С весны редакция Enter собирает большой онлайн-гид «Кто строил Казань». В нескольких частях мы рассказываем о ключевых казанских архитекторах, которые оставили после себя наиболее заметный след.

Третья часть гида посвящена раннему советскому периоду и охватывает эксперименты после революции и до Великой Отечественной войны. Читайте, у кого в доме был солярий, какие сооружения стоят на месте церквей и как выглядел дом культуры с парашютной вышкой.

Петр Сперанский

Будущий основатель Союза художников Татарской АССР, монументалист и архитектор учился у знаменитого живописца Николая Фешина. Скорее всего, это повлияло на то, какое внимание Сперанский уделял именно художеству. Любовь к национальному искусству Сперанский пронес через всю жизнь и даже издал альбом «Татарский народный орнамент».

В 1915-1917 годы он работал в профессиональной татарской театральной труппе «Сайяр», оформлял оперные сезоны и сам выступал на сцене, а с 1922 года был главным художником Татарского академического театра. Параллельно он включился в проектирование зданий и был одним из тех, кто выполнял план так называемой монументальной пропаганды.

Спортивное общество «Динамо» появилось в Казани для сотрудников ОГПУ-НКВД 100 лет назад, а свой стадион получило только 31 июля 1927 года. Тогда здание выглядело совсем иначе и представляло редкий пример спортивного сооружения с интересным ребристым фасадом, но сейчас детали не просматриваются. В амфитеатре стадиона горожане болели за футболистов вплоть до 1949 года, а потом клуб распался.

П-образная громада сочетает в себе классическую симметрию и угловатые признаки авангарда. Вокруг авторства идут споры, но многие склоняются к тому, что дом проектировал все-таки Сперанский. При строительстве использовали современные технологии и даже впервые в истории Казани подключили многоэтажный многоквартирный дом к водопроводу, но что-то изначально пошло не так: квартиранты стали жаловаться на разные неудобства чуть ли не сразу после въезда. Сегодня памятник истории и архитектуры обнесен забором — в 2019 году из аварийного дома выселили последних жителей, а деньги на реставрацию так и не нашли.

Николай Баталов

Знаковый татарстанский архитектор довоенного периода родился в Казани, окончил архитектурное отделение Казанской художественной школы и некоторое время был студентом Казанских архитектурно-художественных мастерских, откуда выпускались мастера авангарда. В 1933-1938 годах Баталов занимал должность архитектора в «Татпроекте», а после стал начальником сектора по разработке амбициозного генерального плана Казани, который решил бы проблему с жилищным кризисом.

По словам краеведа и сына другого знаменитого архитектора Сергея Саначина, специалист осуществил первое зонирование города, разделив Казань на 10 районов: административно-деловой, учебно-лечебный, оптово-торговый, три жилых, два промышленных, водно-транспортный, культуры и отдыха.

Тридцатые в СССР были связаны с уничтожением храмовой архитектуры. В списке утерянных объектов в Казани отметилась Грузинская церковь — на опустевшем выигрышном месте и был построен дом работников Наркомата связи. Хотя до войны обобщенного сталинского стиля в архитектуре не было, некоторые все равно относят здание к сталинкам повышенной комфортности. Строили его настолько качественно, что декоративные элементы хорошо сохранились даже спустя почти сто лет. Проходя мимо, на фасаде можно заметить балюстраду и колонны, увенчанные лепниной.

В оформлении здания общежития новаторские советские архитектурные идеи заметны куда больше. Редкий для современной Казани образец ар-деко изначально проектировался Г-образным, чтобы занимать сразу две улицы — Бутлерова и Маяковского. Если бы идею осуществили, дом стал бы самым большим в городе по меркам своего времени.

Михаил Поспехов

В нескольких источниках Поспехова упоминают в числе тех, кто пытался интерпретировать национальные элементы в архитектуре сталинского периода. В 1930-е он реализовывал свои идеи на посту председателя Татарского отделения Союза архитекторов СССР и подвергал коллег иногда чрезмерно эмоциональной критике. Наверное, самая известная его работа в Казани — проект парка Горького. До наших дней его строения в парке не дошли, но чтобы оценить красоту, можно обратиться к архивным кадрам.

Выявленный памятник архитектуры интересен своими объемами и обращением к традиционному татарскому зодчеству. Симметричные квадратные в плане террасы-балконы размещены между идеально ровными колоннами и украшены балюстрадой, свидетельствующей о неоклассическом направлении. Кстати, дом легко спутать с другими общежитиями, который тоже спроектировал Поспехов.

Анатолий Густов

Вместе со Спиридоновым, Трофимовым, Козыревым, Сотониным и Яловкиным Анатолий Густов входил в казанское Объединение молодых архитекторов, которое возникло под влиянием известной московской группы ОСА. По их мнению, основная задача архитектуры — «кристаллизовать новые социально-общественные взаимоотношения класса трудящихся». Специалистам следовало придерживаться стандартов и избегать «украшательств», делая эстетичными сами конструкции. С середины 1930-х годов свои знания он передавал студентам Казанского института инженеров коммунального строительства — вы еще заметите влияние идей в нашем следующем гиде про архитектуру послевоенного периода.

В 1930-е была распространена практика, когда проекты в республики спускали из центра. Местным архитекторам оставалось только приземлить их в городе, поэтому многих подписывают именно как авторов оформления. Конкурсный проект комплекса, где по задумке должны были разместиться редакции и издательства, выполнил Семен Пэн. Густов его адаптировал, попутно согласовывая собственные решения с автором. Если подключить воображение, строгий памятник конструктивизма станет похожим на распахнутую книгу. Овальный объем лестничной клетки выполняет роль корешка, а ряды окон напоминают строки.

Дмитрий Федоров

Как и многие архитекторы первых советских десятилетий, Федоров учился в ранее упомянутом архитектурном отделении Казанского художественного училища, а параллельно работал у Трифонова. В 1919 году вместе с Гавриловым он вернулся в свое учебное заведение, чтобы реформировать его в Свободные государственные художественные мастерские. Примерно тогда же Федоров стал участником графического коллектива «Всадник» и издательства «Витрины поэтов».

В списке его других профессиональных достижений статус первого районного архитектора 4-й Милицейского района и Аметьево, а затем и должность главного архитектора Казани с 1936 по 1938 годы. Время было непростым: многих архитекторов и инженеров репрессировали, и, лишившись должности, Федоров долго ждал ареста в перманентной тревоге.

Известное здание на месте не менее известной Покровской церкви начали возводить в 1932 году для сотрудников НКВД, поэтому оно называется «Дом чекистов». Его план отчасти напоминает Мергасовский дом, причем отдельные источники утверждают, что проектом тоже занимался Федоров.

Тогда в стране был, можно сказать, архитектурный кризис, и силы мастеров были направлены на поиск принципиально нового образа жилых домов. Всего в доме расположились 87 квартир для социалистов с двумя, тремя, четырьмя и шестью комнатами, причем на первом этаже была еще и гостиница. Массивный низ на контрасте с облегченным верхним объемом делает здание устремляющимся в небо, а большие симметричные крылья формируют редкий огромный двор в сторону главной улицы.

Федор Гаврилов

Будущий архитектор и член Татарского левого фронта искусств родился в 1890 году в селе Плесс Нижнеломовского уезда Пензенской губернии и за короткую жизнь успел построить блестящую карьеру. По окончанию художественной школы в Казани он получил звание техника с правом производства работ и много работал с Трифоновым, в том числе помогал ему при возведении Государственного банка на нынешней улице Баумана и оформлял дом Сапожникова, а до революции успел построить «рыцарский особняк» — сейчас это офтальмологическая клиника на Бутлерова.

Став ректором Казанского архитектурно-технического института в 1922 году, вместе со студентами он готовил любопытные проекты развития, планировки и застройки города, но, к сожалению, ничего не сохранилось.

Угловатая лестница — часть памятника Ленину, построенного на добровольные пожертвования. Архитектурный конкурс объявили в день смерти вождя, и так вышло, что из 200 разных работ выбрали проект ректора Казанского художественного технического института. Отсылка к биографии революционера считывается уже в самом месте расположения: вверху склона, где она стоит, когда-то собирались на сходки революционно настроенные студенты казанского университета, в том числе лично Владимир Ульянов.

Бюст установили в седьмую годовщину Октябрьской революции, и сейчас его уже нет. Зато благодаря многомиллионной реконструкции на лестницу вернулись барельефы «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!», «Маркс», «Ленин», эмблема-штурвал научной организации труда и советский орнамент.

Андрей Спориус

Архитектор родился в Казани в семье потомка курляндских немцев, художника Эмиля Спориуса. Профессиональное образование он получил в Томске, затем вернулся в Казань и стал сначала архитектором одного из промышленных районов, потом архитектором бюро «Татпроект», а после войны председателем Татарского отделения Союза архитекторов СССР. За все годы Спориус не только построил более 80 объектов в Казани, но и принимал участие в проектировании архитектуры Лениногорска, Альметьевска, Азнакаева и Бавлов.

Дворцы культуры — уникальные советские объекты, которые в идеологическом смысле заменяют разрушенные храмы. Первый камень первого казанского ДК заложили в день 10-летия образования ТАССР. Строительство ныне утраченного памятника конструктивизма с доминантной парашютной вышкой на берегу старого русла Казанки заняло чуть больше двух лет, а на следующий перед входом установили фонтан в виде серпа и молота и разбили сквер со скульптурой Ленина в кресле.

Внутри дома располагались большой, малый, лекционный и спортивный залы, тир, бильярдная, две библиотеки и помещения для кружков с балетным залом. В ходе реконструкции в 1952 году пространства реорганизовали, но здание все еще выполняло функцию ДК. В 2008 году дом погубил пожар.

Проект дворца для рабочих эвакуированного завода выполнил ленинградец Иван Путвинский — можно сказать, отец-архитектор всей старой части Дербышек. Строительством нетипичного для микрорайона трехэтажного классицистическое здания занимались уже Искандер Валеев и Андрей Спориус. Центр его композиции, обращенной к площади, занимает портик из коринфских колонн, которые поддерживают массивный архитрав, фриз и треугольный фронтон. Классике подчинено и внутреннее убранство.

ДК был очень популярным местом все годы своей истории, но существенно износился. В 2019 году большая команда специалистов взялась за бережное восстановление выявленного объекта культурного наследия. Рабочие отреставрировали фасад, добившись максимального сходства с первоначальными тонами; воссоздали по фото и чертежам декоративные элементы, покрытие полов, портьеры, мебель и некоторые осветительные приборы. Историческую планировку сохранили, но функционал некоторых пространств переосмыслили, и теперь все жители могут пользоваться обновленной библиотекой, актовым залом на 560 мест и даже ходить сюда в кино.

Индустриальный скачок в СССР заставил города подстраиваться под потоки переселенцев, а архитекторов — срочно что-то придумать, чтобы обеспечить рабочих жильем. Надо сказать, некоторым заводчанам приходилось преодолевать по восемь километров от дома до производства, то есть проблема стояла остро.

Слабость и недочеты в Союзе показывать не привыкли, поэтому парадный жилой дом фабрики «Кинопленка-8» на Восстания удачно заслоняет собой типовые невзрачные малоэтажки-бараки в глубине квартала с гораздо худшими условиями проживания. Размах и строгая форма свидетельствуют о моде на конструктивизм, а разность объемов, арки и карниз указывают на классику.

Исмагил Гайнутдинов

Первый архитектор из татар в 1931-ом окончил Казанский институт инженеров коммунального строительства и сначала работал прорабом. По конкурсу его приняли в аспирантуру Академии архитектуры СССР, где Гайнутдинов учился в том числе у академика Щусева — автора мавзолея Ленина на Красной площади.

Значительную часть жизни Гайнутдинов посвятил исследованию архитектурного наследия татар, что прослеживается по национальным мотивам в его произведениях. Наследие профессора вне Татарстана — павильон ТАССР на ВДНХ в Москве и «открыточный» памятник Салавату Юлаеву в Уфе.

В 1924 году в Казани появилась Комиссия по организации татарской оперы, а здания оперного театра еще не было — показы шли на свободных сценах в разных частях города. Возводить его начали только в 1936 году по проекту московского архитектора Николая Скворцова, но из-за войны строительство растянулось на целых 20 лет и в итоге шло под присмотром Гайнутдинова.

Благодаря его задумкам у театра много отсылок к татарским традициям. Формы фасада и отступ от красной линии застройки связывают с приемами построения татарских домов; кованые перила, художественный паркет, обрамление окон, оформление люстр и художественный паркет включают национальные растительные мотивы, а их детализация напоминает древнюю резьбу по камню.

История этого дома культуры связана с религией теснее других: первые годы он размещался в мечети вблизи производства, а затем в своем собственном здании, но на месте трехпрестольной церкви начала XIX века. В 1930 году протоиерей Петр Руфимский оставил службу по здоровью, община не справилась с долгами и расторгла договор с Советом депутатов. Приспособить храм под культурные нужды было сложно, поэтому его просто разобрали, и, по слухам, использовали кирпичи при строительстве ДК Меховщиков. Проект Гайнутдинова вобрал элементы позднего конструктивизма и неоклассики.

Семен Копец

Семен Копец родился в Беларуси. Учиться на архитектора отправился в Казанский политехнический институт, застал два его переименования и в итоге в 1932 году закончил Казанский институт инженеров коммунального строительства, став аспирантом. До 1934 года работал в «Казнадстрое» — специально созданной советской организации, которая занималась надстройкой этажей над существующими домами, чтобы решить проблему нехватки жилья. Затем Копец продолжил искать пути развития города, работая в архитектурно-планировочной мастерской Казанского горисполкома, и к 1940 году добился должности главного архитектора Казани. Ее он занимал 17 лет.

Рабочим самой большой валяльно-фетровой фабрики в Союзе требовался не менее большой дом, и построили его на месте единственной в мусульманской части Казани церкви Четырех Евангелистов. Дугообразная форма связана с так и не осуществленными планами построить на другом берегу озера помпезный Дом культуры. Через два года работу над проектом Сергея Копец продолжил Виктор Дубровин. Он сделал оммаж лучшему конкурсному проекту ДК, учел заданную в Москве моду на монументальность и неоклассику и придал произведению подчеркнуто торжественный вид за счет витражного эркера, колонн, лепнины и бельведера. Власти настаивали на максимальном использовании домов жильцами, поэтому они жили тесно. Зато на первом этаже были магазины, прачечная, детский сад и ясли, а Архсовет рекомендовал часть крыши превратить в солярий — в общем, все необходимое.

Виктор Дубровин

Из биографии этого архитектора известно не очень много. Мы знаем, что он преподавал в Свободных мастерских, входил в костяк «Горкомхоза» и считался одним из наиболее продуктивных специалистов. Часто проекты выполнялись в паре со Всеволодом Дубровиным — предположительно, его братом, о котором тоже известно, в основном, по работам.

Здание, которое часто обозначают как «Военторг», занимает место собора Владимирской иконы Божией Матери — в этом его судьба похожа на многие другие громадные жилые дома для рабочих. С «Татваленком» его роднит дугообразная перспектива и богатое украшение: эркеры, ризалиты, ряды пилястр и карнизы выделяются на фасаде цветом и объемом. Вместе с тем жесткие линии и строгая ритмичность говорят о том, что идеи конструктивизма себя пока окончательно не изжили.

Текст: Настя Тонконог
Обложка: marinaradio
Фото: Дмитрий Сагдеев