Профессиональный футбол в России вызывает много вопросов: пройти испытание нагрузками в спортшколах и остаться на поле удается не каждому. А играть хочется. Заметив это, в 2013 году Владимир Долгий-Рапопорт основал детскую футбольную академию #tagsport, где занятия идут весело и безопасно, а тренеры проходят строгий отбор и учатся понимать чувства и желания начинающих футболистов.

Уже в 2014 году Владимир открыл женскую футбольную школу GirlPower, чтобы популяризовать футбол среди девушек старше 18 лет, а после появился GirlPower Kids — для маленьких девочек. За эти годы GirlPower стал большим комьюнити со своим стипендиальным фондом, попечительским советом, благотворительной программой и филиалами в семи городах России.

Летом бесплатные тренировки в рамках партнерской кампании с РФС и adidas «Мы в игре» начали проходить в Казани на манеже «Искандер». Enter побывал на одной из них и поговорил с Владимиром о подходе к работе с детьми, перспективах женской сборной и о том, как нам стать Чемпионами мира по футболу.

— Когда вы сами начали играть в футбол?

— В детстве — кажется, на даче. Мы играли в чисто дворовый футбол: в команде были ребята, которые занимались [футболом] и что-то умели, а были типа меня, которые не умели ничего. Потом я начал играть в Москве в парке «Девичье поле» рядом с нашим домом с местными пацанами, и вся моя футбольная карьера осталась там. Ее пик случился на летней лингвистической школе для детей, где я получил единственный за всю жизнь футбольный приз — статуэтку лучшего вратаря.

Играть в футбол с тех пор я не переставал. Два года назад травмировал спину, поэтому взял паузу. Сейчас я восстановился, немного приведу себя в форму и вернусь на поле. Но это был и будет простой любительский футбол — ничего профессионального в нем, слава богу, нет.

— Почему «слава богу»?

— Да потому что профессиональный футбол — вообще про другое, как и весь профессиональный взрослый спорт. Как только мы оцениваем тренировку или игру по результату, удовольствие уходит на второй план. Я не профессиональный футболист, и каким бы ни был счет, если мне [во время игры] было классно, я это удовольствие получу.

— Вы часто подчеркиваете, что качественным российский футбол станет, если профессиональные игроки начнут получать удовольствие от игры. И тот же принцип должен выйти на первый план в спортивных школах, чтобы в стране однажды выросла команда чемпионов мира. Если профессиональный футбол «про другое», получается, вы вступаете с собой в противоречие?

— Нет. Мне кажется, решение о профессиональной карьере должен принимать сам ребенок или подросток в зависимости от своих амбиций.

Как в нормальной жизни устроено? Мы поступаем в школу, и ее задача — дать ребенку как можно больше знаний и умений. Здорово, если он везде хорош, но в целом школы не имеют цели выпустить только стобалльников по ЕГЭ. Особенно хорошие школы относятся к ученикам вменяемо и хотят их заинтересовать. И мне кажется, задача спортшкол — именно заинтересовать ребенка. Сделать так, чтобы он или она делали упражнения не из страха быть отчисленными или получить наказание в 5 000 отжиманий, поскольку мотивация страхом заканчивается, когда заканчивается сам страх. Необходимо научить детей добиваться чего бы то ни было за счет внутренней мотивации, интереса и любви. Преодолевать себя не потому, что тренер сказал: «Че ты, тряпка? Давай, утри слезы, давай! Ты ваще будешь мужиком или нет? Ты [для чего] сюда ходишь?!», — а потому что ребенок сам или сама готовы потерпеть, несмотря на усталость и боль. Этот внутренний стержень останется с ребенком навсегда.

Видите, вдалеке играют два парня: один поменьше, другой побольше? Через все поле — а здесь метров 50-60 — они бегают туда-обратно не переставая. Парни забивают от ворот до ворот, игра у них идиотская, зато им нравится. Они будут бегать, пока им не станет скучно, и не устанут примерно никогда. А теперь попробуйте сказать: «Так, дружочки. Сейчас берете и бегаете от ворот до ворот те же самые 50 метров!», — и уже через 5 минут они скажут, что устали, потому что уйдет веселье и удовольствие. Фактически уже сейчас они выполняют упражнение, которое мог бы им дать любой тренер, но делают это сами и с радостью.

— К слову о любом тренере: подход к ученикам тренировках TagSport и GirlPower сильно отличается от суровых спортивных школ. Как вы вычислили, что именно плохого происходит в тренерских школах и как с этим работали?

— Мы вообще не вычисляли, что плохого в российской тренерской школе — просто искали, что и как хотим делать. Для этого мы все время задаем себе вопросы.

Допустим, 20 девочек делают хорошее упражнение на трех площадках. В среднем на каждой умещается шесть-восемь детей, но одновременно упражнения делают двое. А могли бы те, кто просто стоят и ждут своей очереди, не терять время, а тоже выполнять упражнение без потери качества? Мы обсудим это с тренерами после тренировки. Или я могу задать вопрос: «Что вы тренировали [во время упражнения]?», — и если не получу вразумительный ответ, для тренеров он станет сигналом подумать.

Другой пример: надо ли выстраивать детей по линии? На построении они как бы успокаиваются, но не факт. Передо мной 20 детей на расстоянии метра друг о друга, и [крайние] стоят от меня в 10 метрах. Насколько они на мне сфокусированы? Если я отойду, расстояние только увеличится, поэтому я прошу их подойти. Они стоят кучно, беспорядочно, но они видят меня, я — их, и у нас устанавливается эмоциональный контакт.

Другой пример — я тренирую девочек 8-9 лет. Я выше каждой девочки в два раза. Соответственно, они смотрят на меня снизу вверх, это неудобно и неправильно. Я сяду на колени, чтобы они видели мои глаза.

Когда девочки балуются, мы не скажем: «Ну-ка не балуйтесь!» или «Кто будет баловаться, побежит вокруг поля два раза!» Мы спросим у себя, мешает ли их баловство остальным. Если да, то можно ли собрать всех и объявить, что сейчас мы быстро сделаем упражнения, а после будет игра на баловство? Таким образом дети научатся разделять свое время на отрезки для работы и для веселья. И это пригодится в жизни.

Мы задаем миллион подобных вопросов: «Что и в каком возрасте тренировать? Как тренировать? Как научить детей фокусироваться?» И в этом смысле достаточно часто входим в противоречие с традиционной системой тренировочного процесса. Когда ее выстраивали, думать о некоторых вещах было не принято. Сам мир был другим.

Раньше спортивный отбор осуществлялся просто. Тренер приходил и выбирал: «Ты, ты и ты — приходите ко мне завтра». [Имели значение] рост, выносливость, скорость — брали самых спортивных. Если вы тренировались в спортсекции, особенно в небольшом городке, другого способа добиться успеха и подняться по социальной лестнице [кроме профессионального занятия спортом] у вас не было.

— Однажды вы говорили, что если мальчика не взяли в профессиональный футбол из спортсекции после 16 лет, ему, условно, каюк.

— Во многих районах так и было: спорт, армия и…

— Стройка.

— Да, стройка. Ты не поступил в универ, отслужил в армии, вернулся и строишь. Всю свою жизнь. Не то чтобы это плохо, но подростки, мечтающие о другом, должны были выкладываться, и у них была для этого мотивация. Сейчас есть много социальных лифтов и дети просто выбирают не спорт.

— А еще, если спортивная карьера не удалась, есть путь пойти в тренеры. И с этого начинается самый ад.

— А что еще делать спортсмену? До 18 лет он в спортшколе — один из лучших, у него все зашибись, и он вообще не тратит времени на образование. Затем его берут в футбольный клуб, и в какой-то момент что-то идет не так: травма, [плохие] отношения с тренером или все вдруг понимают, что он был переоценен. Что он может? Может пинать мяч и делает это хорошо. Значит, будет учить других. Но как? Так же, как учили его.

Похожая судьба у миллионов хороших тренеров, которые смогли перестроиться, но в среднем получается «меня пороли, и я буду пороть». А как иначе? Это нормально, когда человек воспроизводит, чему его научили.

— Предполагаю, ученики вашей школы тренеров тоже были когда-то воспитаны насилием.

— Одни да, другие — нет. Тренеры наших программ проходят тщательный отбор. На первом этапе мы получили 140 заявок, из которых взяли тренировать 10 человек.

— Что с другими не так?

— Все так, просто они по-другому смотрят на тренировочный процесс и становится понятно, что не готовы поступать по-другому. Отбор происходит следующим образом: [потенциальные] тренеры заполняют подробную анкету, мы их просматриваем и отсеиваем тех, для кого тренерство — желание не работать, а провести время. Например, родителей, которые хотят получить новые навыки, но не собираются быть тренерами. Все-таки мы ищем себе сотрудников.

Вторая часть — очное собеседование. На протяжении часа с прошедшими первый этап (таких 70%, — прим. Владимира) общается наш супервизор и пытается понять, насколько кандидат готов воспринимать новую информацию, услышать наши принципы. Мы не берем [в тренерскую школу] исключительно тех, кому нужно встать на рельсы и поехать. У нас нет рельсов — мы все время в поиске. Нам чрезвычайно важно, чтобы человек постоянно думал, почему одно правильно, а другое — нет.

Можно ли наказывать детей? С одной стороны, нет. А с другой — что мы называем наказанием? Бить детей точно нельзя, а вот заставить выполнить сто отжиманий? Вроде бы не больно, но даже если умеешь отжиматься, схалтуришь. Научит ли это чему-нибудь? Пожалуй, нет: лег, подергался, а если тренер не заметил, то и не страшно. А, например, не дать возможности поиграть с другими детьми — наказание? Наверное, наказание, но кажется, оно выстраивает связь между тренировкой и игрой.

Третий, ключевой этап — стажировка, когда на протяжение двух и более недель тренеры работают вместе с нами. Сначала в качестве зрителей, затем в качестве ассистентов, потом уже — тренеров. Проводят тренировки, готовят конспекты и все прочее. В общем, найти тех, с кем хочется работать, — очень долго и дорого, но того стоит.

— Что вам уже удалось сделать для российского футбола за годы существования TagSport и GirlPower Kids?

— В первую очередь, у нас получилось воспитать много детей, любящих футбол. Мы стали основоположниками рынка частных секций, куда брали всех, и многие футбольные школы появились с оглядкой на нас.

В женском и девичьем футболе наши результаты этим не ограничиваются. Еще шесть лет назад женского любительского футбола практически не существовало. Девушки, игравшие в него тогда, были из числа завершивших карьеру на уровне спортшколы или даже клуба, а остальным без опыта просто некуда особо было идти. Мы же создали новое безопасное пространство женского любительского футбола, куда можно прийти просто так. Уважение, внимание, отсутствие шуток про ваши способности и внешность — это и есть GirlPower. В женском взрослом футболе у нас нет спортивных задач. Мы можем только договориться, что в рамках конкретной команды в это словосочетание заложена победа или попытка победить. Но в целом GirlPower — место, где можно получить удовольствие и поиграть в лучшую игру на земле.

Нам периодически пишут: «Мне 22 года, могу ли я попасть в профессиональный клуб, занимаясь у вас?» Отвечаем: «Нет». У нас всего две тренировки в неделю по полтора часа, да и историй, когда человек начинал тренироваться в 22 года и попадал в профессиональные клубы, единицы. Это точно не про нас. Мотивация заниматься у каждой своя: поиграть, получить зарядку, преодолеть себя, улучшить фигуру (для чего футбол подходит меньше всего, — прим. Владимира). Но прежде всего, мы даем чистое время, в течение которого вам не надо притворяться и можно остаться собой.

При этом, если говорить про GirlPower Kids, то у каждой отдельной маленькой девочки после тренировок GirlPower есть все шансы попасть в профессиональный футбол. Если они захотят, родители будут готовы и все сложится. Миллион факторов, но это возможно.

— Не будут ли девочки после ваших тренировок чувствовать себя обманутыми? Ведь спортивный мир радикально другой.

— Это проблема спортшкол, а не «парникового эффекта» на наших тренировках. Лучших наших воспитанников готовы взять в любую спортивную школу с первого просмотра. Но очень мало детей, оказавшись там, сохраняют интерес к футболу. Гонка за результатом убивает его. Поэтому, с одной стороны, мы надеемся создать экосистему, которая позволит воспитывать девчонок-футболисток до определенного возраста, а с другой стороны, надеемся, что и школы изменят свое отношение к девочкам.

— То есть глобально вы ничего не можете с этим сделать?

— Я, между прочим, член Комитета женского футбола РФС, поэтому — могу. Сейчас мы тренируем девчонок в семи городах России, и если окажется, что мы делаем это не хуже других, это само по себе изменит среду.

В России есть другие школы и футбольные клубы, желающие перемен. Есть РФС, который тратит на изменение системы огромное количество ресурсов, а уж на уровне женского футбола перемены происходят в ежедневном режиме. Так что мы не чувствуем себя борцами с ветряными мельницами.

— В каждом из семи городов России детей тренируют люди, которые выучились в Москве?

— Да. Все три казанских тренера — из Казани, нам с ними повезло. А так мы ищем тренеров по всей России. Есть регионы, где мы не смогли найти местных [тренеров] и привезли не местных.

В Казани тренируют один мужчина и две девушки. При прочих равных мы отдадим предпочтение девушке, но пол — последнее, на что мы смотрим. Есть ситуации, когда девушка-тренер предпочтительнее: в период с 11 до 15 лет у детей возникает много вопросов, которые неловко обсуждать с представителями другого пола. До и после разницы нет. Понятно, если я одинакового с вами пола, мне проще зайти в раздевалку и поговорить с вами. Но если нет, я попрошу вас прийти на 10-15 минут раньше.

Нам важно, чтобы девушек-тренеров было больше. Девочкам необходимо видеть перед собой пример и понимать, что стать тренером — один из путей развития в футболе. Поэтому мы так хотим, чтобы в России появились популярные футболистки и девочки их видели. Сейчас они не ассоциируют себя с профессиональным спортом.

— Но в России уже есть популярные девушки-футболистки. Другой вопрос — насколько явно они присутствуют в медиаполе.

— Давайте так: мужчин-футболистов знают, девушек-футболисток не знают — пока. Нужно чуть-чуть потерпеть.

— Есть пример девушки из России, которая пять лет назад вошла в «Команду Месси»…

— Все так, Надя Карпова — наша хорошая подруга. Но давайте спросим у родителей и девочек, кто она такая? Ее знают один-два человека из 20. Появление знаменитых футболисток — вопрос времени. Женский футбол в России популяризируется и активно развивается совсем недавно. Я бы сказал, три-пять лет.

— При том мы участвовали в женском Чемпионате Европы по футболу в 1993 году.

— Я с большим уважением отношусь к победам всех российских спортсменов, и в том числе футболисток. Пермская «Звезда» в 2009 году дошла до финала Лиги чемпионов, но сейчас ситуация другая. К сожалению, представить себе, что Россия в этом году заберется на серьезный уровень, сложно. Скоро будет женский Чемпионат Европы, и выход из группы уже будет большой победой.

— Примерно то же с мужским футболом.

— В отличие от мужского футбола, у женского действительно есть большие шансы прорваться. В мужском футболе мы чудовищно отстали. Нужны минимум 10 лет непрерывной работы по выстраиванию новой системы.

— После выступления Дании на Чемпионате мира и правда многие подумали: «О, можно же так!»

— Проблема в том, что Россия — еще не Дания. Если вы хотите что-то сделать в Дании, то садитесь на машину и к вечеру объезжаете все спортшколы, а выезжая из Москвы к вечеру вы все еще останетесь в Московской области. Я утрирую, но тем не менее.

В одном из городов проекта «Мы в игре», Екатеринбурге, время на два часа опережает московское. Если бы мы взяли [в проект] Новосибирск, то имели бы дело с разницей в шесть часов. А только дорога до какого-нибудь Благовещенска займет 10 часов. Мы научились связываться удаленно, но для созвона в рабочее время вам или им нужно включить Zoom в два часа ночи.

— … Или потратить 20 000 рублей на билет в одну сторону.

— Хрен с ними, с деньгами. Главное — очень много времени!

Возвращаясь к футболу: в женском мы отстали не сильно, потому что в Европе он тоже не так развит. Сейчас от женской сборной и женских футбольных клубов никто ничего не ждет. Если женская сборная России поедет на Чемпионат мира и не выйдет из группы, люди не разочаруются. А если пройдет дальше, обрадуются.

— Не мешает ли развитию профессионального женского футбола то, что футболисты-мужчины получают непомерно большую зарплату?

— Даже помогает. Зарплаты в женском футболе действительно небольшие: топовые футболистки зарабатывают в районе 200 тысяч рублей — уже можно жить, но все еще нельзя разгуляться. Конечно, если бы футболистки зарабатывали много, взрослым гораздо легче давалось решение отдать детей в спортивные школы. Родители наших девочек — герои, потому что никакого социального лифта сейчас в девичьем футболе нет.

Его появление — не быстрый процесс. Особенно в России, где футбол, к сожалению, — совсем не коммерческий вид спорта. Единицы думают о болельщиках как о значимой части клуба и бюджета. Мы можем сколько угодно говорить, что болельщик — 13 игрок на поле, но пока его мнение учитывается в последнюю очередь, это полная фигня.

Взять «Тоттенхэм». Недавно он выступил в Лиге Чемпионов, входит в топ английской Премьер-лиги — действительно сильный профессиональный клуб. Летом он хотел взять к себе тренером итальянского специалиста Дженнаро Гаттузо, но выяснилось, что он не так давно позволял себе прямые гомофобные высказывания, и болельщики заявили, что не готовы к тренеру-гомофобу. Владелец клуба мог бы ответить, что ему насрать, но подумал и решил, что Гаттузо тренировать «Тоттенхэм» не будет. Потому что бюджет клуба сформирован из коммерческих средств, спонсорские деньги появляются в «Тоттенхэме» благодаря большой аудитории болельщиков, а болельщики, в свою очередь, покупают абонементы и трансляции. Они важны клубу, и скандал с болельщиками мог бы привести к уходу клуба на дно.

Хочется, чтобы и у женских команд в России появились коммерческие задачи. Чтобы их бюджет напрямую или косвенно формировали болельщики, а не условные дяди и тети. И это реально! Женская футбольная команда стоит 50-120 миллионов рублей в год — их сложно, но можно заработать.

Как записаться на тренировку в Казани

Если вы родитель девочки в возрасте 5-12 лет, зайдите на сайт совместной программы бесплатных тренировок от GirlPower Kids, Российского футбольного союза и adidas «Мы в игре». Здесь есть ответы на распространенные вопросы, тайминг тренировок, расписание и форма регистрации. Подробности можно узнать в мессенджерах или оставив свой номер телефона.

Если вы девушка старше 18 лет, вам на сайт GirlPower. Прочтите подробности о программе, посмотрите фотографии, изучите программу и запишитесь на пробную тренировку бесплатно. Если вам понравится, позже можно купить абонемент.

Все тренировки для детей и взрослых проходят на новом крытом манеже «Искандер» на ул. Чуйкова, 8с2. Специальная подготовка или навыки игры в футбол не нужны — просто приходите в удобной спортивной одежде и кроссовках в назначенное время.

Фото: Анна Соколова