В мае резиденции креативных индустрий «Штаб» исполняется три года. С самого открытия здесь регулярно проходят лекции, мастер-классы, выставки, кинопоказы и многое другое. За это время культурное пространство изменило городскую жизнь в лучшую сторону, задав тренды в этом направлении.

Enter встретился с управляющим «Штаба» Мансуром Ахметшиным и узнал о том, как творческий человек может стать предпринимателем, почему креативные индустрии улучшают инфраструктуру города и кому приходится менять лампочки и двигать столы в резиденции.

---

— Что такое креативные индустрии и чем они отличаются от культурных?

— Понятие культурных индустрий относится, скорее, к культурному наследию и традиционным видам творчества, а под креативными индустриями понимаются прикладные творческие практики, инновации и формирование прибыли и рабочих мест за счет создания интеллектуальной собственности.

Вообще, идея креативных индустрий появилась в 90-е годы прошлого века в Великобритании как попытка простимулировать замедлившийся рост экономики. Сейчас Министерство культуры, информации и спорта Великобритании к сферам креативных индустрий относит рекламу и маркетинг, архитектуру и дизайн (продукция, графика и мода), кино, телевидение, видео, радио и фотографию, IT, программное обеспечение и компьютерные услуги, музеи, библиотеки и галереи, музыку, изобразительное и исполнительское искусство и издательское дело. Хотя этот список достаточно гибкий, здесь нет четких правил. Например, в Италии к креативным индустриям относят еще и гастрономию, а где-то добавляют спорт.

Вот для России КИ (креативные индустрии, — прим. Enter) — явление пока не совсем сформировавшееся, если говорить о нормативной базе. С другой стороны, мы видим сегодня большое количество своеобразных «точек силы» — креативных и культурных пространств, объединяющих представителей КИ и отвечающих на их запросы. Сейчас многие советские дома культуры переделывают под креативные пространства. Яркий пример — культурный центр ЗИЛ в Москве, по концепции которого в Казани недавно переформатировали ДК Урицкого в культурный центр «Московский».

— Для чего нужны креативные пространства?

Во-первых, они поддерживают развитие человеческого капитала, предлагая возможности для образования, творчества и общения. Также благодаря им развивается экономика. Если раньше таким двигателем была промышленность, то сейчас — интеллектуальный труд. Например, в Лондоне и Берлине доля КИ в ВВП города достигает 6% и 8% соответственно — достаточно высокий процент для одной индустрии.

Во-вторых, КП (креативные пространства, — прим. Enter) значительно облегчают жизнь людей творческих профессий. Они создают комфортные условия для работы, а коворкинг еще и помогает наладить сотрудничество. Например, дизайнеры, пиар-менеджеры и журналисты могут вести совместные проекты. Таким образом, это идеальные рабочие места для них. Еще работа в таком месте может плавно перейти в интересный и образовательный досуг. В креативном пространстве в перерыве или после работы ты можешь остаться, к примеру, на вечеринку, мастер-класс, лекцию и так далее.

В-третьих, КП обеспечивают городской лекторий — а это важный элемент образования. В государственных образовательных учреждениях, будь то школа или вуз, мы можем получить некий базис и, как правило, не совсем актуальную информацию. На лектории же выступают специалисты-практики, уже добившиеся успеха в своей области, с советами и свежими данными. После выступления можно лично задать интересующие вопросы спикеру, а еще познакомиться со своими коллегами, которые тоже пришли на лекцию.

И, наконец, КП в регионах дают возможность молодым профессионалам оставаться в своих городах и не уезжать в Москву или Санкт-Петербург, то есть останавливают «отток мозгов». Ведь в большие города ребята стремятся потому, что там есть рабочие места, спрос на современные профессии, деньги, креативный досуг. А теперь КП привносят все это в каждый регион и поэтому необходимость переезда отпадает.

— Насколько среди казанцев распространены коворкинги как пространства для работы?

— В 2013 году в Казани открылись коворкинги WORK BOX и Clever, но оба быстро закрылись. Потом полноценный коворкинг появляется в ИТ-парке и в малой форме «Коворкинг в тапочках», где уже начали проводить небольшие мастер-классы. Затем возникают «Штаб» и «Авиатор». Не так давно начал работать сбербанковский GrowUp.

Коворкинг, на мой взгляд, это самый оптимальный вариант пространства для работы. Здесь нет стен между рабочими местами, можно подойти к кому угодно и спросить совет или получить какую-то консультацию у соседа. Здесь формируется целое сообщество. А еще, что самое главное, здесь можно уделять время чисто работе — не нужно думать о том, что пора платить за интернет, покупать чай и печеньки. Все для тебя готово. Разные коворкинги могут варьировать список предлагаемых услуг. Например, в том же GrowUp есть множество дополнительных опций, вплоть до кабинок для телефонных разговоров, чтобы не отвлекать других от работы.

— Случается ли такое, что в «Штаб» приходят, так сказать, нежелательные гости, чтобы просто сидеть в тепле, а не скитаться по улицам?

— Были интересные случаи, когда «Штаб» только открылся. Мы проводили стенд-апы, куда пришли подростки, которые искали кипяток, чтобы развести кофе три-в-одном и интересовались, почему мы не продаем пиво и сигареты. Но, как правило, рабочая атмосфера наводит скуку на подобную аудиторию — надолго она здесь не задерживается. Для других случаев у нас есть охрана.

— Мансур, расскажи, каким образом КИ могут простимулировать экономику, помимо увеличения ВВП?

— Креативные индустрии меняют жизнь не только представителей творческого и интеллектуального бизнеса, но и городскую среду, улучшая экономику, развивая инфраструктуру, привлекая туристов. Здесь уместно поговорить о джентрификации, которая сейчас достаточно активно развивается. Например, на месте старых заводов кто-то строит жилые комплексы, а кто-то форматирует их под запрос представителей КИ. На месте «Штаба» раньше была швейная фабрика «Киемнэр», здание «Смены» — бывшее сенохранилище, а заброшенную фабрику Алафузова переформатировали в лофт и так далее.

Эти места здорово влияют на городскую инфраструктуру, хотя в Казани это проследить пока затруднительно. Зато московский дизайн-завод FLACON отлично подойдет для этой цели: в районе вокруг него появилось множество креативных форматов кафе, магазинов и студий. Естественно такие места привлекают туристов. Я знаю, что много людей приезжает из других городов, чтобы прийти на нашу лекцию или на спектакль в «Угол» или на выставку в «Смену».

А еще такие пространства помогают в развитии дела неопытным креативным предпринимателям. Наша книжная лавка сотрудничает со многими казанскими художниками и иллюстраторами: кто-то из них делает открытки, кто-то скетчбуки. Там представлены открытки ребят из «Татхатлар», которые начинали с маркетов, потом выставились у нас, а сейчас их продукт можно найти в каждом «Бахетле» .

— Кто должен заниматься развитием КИ: предприниматели, государство или здесь возможно сотрудничество?

— Скорее всего предприниматели, но в участии государства тоже ничего плохого нет, вопрос только в подходе. Если государство будет исходить из потребностей представителей креативных индустрий, то это отлично.

Вообще, главное откликаться на запросы аудитории, а кто именно это будет делать — не столь важно. Я знаю, что многие компании привлекают к себе кадры с помощью интересных офисов. Особенно айтишники не любят сидеть за скучным столом с девяти утра до восьми вечера, уткнувшись в стену — только посмотрите на офисы «Яндекс» и Mail.Ru Group.

На самом деле, государству выгодно развивать КИ и, чаще всего, оно поддерживает такие проекты. Существует множество грантовых программ для креативных пространств и событий. Также правительство предоставляет площадки, арендные каникулы и устанавливает низкие налоги.

— Что необходимо для того, чтобы КИ развивались в Казани?

— Образование — «точка входа» в креативные индустрии. Интеллектуальный труд требует определенных компетенций и фундаментальных знаний. А также больше возможностей для сообществ и энтузиастов. Им необходимы пространства для работы над проектами, передача опыта, помощь в освещении их инициатив, в организационных вопросах. Зачастую в этом им помогают как раз КП. «Штаб», например, проводит публичные смотры проектов вместе с экспертами, делает совместные события с сообществами. Каждый месяц в нашем лектории собираются IT-специалисты и выступают с определенными темами в неформальной обстановке.

— А что еще «Штаб» сделал для развития КИ Казани?

— «Штаб» во многом первопроходец: здесь родились проекты, которые задали вектор развития многим индустриям в городе и республике. Расскажу, как я это видел. Примерно в 2011-2012 году появился «Циферблат», а еще до него около КФУ был «Сквот» — креативное пространство в виде книжного магазина. Он закрылся, а запрос на подобное место а-ля коворкинг у людей остался. Затем появляются ИТ-парк и «Смена», но они ориентированы на достаточно узкую аудиторию. А куда деваться дизайнерам, фотографам, пиарщикам? Для такой аудитории создали «Штаб». На презентации в апреле 2015 года было очень много людей, сразу же появился запрос на резидентство, который достаточно высокий до сих пор. Сейчас мы расширяемся: делаем разные мероприятия в городской среде.

— Что ты можешь сказать о креативных пространствах в других регионах Татарстана?

— В Татарстане этот сектор сейчас тоже очень хорошо развивается. Хочется отметить культурно-образовательную платформу «Метро» в Набережных Челнах, которая появилась очень давно. Ребята постоянно что-то делают, сейчас они вроде бы снова закрылись, чтобы поменять формат. Теперь у них есть поддержка со стороны мэрии Челнов. В Альметьевске бизнесмен открыл коворкинг «Территория роста», в Нижнекамске есть Молодежный Центр Инициатив «Ковер». Вообще Нижнекамск — хороший случай, потому что в маленьких городах ничего похожего никогда не было. А еще у них недавно открылся инклюзивный арт-кластер «Рубаха». Мне эта идея очень нравится.

У наших резидентов театра «Угол» тоже есть инклюзивная школа «Инклюзион»: они с прошлого года работают с людьми с ограниченными возможностями. Сначала там просто проводились мастер-классы, а сейчас они уже начали вместе пьесы писать, и вот на позапрошлой неделе у них была читка. Я считаю, что это очень важная тема. Жаль, что в «Штабе» нет возможности установить пандусы. В Казани есть несколько ребят, которых многие знают, они часто ходят на лекции. Когда они приходят, то звонят нам и мы с охранниками помогаем им подняться и потом спуститься.

— Сотрудничает ли «Штаб» с другими пространствами?

— Сотрудничество с другими проектами — важная часть работы креативного пространства. В 2017-м мы совместно с Институтом «Стрелка» и их онлайн-школой Vector организовали Школу городских предпринимателей, в рамках которой также прошел фестиваль «День городских экскурсий». После этого события многие участники реализовали свои бизнес-проекты. «День городских экскурсий» мы планируем организовать снова этим летом. Ребята с прошлого фестиваля тоже уже полноценно работают экскурсоводами и сотрудничают с турфирмами.

Также с декабря прошлого года мы делаем серию открытых дискуссий «Философский перегруз» совместно с отделением философии КФУ. Раз в месяц в «Штабе» выступают преподаватели и аспиранты и отвечают на вопросы из зала. Этот формат мне нравится тем, что у зрителей есть возможность не только послушать лекцию преподавателей вне стен университета о современных проблемах гуманитарных дисциплин, но даже подискутировать с ними на эти темы.

— Как появился «Штаб»?

— «Штаб» открылся в 2015 году по инициативе фонда «Фактор Будущего». Многое для этого сделал бывший арт-директор Михаил Егошин, создатель многих других креативных пространств по всей стране. На протяжении первого года директором выступала Ольга Алонзова — она выстраивала инфраструктуру и событийную сетку. В конце 2015 года креативным директором РКИ стала Эльмира Низамиева. Она разработала дизайн интерьера «Штаба» и творческой лаборатории «Угол». С ней мы реализовали много проектов в сфере дизайна и архитектуры, регулярно проводили «архитектурные завтраки». С начала 2016 года позицию руководителя занял я. На сегодняшний день мы стараемся организовывать события в разных направлениях креативных индустрий и формировать комфортную площадку для ее представителей.

— Что входит в твои обязанности?

— Я координирую работу команды, слежу за наполнением событий, взаимодействую с резидентами, партнерами. Раньше я был PR-менеджером, поэтому сейчас продолжаю заниматься социальными сетями и работой со СМИ. А еще я единственный парень в команде и, если где-то нужно вкрутить лампочку или стол передвинуть, это тоже все на мне.

— Кто сейчас еще в команде, помимо тебя?

— Валерия Ким, которая занимается образовательным проектом Provod и событиями по PR и маркетингу, также она курирует спецпроекты и работает с партнерами. Яна Вахитова курирует выставочное пространство, находит художников, фотографов, авторов и координирует весь процесс выставок, а также занимается дизайном афиш и другой продукции. Майя Гареева выполняет административные функции: работает с документами, подрядчиками, встречает гостей, следит за обстановкой в пространстве. Лиля Насырова — наша «книжная дама». Она отвечает за книжный, ведет наш паблик «Книжной лавки», работает с местными дизайнерами и иллюстраторами в плане реализации их продукции: открыток, скетчбуков, стикеров и прочего. Еще есть ребята, которые нам помогают со многими проектами, хотя и не входят в основную команду: Ибрагим Бадретдинов, Камилла Питиримова, Наташа Закамская и другие.

— Какие сложности в твоей работе?

— Основная сложность — роль управляющего. На этой должности я уже год, и до сих пор учусь многим моментам. Если говорить о руководстве, то мне далеко до «идеального руководителя», но у нас отличная команда, в которой каждый знает свои задачи и всегда старается помочь остальным.

Фото: Анастасия Шаронова