трех дней. А для того, чтобы пройти кастинг, я сказала, что умею водить машину, хотя это не так. На студии соорудили павильон, по которому мне предстояло проехать в автомобиле под прицелом шести камер, снимающих с разных ракурсов. В итоге, в ночь перед съемкой я училась водить авто.

Вообще, в модельном бизнесе не бывает запланированных проектов. Иногда возникают такие ситуации: ты должна лететь в Париж на съемку именитого бренда, а тебе звонят в последний момент и говорят, что передумали и нашли другую девочку. Это не тот вариант работы, когда ты всегда в курсе своих планов. Поэтому мой распорядок дня выглядит по-разному в зависимости от периода жизни. В обычный, не особо загруженный день, я просыпаюсь, завтракаю, занимаюсь своими делами. Но во время недели моды спать по три часа, а все остальное время сниматься — обычная практика.

Я понимаю, что всю жизнь моделью не проработаешь — так или иначе сказывается возраст. Если не брать в расчет топ-моделей а-ля Наоми Кэмпбелл или Наталья Водянова — это их вечное призвание до конца жизни. Я буду работать, пока есть возможность, потому что моделинг — замечательный шанс зарабатывать, путешествовать и налаживать контакты. Если говорить о будущем, то я столько лет своей карьеры провела в фэшн-индустрии, что, думаю, и дальше свяжу с ней жизнь.

Отличия в менталитете и разница в уровне жизни

Я слежу за политической ситуацией в России и негодую по этому поводу. В каждом городе огромной замечательной страны с большими перспективами и возможностями творится сущий беспредел. По сравнению с некоторыми другими странами, у нас образованные люди, но этот потенциал расходуется впустую. Никому не нужно объяснять ситуацию, о которой я говорю — у каждого свое мнение на этот счет. Все и так понимают, насколько она критическая. Уровень жизни за границей в развитых странах сильно отличается: пособие, работа, зарплаты, коммунальные платежи.

Везде свои плюсы и минусы, но вот в Америке и Сингапуре правительство действительно старается для людей. Много возможностей для работы в перспективном месте, для осуществления мечты. Здесь начинания людей не рубят на корню и дают платформу для дальнейшего развития.

Может быть, в России так сложилось исторически: вечное гнобление со стороны власти впоследствии формирует человеческий характер. Люди постоянно живут в состоянии страха. Сначала в российской империи существовало сильное разграничение между сословиями, потом война, Советский Союз, доносы, лихие 90-е, в 2000-х все уже хотели свободно вздохнуть, как вдруг кризис. Во всем этом люди живут поколениями. В них как будто заложен вечный страх. За иностранцами я такого не замечаю: они не боятся своего пути и изменений, которые кардинально скажутся на их жизни. Мне кажется, в России всегда в приоритете зона комфорта.

Интерес к артхаусу и влияние Толстого

Раньше я делала стикеры и тату, но никогда не относилась к этому как к методу заработка. Помимо рисования, иногда смотрю русский артхаус. Он заставляет задуматься. Большинство считает такие картины чернушными из-за демонстрации мерзопакостных реалий. Меня же они отрезвляют, ведь это то, что происходит в стране — люди действительно так живут. Такой эффект, когда понимаешь, что в твоей жизни все нормально. А еще я настоящий романтик и обожаю все киноистории, связанные с любовью.

Во мне много эмоций вызывают драмы, истории несчастной любви или тяжелого детства. Вы не подумайте, у меня было прекрасное детство и красивая история любви — в этом плане мне повезло. Но внутренний звереныш требует страданий. Из российских фильмов мне нравятся «Волчок», «Класс коррекции». А недавно я посмотрела эстонский фильм «Класс», и он вызвал во мне смешанные чувства: я разозлилась после просмотра, потому что в школе столкнулась со стадным инстинктом и меня выбирали жертвой. Устраивали забастовки, не здоровались, не общались — это было в средней школе. В фильме тоже рассказывается про аутсайдеров, даже злость берет. К сожалению, подростки — злые существа из-за всплеска гормонов и непонимания общества. Им нужно показывать такие картины, чтобы они понимали, что это все не простая забава и осознавали последствия. Но сейчас я редко смотрю кино, обычно делаю это в самолете из-за отсутствия времени.

В подростковом периоде я читала «Детство. Отрочество. Юность» Толстого. Произведение сильно на меня повлияло — я как раз находилась в том возрасте, который описывался. Писатель рассказывал о своей жизни в юные годы, и я пыталась провести параллели со своей реальностью. А в 17-18 я начала читать Пелевина, многие моменты не понимала и перечитывала. Мне нравится, как он излагает свое видение на мир, смешивая в одном произведении религию, историю и человеческий фактор. Сейчас читаю «Кошмары аиста Марабу» Ирвина Уэлша, пока мне не очень нравится, но, возможно, это только поначалу.

После переезда в Нью-Йорк я столкнулась с проблемой сумасшедших людей — их там много, они ходят по улицам. В Америке не принято сажать таких в дурку, как у нас в России, это не популярная практика. Я стала читать книги про психические расстройства и факторы, влияющие на них. Узнала, например, что паразитоз может быть связан с развитием шизофрении. Кому интересно, советую купить «Человек, который принял жену за шляпу» Оливера Сакса.

С 2015 года я катаюсь на сноуборде. В одно время даже лелеяла мысль профессионально заниматься этим видом спорта, но после десяти часов такого времяпровождения начинают болеть коленки и мышцы. Но при этом я прилично смотрюсь на доске. Из-за профессиональной деятельности заниматься экстремальными видами спорта, конечно, нежелательно, но жить же надо как-то. Недавно ночью ехала в магазин на скейте и не заметила кочку. Упала на одно колено — раскровила всю ногу, она зудит. Но на работе пока не сказывается, потому что раны еще никто не видел.

Фото: Instagram