В начале лета электронный проект Cream Soda отыграл лайв для казанских любителей хауса в рамках тура «Красиво». Последний альбом команды получился разноплановым: от фанка и хип-хопа до хауса и этно-ар-н-би. На этот раз музыканты сделали уклон в родной язык и теперь подпевать им стало еще проще и приятнее.

Enter посетил вечеринку Cream Soda и поговорил с Аней, Димой и Ильей о притеснении молодой культуры в России, о сотрудничестве с лейблом Ивана Дорна Masterskaya и том, что символизирует парень с дискоболом в их клипах.

— Ребята, расскажите о вашем коллективе: как распределены творческие обязанности?

Дима: У нас их нет, кроме того, что Аня Романовская поет. Музыку пишем мы с Ильей вместе. Он чаще всего работает над музыкальной техникой и эстетикой звука, а я над текстами: придумываю хуки и тому подобное. У меня под такое слух заточен, так как я воспитан на всяких хитах. А вот Аня круто сочиняет на английском языке — она идеально его знает. Ей достаточно просто уединиться в комнате, и через час волшебный трек будет готов, как, например, Woman. В редких случаях мы добиваем треки вместе, так было с Golden boi.

Иногда идея может ждать своего часа месяцами. Я все свои задумки записываю на диктофон и время от времени переслушиваю и понимаю, что вот это — стопроцентный хит. Кстати, записывать свои мысли на диктофон — очень хороший совет для всех.

— Вы все из одного города?

Дима: Мы с Аней из Ярославля. Илья из Орехово-Зуево.

Илья: А познакомились мы с Димой на promodj.com.

Дима: Единственное, за что я могу сказать спасибо этому сайту. На самом деле он много коллективов свел в свое время.

— Как каждый из вас пришел в музыку?

Аня: В три года я уже пела с мамой песни под фортепиано. У нас это семейное: идеальный слух и талант. Потом я училась в одном ансамбле лет пять. А в 16 лет я стала работать вокалисткой: выступала в разных заведениях.

Илья: У меня музыкальная семья. Папа поет и пишет музыку. В моем возрасте он побеждал в разных конкурсах, тоже по России ездил. А дед с театром катался: подыгрывал на гитаре, пел романсы, на сцене выступал. Он всю жизнь этим занимался, ну, еще параллельно на заводе работал. Вот в такой семье я вырос. Еще у бати был синтезатор со встроенной секвенцией. В 10 лет я за него сел и мне очень понравилось играть. Но мои родители хотели, чтобы я стал инженером, то есть нормальным человеком. Но мне всегда нравилось сочинять музыку. Это как из конструктора «Лего» ты что-то сам создаешь непонятное. Такой синдром бога.

Дима: Мой батя был видео- и аудиопиратом. Поэтому у нас всегда дома была куча музыки и разных клипов: начиная с The Prodigy и заканчивая Scooter.

Аня: В то время в нашей стране слушали «Ласковый май».

Дима: И вот мой батя как раз хотел, чтобы я занимался музыкой, заставлял меня ходить в музыкальную школу. А я хотел гулять, заниматься спортом, борьбой, боксом, драками. Доходило даже до скандалов. Он сказал мне тогда, что я ему еще потом «спасибо» скажу. Но я не говорю «спасибо», я бы занялся музыкой и без всего этого. Вот как Илья, например.

Меня недавно один из моих лучших друзей спрашивал, как я вообще начал писать музыку. Мы с ним когда-то играли драм-н-бэйс. А мне всегда хотелось делать немного другое. И поскольку мне не хватало в России такой музыки, я просто начал писать ее сам.

Аня: Все творческие люди так делают: модельеры, дизайнеры и так далее. Мои подруги сейчас сами шьют одежду по той же причине. Я бы тоже начала шить, если бы не было вот этого всего. У меня в голове есть представление об одежде, которую я бы хотела носить, но ее нет в магазинах.

— А как появилась Cream Soda?

Илья: Изначально это был просто экспериментальный проект. Мы с Димой писали дабстеп и басс-музыку…

Дима: Еще нейрофанк. Это все было с 2008 года. Со временем нам надоела публика, которая приходит на вечеринки в формате дабстепа: разные гривотрясы и говнари. А мы дружили с модниками, которые не хотели приходить на наши вечеринки: на них там мог кто-нибудь блевануть или сальными волосами запачкать.

Илья: Тогда нам захотелось писать что-то более спокойное и эстетичное.

Дима: Поэтому в 2012 году появилась Cream Soda. Тогда были на пике Disclosure, Kidnap Kid, Totally Enormous Extinct Dinosaurs. Эта музыка нас очень вдохновляла. Нас даже называли русскими Disclosure. Знаменательно, что во время записи одного из первых треков мы просто привели Аню на студию и попросили произнести наш джингл. В итоге получилось — «This is Cream Soda, Baby!» Но сначала, я помню, Аня очень стеснялась: не знала, что сказать. Но потом она так разошлась, что мы записали отрезков 20, где она импровизирует.

Аня: This is Cream Soda, motherfucker!

Дима: Точно! Мы до сих пор это иногда используем. Кстати, то, что мы в итоге выбрали — это был один из последних шуточных вариантов, произнесенный шепотом. Так чаще всего бывает, что шуточные варианты берутся в оборот.

Кроме Ани у нас еще была на вокале Лера (Valery Rousseau, — прим. Enter). С ней целый альбом «Пожар» записан. Мы любим экспериментировать с музыкой, с вокалом. Ищем себя. Тогда мы просто пригласили Леру писать музон с нами, она согласилась. Мы круто проводили время: работали, гуляли по городу, она снимала на пленку. Но потом оказалось, что ей не нравится наша музыка. А еще у нас еще пел Леша Доронин из Mana Island.

Клип на трек «Красиво» с одноименного альбома Cream Soda, снятый сценаристом «Вечернего Урганта» Вадимом Селезневым; 2018

— Почему в новом альбоме вы решили остановиться на женском вокале?

Дима: Ответ простой: у Ани крутой голос и она готова работать. Она очень талантливая, как и мы, соответственно. Просто нашли друг друга. Еще там есть голос Вадика Селезнева — сценариста «Вечернего Урганта» — в треке «Время против нас».

— Этот трек посвящен закрытию «Рабицы» и отмене фестиваля Outline?

Илья: Вообще да, но дело не в этих конкретных местах, а в ситуации в целом: из-за того, что запрещают вечеринки, из-за полицейского беспредела.

Дима: Этот трек у меня ассоциируется с закрытием «Рабицы» и со всеми видосами, где чуваков пинали в лицо. А когда отменили Outline, меня это вообще жутко взбесило. «Время против нас» о притеснении молодой культуры в России.

— Сейчас вы являетесь участниками лейбла Ивана Дорна Masterskaya. Как началось сотрудничество?

Илья: Когда наш альбом «Красиво» был на финальной стадии сведения, мы думали о нескольких площадках, куда его можно отправить: Masterskaya, Gazgolder, Xuman Records.

Дима: Да у нас выбора не было.Gazgolder — это рэп, Xuman — это инди. А у Дорна как раз та музыка, которую мы делаем. Тогда мы написали агенту Дорна Даше Евсеевой, спросили, куда это можно заслать. Она скинула ему наш альбом. Чуть позже я связался с ним, он сказал, что только что послушал второй трек с альбома и решил брать нас.

Вообще, мы поддерживаем с Дорном контакт, но не так чтобы мы были лучшими друзьями, а просто обмениваемся музыкой. Он дает нам советы, мы иногда прислушиваемся. Мы очень уважаем то, что он делает в поп-музыке, и не считаем, что быть похожим на Дорна — зашкварно. Наоборот. Он первопроходец в плане нужной поп-музыки в России. Одно время говорили, что Макс Фадеев выкладывал наш «Хэдшот», где был комментарий: «Дорн в женском обличии». Но я не считаю, что это плохо.

Аня: Это окей. Потому что другого «Дорна в женском обличии» нет. Поэтому мы не против, чтобы люди так говорили.

— И как вам работа с Masterskaya?

Илья: Есть свои сложности. Нужно учитывать, что лейбл только запускается. Но Masterskaya нам уже дала большой толчок, за это большое спасибо.

Дима: Они не забивают на артиста. К ним, например, можно обратиться и сказать, что вот у нас клип выходит, и они разошлют его по всем своим источникам. Я думаю, Masterskaya в нас тоже видит потенциал и поэтому, может быть, помогает даже больше, чем другим.

— Поэтому вас так часто загадывает «Афиша» в рубрике «Узнать за 10 секунд»?

Дима: Думаю, изначально Masterskaya заслала наш клип, а потом полюбились мы им. Кстати, мы там тоже недавно были, во «Фрешмэнах». Классные ребята программу делают.

— Многих артистов не смогли узнать?

Дима: Не многих. Из того, что вспоминается — не узнали Мальбэк, Arctic Monkeys и Ssshhhiiittt!. Да все было ровно: мы сидели, потягивали вискарик и много смеялись. Это все-таки развлекательное шоу, вряд ли там кто-то испытывает сложности.

— В марте у вас вышел второй альбом под названием «Красиво» — расскажите о его концепте?

Илья: У альбома нет какой-то четкой концепции. Мы просто хотели сделать что-то более доступное и понятное для слушателей. Здесь все по стандартной поп-схеме: как делал Майкл Джексон или делает Джастин Тимберлейк и все остальные. И это сработало. Раньше мы никогда не делали ничего подобного.

Дима: Проще говоря, мы хотели сделать крутую качественную попсу. Такую музыку, которую приятно послушать с утра, когда едешь с техно-вечеринки.

— В интервью на радио «Маяк» вы сказали, что сейчас вам интересно делать «русскую этнику в хаус ключе». Что вас привлекает в русской этнике?

Дима: В русской музыке есть особая душевность. В ней всегда слышится какая-то тоска, драма. Я думаю, это важно, когда музыка передает характер. Не национальный, а именно характер души.

— Например, трек «Странник» — это уже конечный вариант этнического звучания?

Дима: Нет, будет еще больше. Мы сейчас работаем над треком с предварительным названием «Перелетная птица». Наверное, мы его выпустим ближе к зиме. Вот там будет тотальная славянщина.

— А как вы вводите этнику в свое творчество: на уровень вокала, в музыкальную интонацию или, может быть, используете аутентичные инструменты?

Аня: Все вместе: вокал, тексты и подача.

Дима: Я думаю, еще в Volga можно все услышать. Река и солнце — это же древние боги у славян. А на следующем альбоме будет обязательно коловрат. Это шутка. Я брата отговаривал: он себе на груди хотел набить огромный коловрат.

— Вы записывали альбом «Красиво» в Диево-Городище под Ярославлем. С чем связан выбор места?

Илья: Мы не выбирали его специально, просто у Димы там семейный дом. Это отличный вариант для того, чтобы отвлечься от города и проблем. А еще свежий воздух и Волга рядом — можно ходить купаться.

Дима: И баня там есть. А Аня меня заставляла бегать каждый день. Она говорит, что если пьешь пивко, то надо бегать. А я пил его там каждый вечер — это был рай.

— Есть ли отечественные или зарубежные исполнители, играющие музыку в этно-ключе, творчество которых вам кажется интересным?

Дима: Мне очень нравится Lurmish. Еще меня всегда вдохновлял «Калинов мост», особенно их первые альбомы. Из новой этники я хочу отметить Таисию Краснопевцеву. Она сделала саундтрек для фильма «Находка», который просто вынес мне мозг в хорошем смысле.

— С кем бы вы хотели сделать фит?

Дима: Хочу с Томми Кэшем. У него правильный юмор. С ЛАУД мы готовим музыкальный сериал.

Аня: А я хочу с Ветлицкой и с Constantine.

Дима: Еще я бы хотел спродюсировать трек для Дорна. Если будет такая возможность, мы ее обязательно используем.

— Расскажите о концепте ваших видеоклипов. Что символизирует boy with disco ball?

Илья: Тут можно много всего придумать. Я думаю, что он — это жизнь.

Дима: Но с дискоболом в руках, ведь так веселее. В клипе «Красиво» режиссером и автором идеи выступил тоже Вадик Селезнев. А остальное мы сами придумываем, как можем. Мы сами сняли Volga и «Хэдшот». Просто дедлайн себе поставили: собрали людей, придумали костюмы и декорации, арендовали роллердром на ночь.

Илья: Пока ты сам не начнешь что-то делать, ничего не сдвинется с места. Не стоит никого ждать.

Клип на трек «Хэдшот» с последнего альбома «Красиво» Cream Soda, 2018

— Как проходит ваш лайв-тур?

Илья: У нас уже пять лет гастроли — мы привыкли к этому режиму. А в плане лайва в каких-то моментах проще, в каких-то сложнее. Сложнее, потому что нужно больше оборудования с собой брать. Проще, потому что сет готов и ты знаешь, какую музыку будешь играть и как люди будут реагировать. Лайв дает большую уверенность в себе, чем диджей-сет.

Аня: Я люблю лайвы. Мне очень легко на сцене. Когда мы играли вместе в первый раз в Union bar в Питере, Илья с Димой очень нервничали, а мне было все равно. Я вышла на сцену и все окей.

Дима: Лайв — это как наблюдение за своим детищем, когда ты показываешь зрителю свои треки, в которые вложил душу и на которые потратил много времени. И когда люди кайфуют от этого и хором поют твои песни — непередаваемое удовольствие.

Аня: А еще на живых выступлениях меня часто спрашивают, почему я пою под фонограмму.

Дима: Просто Аня поет идеально, и поэтому у многих возникает такое ощущение. Мы иногда выключаем музыку в середине песни, чтобы она пела акапельно.

— А как вы сохраняете силы во время длительных туров?

Аня: Нужно хорошо спать. Для вокалиста это особенно важно.

— Некоторые музыканты снимают напряжение с помощью алкоголя или наркотиков.

Аня: Это еще больше расходует твои ресурсы. Зачем себя чем-то мотивировать, если ты не можешь без этого делать свою работу? Может в этом случае лучше просто заняться чем-то другим.

Диму: Наркотики — это отстой. Меня вообще не привлекает практика изменения сознания. Но я думаю, что важно уметь бухнуть так, чтобы тебя расслабило, но не в напряг организму. А еще, чтобы восстановиться, нужно ничего не делать на следующий день после работы: просто лежать на диване и заказывать еду на дом, смотреть сериалы.

Аня: Я так не делаю. Я пиццу раз в полгода ем.

— Сейчас вы играете то, что хотите или приходится иногда идти на какие-то уступки в соответствии с запросами аудитории?

Дима: Мы не сторонники компромиссов. Все только так, как мы хотим.

— А что может испортить репутацию музыканта?

Дима: Клипы, как у Федука, где сплошная реклама.

Илья: Не надо становится комерсом. Музыку, которая делается за деньги, сразу видно и слышно. Но, тем не менее, полностью деньги из музыки все-таки нельзя убрать, надо же на что-то жить.

Дима: В этом плане второй альбом стал для нас своеобразным челленджем: сделать что-то качественное, чтобы это могло принести деньги, и не зашквариться.

— Как оцениваете свой результат?

Дима: Девять из десяти. Но вообще, самим сложно оценивать. Когда ты смотришь на себя в зеркало, тебе не кажется, что ты видишь там некрасивого человека.

— Дима, в одном из интервью ты сказал, что сейчас ваша цель — заработать первый миллион. Какие еще у вас есть цели?

Аня: Мы с Димой хотим помочь своим родителям: у нас у обоих сейчас идет строительство.

Дима: А еще мы хотим сделать продюсерский центр: находить талантливых людей и помогать им. Мы, кстати, будем преподавать в Московской Школе Музыки скоро. Пока начнем с небольших лекций и мастер-классов, а дальше как пойдет.

Илья: Вообще хочется еще и культуру продвигать, чтобы поколению будущему было комфортно.

Дима: Мы уже этим с Ильей пять лет занимаемся. У нас свое радиошоу, где мы рассказываем про молодых ребят: кто, где и что пишет. Я очень радуюсь, когда нам новые треки присылают. Хотя 50% из них — какашки, но ничего, ребята развиваются. Нам недавно писал один чувак: он вообще не музыкант, просто послушал нас и решил попробовать написать музыку, чтобы попасть в подкаст. За два года он сделал один трек и отполировал его до такой степени, что мы его поставили. Он был очень рад. Так мы вдохновили чувака на что-то прекрасное. И он потратил свои годы не на то, чтобы насиловать собак, нюхать клей или драться пьяным со своими корешами в подъезде, а на музыку. Это же замечательно.

— Недавно на MTV вышел выпуск «12 Злобных Зрителей», где ваш «Хэдшот» получил достаточно нелестные отзывы. Согласны ли вы с ними?

Илья: Музыка — очень сложная вещь в плане конструктивной критики. Она слишком индивидуальная. Бывает, люди говорят по-настоящему интересные вещи, как советы Дорна, например, к ним мы можем прислушаться. А в остальном критика — вкусовщина или эмоции.

Аня: А в «12 Злобных Зрителей» было так, что один человек просто сказал что-то не очень хорошее и все подхватили. Если бы он начал говорить, что это клево, то и другие были бы уже менее злобные.

Дима: А я ко всему с юмором отнесся.

— Что вы можете сказать о современной электронной сцене?

Дима: Мне нравится, что сейчас в России происходит с хип-хопом. Старики как Баста, Гуф, «Каста», «ТГК» создали мощный пласт для развития нового поколения хип-хоп исполнителей. Кстати, я недавно переслушал «ТГК» и понял, что до сих пор кайфую от треков «Провинция моя» и «Осень весной». У них очень крутые тексты. Вообще, мало кто делает музыку на русском языке, потому что это очень сложно. Чаще всего это выглядит полнейшим зашкваром и вызывает негативную оценку. Вот вы слушали, например, тексты того же самого Элджея? Я уже не говорю о музыке. Мне, например, откровенно не нравится музыка у Федука. Она топорная, слишком попсовая и обычная. А голос и тексты у него очень крутые, особенно трек «Моряк». Но самое главное — не смотреть его клипы.

А из того, кто нравится… «Лауд». Ну вот Виталя пишет такие тексты, которые реально приятно слушать — ничто не режет ухо. Я думаю, у него большое будущее. А еще мне нравится Розенбаум, но это вроде бы не совсем электронная сцена. Он очень душевный. Бывает другая музыка, где много каких-то сложных ходов, социально-политического подтекста. А мы за другую музыку, без такого.

Илья: Да, мы стараемся больше к высокому тяготеть, чем ко всем разборкам социальным.

Дима: В общем и целом, я считаю, что музыка никак не должна относиться к политике.

Илья: И уж тем более агитировать как-то.

Аня: Поэтому «Евровидение» мы не смотрим.

— А чем вы занимаетесь в свободное время?

Дима: Я занимаюсь дизайном одежды. Правда пока только раскачиваюсь, изучаю ткани, технику покраски и обработки. Но у меня уже есть небольшая линейка, хотя она пока только для своих. Еще иногда я рисую на холсте.

Аня: А я преподаю вокал. Люблю ездить за рулем, путешествовать и заниматься спортом, особенно бегом. Также я увлекаюсь изучением европейских языков.

Илья: В свободное время я занимаюсь проектом Locked Club, саунд-дизайном, рекламой и продюсированием. Люблю позалипать в Discogs.