В предыдущей части гида редакция Enter рассказывала об архитекторах, которые создавали образ Казани после войны. Вскоре на замену пришло новое поколение первых выпускников профильного направления строительного института. При Брежневе и в перестройку им предстояло создавать авторские проекты в сжатые сроки, помня о наследии предшественников и о жестких требованиях партийной линии.
Рассказываем, кто оказывал влияние на проекты начинающих специалистов, как они ставили свои эксперименты и каким образом создавались казанские примеры советского модернизма.
Геннадий Пичуев
Геннадий Пичуев родился в 1931 году в Верхнеудинске — нынешнем Улан-Удэ. Чтобы стать архитектором, он, как и многие будущие специалисты, поступил в Московский архитектурный институт, который окончил в 1955 году.
В Казани Пичуев оказался по направлению: сначала работал в Казанском проектном институте №1, затем — в институте «Гипроавиапром», пока в конце концов не стал главным архитектором «Татаргражданпроекта». Параллельно с практической деятельностью он делился знаниями со студентами и преподавал курсовое и дипломное проектирование учащимся Казанского инженерно-строительного института. Последние годы жизни, с 1987 по 1993, архитектор был руководителем творческой архитектурно-проектной мастерской Татарского отделения Союза архитекторов РСФСР «Архпроект».
Современная история цирка началась с пожара, который уничтожил деревянное здание на Черном озере. Молодые архитекторы решили найти арене новое место и разработали один из самых амбициозных проектов для своего времени. Идею купола предложил архитектор Мунир Хайруллин, а за реализацию взялся институт «Татаргражданпроект».
Форма «летающей тарелки» была абсолютно новой, поэтому многие отреагировали на нее с недоверием. Чтобы учесть все риски, для начала команда выполнила макет в масштабе 1 к 50 и подключила много датчиков. Инженер Осия Берим рассчитывал нагрузки вручную, а для надежности конструктор Ефим Брудный поехал в Киев перепроверить расчеты на ЭВМ. Все это время казанские специалисты консультировались с коллегами — конструкцию одобрил даже автор Останкинской телевизионной башни Николай Никитин.
Когда здание начали возводить, недоверчивые строители установили по всему периметру страховочные металлические стойки и наотрез отказывались их убирать, предлагая скрыть стеклом и сформировать цилиндр с куполом наверху. Но залитый бетон деформировался под нагрузкой, и опорное кольцо от подпорок отошло — так обнаружилось, что решение проектировщиков действительно было грамотным и безопасным.
В 1967 для тестирования «тарелки» зал на всякий случай заполнили «зрителями»: толпы солдат и старшеклассников Суворовского училища по команде хлопали и топали, чтобы эксперты смогли замерить, не деформируется ли здание от такой большой нагрузки. После всех проверок 9 декабря 1967 года состоялось торжественное открытие цирка для всех горожан. Его оценил весь мир! О шедевре совмода писали в советских и зарубежных СМИ, и в 1971 году авторы проекта Узбек Алпаров, Валентина Панова и Геннадий Пичуев получили золотую, серебряную и бронзовую медали ВДНХ СССР.
Нынешний Центр современной культуры «Московский» 90 лет назад был обычной столовой для строителей поселка. Здание встало на свое место в 1932 году, но война вынудила открыть здесь вместо общепита жилье для рабочих — тогда оно было гораздо нужнее.
Уже после победы вместо бараков появился клуб для все тех же заводчан-мотостроителей. 16 лет спустя Геннадий Пичуев создал проект, который расширил основное здание за счет пристроя основного корпуса со спортзалом и учебными кабинетами, где могли заниматься дети.
Еще: Учебный корпус КАИ на Карла Маркса, 31; загородный ресторан «Нарат» на Лебяжье; кварталы №№1, 3, 4, 5, 36, 41 в бывшем Ленинском районе; монумент павшим в борьбе за Советскую власть на Ершова.
Мунир Агишев
Мунир Агишев родился в деревне Бигеево, затем в 1956 году окончил архитектурное отделение Азербайджанского политеха, а позже практиковался в Дзержинске Нижегородской области. В столицу ТАССР архитектор переехал в только в 1957 году, зато остался на всю жизнь.
В Казани он начинал работать в конторе «Дорпроект» местного отделения Горьковской железной дороги и после стал главным архитектором Министерства коммунального хозяйства ТАССР. Затем карьера Агишева стремительно пошла в гору: с 1962 года он — главный архитектор проектов в институте «Татаргражданпроект» и одновременно председатель правления Татарского отделения Союза архитекторов, а с 1971 года — последний главный архитектор советской Казани. На своей должности Агишев пробыл до 1990 года, реализовывая генеральный план, спущенный из Ленинграда. На этот 19-летний период пришлось интенсивное развитие города: Казань стала миллионником и менялась под новые запросы жителей. Главный архитектор защищал историческую часть — например, не дал засыпать Булак и заменить протоку магистралью с бульваром.
Кадровый резерв республики Агишев как председатель государственной экзаменационной комиссии архитектурного факультета КИСИ формировал из понравившихся выпускников. Первые студенты стали ведущими архитекторами, руководителями направлений в области градостроительства, сохранения и развития исторического центра.
Характерная черта архитектуры второй половины 1960-х — стекло и суровый бетон. Вместо того, чтобы выделять средства на украшения фасадов, правительство предпочитало направить деньги на строительство многоэтажек в разрастающихся городах, так что поле для творчества было сильно ограничено.
Чтобы облегчить скучную коробку, Агишев принял решение сделать одну сторону почти полностью стеклянной — до реконструкции гигантские окна впускали внутрь солнце и позволяли зданию «дышать». Другую сторону украсило сграффито и мозаика Сергея Бубеннова и Виктора Федорова со знаменитой татаркой.
К 1000-летию Казани здание вокзала перестроили, и от «аквариума» ничего не осталось.
Трудно представить, но в первой своей версии концертный зал был стеклянным полностью — Мунир Агишев считал, что такой подход избавит людей от страха перед большим городом. Разрешения на строительство экспериментального здания добивался лично ректор Казанской государственной консерватории Назиб Жиганов.
В 1960-е современные системы еще не использовали, поэтому конструкции витражей делали из стального проката, сваривали стойки и подгоняли резиновые уплотнители, а по периметру окутывали здание воздушной подушкой для сохранения тепла. Эскизы интерьеров разработала супруга Мунира Агишева Инга, и казанскому кожевенному комбинату пришлось очень постараться, чтобы предметы мебели смогли отразить ее задумку передать национальный колорит в растительных декоративных орнаментах.
Первый симфонический концерт в новой Казанской консерватории состоялся 8 декабря 1967 года, а летом 1993 года в зале прослушивали конкурсные варианты нового гимна Татарстана. По воспоминаниям, тогда стало понятно, что консерваторию пора обновить — так появился Большой концертный зал в его современном виде.
13-этажное здание гостиницы в 1970 году стало первым в ряду застекленных громад: туда же относятся полиграфическо-издательский комплекс, корпуса КФУ и Молодежный центр. Когда проект завершили, о местоположении здания шли споры: архитектор Геннадий Пичуев предлагал возвести его на Баумана, а Агишев настаивал на нынешнем варианте, поскольку не хотел перечеркивать историческую ось Ногайского тракта. С открытия в гостиницу начали селить важных персон и иностранных гостей — среди них были Муслим Магомаев и Тамара Синявская. В книге «В гриме и без грима» директор Филармонии Марат Тазетдинов уверял, что в «Татарстане» у них состоялось первое романтическое свидание.
Еще: Здание магазина «Подарки» на ул. Баумана, 13; межвузовский вычислительный центр на ул. Парижской Коммуны, 25/39; архитектурное решение памятника Муллануру Вахитову на ул. Бутлерова.
Иван Галанин
Иван Галанин родился в 1939 году в Шатрово Курганской области и окончил Новосибирский инженерно-строительный институт. Успев поработать в районной газете «Колхозный фронт» и на всесоюзной стройке в Бердске, он пришел в «Казгражданпроект» на позицию архитектора и с 1972 года стал главным архитектором проектов там же. К слову, здание проектного института на Достоевского, 35/10 тоже построили по проекту Галанина в 1980 году. Сейчас там находится Институт развития города.
Общество содействия авиации, армии и флоту — наследник первой добровольной оборонной организации, Военно-научного общества. В ранний советский период там разрабатывались военно-научные проблемы и занимались пропагандой военных знаний среди трудящихся. Сейчас сеть ДОСААФ есть во многих городах России — в Казани призывников готовят по военно-учетным специальностям, занимаются военно-патриотическим воспитанием молодежи Татарстана, развивают авиационный спорт и обучают специалистов массовых профессий.
Такое здание обязано быть строгим, поэтому Галанин создал монументальный проект из двух объемов с четкими вертикалями. В 2019 году ДОСААФ подвергся реконструкции и скрылся за панелями: с козырька исчезла мозаика «Остановить войны пожар» с изображением мужчины с вытянутой рукой, а внутри — панно «Родина» с женщиной в красном платье и городской панорамой. Обе работы еще в 1960-е выполнил Сергей Бубеннов — автор знаменитых мозаик, росписей и сграффито, включая «Советскую Татарию» на здании вокзала «Казань-1».
Герман Бакулин
Детство Германа Бакулина прошло в Соцгороде среди величественных сталинок — с его слов, это было одним из факторов, оказавших влияние на выбор профессии. Когда пришло время определяться, Бакулин пришел в КИСИ на направление Промышленное и гражданское строительство. Для поступления не хватило одного балла, поэтому комиссия «перекинула» студента на свободное место на санитарно-техническом факультете. Еще спустя год в Казани открыли набор архитекторов, и Бакулин решил перевестись, поскольку стать архитектором было его целью.
Первых архитекторов учили мастера архитектуры из Москвы, Уфы и казанские преподаватели по учебной программе МАРХИ. Учебные проекты студенты разрабатывали под руководством И. Г. Гайнутдинова, А. Г. Бикчентаева, М. Г. Тимербулатова, исследователя татарской архитектуры С. С. Айдарова, специалистов-практиков Г. М. Пичуева, А. С. Коряковой, В. И. Борисова. Большую роль в становлении будущих архитекторов сыграла профессиональная литература и в частности книги о «мировых звездах»: Ле Корбюзье, Кэндзо Тангэ и Фрэнка Ллойда Райта и других.
После учебы Бакулин по распределению поступил в «Татаргражданпроект» и до сих пор остается преданным институту — в 1988 году общим голосованием его даже избрали главным архитектором после ухода на другую работу Геннадия Пичуева.
Определяющим для практики этого архитектора стало средовое проектирование и адресный подход: Бакулину всегда было принципиально важно, как здание садится на сложившуюся ткань города и взаимодействует с окружением. «Когда выпадает случай читать лекции или рецензировать дипломные проекты, я советую студентам подробно изучать место, где должно вырасти здание, прежде чем начинать проводить первые линии эскизов», — заключает он.
Выставочным залом Союза художников ТАССР Герман Бакулин занимался как руководитель группы. Архитекторы В. Мулюкин и Р. Галеев настояли, чтобы его включили в совместную работу, а ответственное решение приняла начальник мастерской Панова. «Мой адресный подход требовал обработки большого объема исходных данных, которые нужно собирать самому. И получалось, что на разработку уходило не пять отведенных дней, а все восемь. Но мое личное время — минимальная потеря, чтобы выполнить задачи так, как нас учила архитектурная школа. Я до сих пор считаю, что, делая казанский дом — в особенности ансамбль, — этой методикой обязательно нужно пользоваться», — вспоминает архитектор.
Первый вариант был похож на зубчатый музей современного искусства в Белграде и совсем не вписывался в перекресток. Тогда руководитель предложил изменить эскиз, добиваясь решения, которое соответствовало казанской идентичности, с помощью методики адресного проектирования.
Сначала авторская группа вышла на обследование участка строительства и улицы в целом, чтобы выявить все градостроительные особенности территории. Уже в первых эскизах учли масштаб застройки, образные характеристики перекрестка и геометрию окружающей застройки. Чтобы не спорить с архитектурной доминантой — усадьбой Сандецкого — авторы предложили динамичную композицию нового здания в контрасте с памятником архитектуры. Так как в районе встречаются мансардные наклонные кровли и шатровые завершения, архитекторы реализовали аналогичный наклон под крышей галереи.
Долгая вдумчивая работа и внимательные расчеты не остались без внимания — в 1981 году за проектирование и строительство Выставочного зала группа строителей и проектировщиков получила Государственную премию ТАССР имени Тукая.
Определяющую роль на этой части набережной Кабана играет Театр Камала, созданный под руководством московского архитектора Георгия Горлышкова. Сначала здание вычислительного центра было запроектировано в виде высотного объема, похожего на гостиницу «Татарстан», но для поддержки облика исторической застройки центра Казани архитекторы предложили снизить этажность объекта.
В результате проект был скорректирован и новые идеи победили в архитектурном конкурсе. Чтобы соблюсти ансамбль и разнообразить вид площади, в проекте по настоянию главного архитектора Казани Мунира Агишева предусмотрели башню со шпилем. Так завершилась история строительства здания длиной в 35 лет.
Татарский обком КПСС начали строить в середине 1950-х. Первый совместный проект Павла Саначина и Георгия Солдатова был похож на классическую сталинскую высотку. В связи с новыми тенденциями, возникшими в хрущевский период, здание пришлось снизить до шести этажей. Уже в начале XXI века на основе идей Саначина авторский коллектив под руководством Бакулина предложил решение в виде ступенчатого объема и победил в архитектурном конкурсе.
У спроектированного ансамбля сложился индивидуальный образно-эмоциональный потенциал. Для поддержки масштаба ансамбля площади выбрали особый стиль архитектурного решения, сделали геометрические привязки к существующим зданиям и соблюли существующий ритмический строй ансамбля главной городской площади. Новая композиция комплекса административных зданий учитывала и архитектуру Госсовета по проекту Пичуева.
«Часто бывает, что красивая идея архитектора противоречит окружению. Тогда следует ее отбросить и потрудиться поискать другую, которая впишется в контекст застройки и улучшит ее. Только в этом случае мы будем создавать качественную гармоничную среду, а людям не захочется уезжать подальше от негуманной городской среды. Строя город, архитекторы работают по неизменной формуле — польза, прочность и красота.
Известно: чем крупнее форма, тем сильнее она воздействует на состояние человека и позволяет ему чувствовать себя хорошо. Он понимает, что не просто так ходит рядом с таким домом, а тоже чего-то стоит. Важно точнее определить особый «язык» архитектуры, соответствующий конкретному месту, и проектировать здания по принципу «необходимо и достаточно», чтобы исключить излишнюю «болтливость» архитектурной формы», — рассказывает Герман Алексеевич.
С ростом города нагрузка на исторический центр кратно возросла. Часто пешеходам не хватало места в соседстве с транспортом и как раз на этом перекрестке была необходимость предоставить людям больше места для прохода и распределения потоков. В то же время расширения площадей требовали производственные объекты.
Чтобы организовать пешеходную зону, на месте старого двухэтажного «Гастронома» Бакулин в соавторстве с Галеевым спроектировали высотное здание на колоннах. Ленточные окна на фасадах авторы украсили металлическими решетками с орнаментальным рисунком в традиционном татарском стиле.
Еще: ДРКБ на Оренбургском тракте, 140; Luciano Spa Complex на Островского, 26; реконструкция кварталов Театра им. Качалова; Институт филологии и межкультурной коммуникации КФУ на Татарстан, 2.
Ильдус Асадуллин
Ильдус Асадуллин родился в Казани в 1947 году и окончил физико-математическую школу на базе Казанского университета. По инерции он собирался поступать на физфак, но выпускнику не хватало баллов. Тогда он решил походить на подготовительные курсы и уже там узнал, что в городе открывается архитектурный факультет. Туда он попал с первого раза.
Когда после выпуска происходило распределение, преподаватель КИСИ и главный архитектор Казани Мунир Агишев отговорил Асадуллина ехать в Саранск на позицию главного архитектора и предложил пойти в «Татаргражданпроект». Там он стал главным специалистом по архитектуре и среди прочего занимался новым генпланом Елабуги. Затем в профессиональный путь Асадуллина снова «вмешался» Агишев и позвал архитектора стать первым замом, а после уже руководство республики предложило ему стать председателем Госстроя РТ.
При Асадуллине структура комитета реформировалась — сотрудники вплотную занялись архитектурой, и так он фактически стал главным архитектором Татарстана. При мэре Камиле Исхакове его задачей было готовить указ президента РТ о ликвидации ветхого жилья и реконструкции исторического центра, но в документах второй аспект был снят, что, к сожалению, отразилось на облике современной Казани.
В 1996 году Асадуллин ушел работать в свою творческую мастерскую и спустя шесть лет его уговорили вернуться в институт. Это произошло накануне празднования 1000-летия — таким образом архитектору удалось принять участие в масштабных проектах на территории Булгар и Свияжска.
В 1976 году ЦК КПСС выпустил постановление «О работе с творческой молодежью», где государство впервые обратило прицельное внимание на развития молодых деятелей искусств. Вслед за этим по Союзу стали открываться творческие мастерские по повышению квалификации художников. Они были не во всех городах СССР: приоритет отдавался Москве и Ленинграду, а столицы автономий были второстепенными.
По инициативе художника Хариса Якупова своя мастерская в Казани запустилась в числе первых и была рассчитана на все Поволжье. Сначала она располагалась в Доме художника на Большой Красной, но уже спустя два года переехала на верхние этажи дома напротив парка Горького. Фасад здания украшен элементами с национальной тематикой — настолько, насколько того позволяло время: по балконам и шахтам лифта пущен растительный орнамент, а над панорамными окнами мастерских возвышаются зубцы, свойственные среднеазиатским совмодернистским проектам-современникам.
«Татнефтепроводстрой» основан в 1953 году как трест союзного значения для освоения нефтегазовых месторождений Поволжья и Западной Сибири. Например, в 1970-е и 1980-е он строил водоводы, канализацию и инженерные сети для жилых массивов в Челнах, «КАМАЗа» и Елабужского автомобильного завода.
Здание по проекту Асадуллина у компании появилось в середине 1980-х — это один из последних образцов совмода в Казани. В нем можно найти практически все, что свойственно этому направлению: массивные конструкции, ритмичные формы и чистые большие плоскости. Второй из двух объединенных корпусов украшает геометрический барельеф, в котором можно усмотреть отсылку к тесному ряду нефтяных вышек.
Еще: Второй корпус финансово-экономического университета на Бутлерова, 4А; снесенный ресторан «Акчарлак»; Академия тенниса на Оренбургском тракте, 101; Центральный стадион на Ташаяк, 2А.
Владимир Белицкий
Белицкий был в ряду первых 28 выпускников-архитекторов КИСИ и окончил вуз с красным дипломом. После выпуска он занимался проектированием и участвовал во многих конкурсах. По воспоминаниям дочери Жанны, Белицкого высоко ценили в профессиональной среде и приглашали «вытягивать проекты» в разных городских институтах. Всякий раз архитектор стремился подчеркнуть особенности среды и большое внимание уделял анализу территории, чувствуя необходимый масштаб и правильные пропорции.
В ранний период работы Белицкого «в моде» были статичные конструкции, а для оформления использовались преимущественно кирпич и штукатурка. Чтобы разнообразить городскую среду, архитекторам приходилось подключать воображение и индивидуально продумывать пластику.
Особенность больницы — в посадке на местности. Обычно здания выходят на главную улицу фасадом, здесь же Белицкий сделал акцент на торце с плавными круглыми балконами.
По плану корпус управления должен был стать одним из украшений территории Привокзальной площади, которую реконструировал Белицкий. Ее архитектор задумал в красно-песочных тонах, поэтому выбирал соответствующее решение фасадов.
Дома вокруг главного здания вокзала спроектированы так, будто от него в разные стороны отходят поезда с вытянутыми башнями. По сравнению с ними этот корпус не должен выделяться, но обязан перекликаться с архитектурными решениями: отсюда возникли азиатские стрельчатые оконные проемы, вертикальные линии и шпиль.
Еще: Отель Relita-Kazan на Декабристов, 85Г; Управление ГИБДД МВД по Республике Татарстан на Оренбургском тракте, 5; Центр хоккея на траве на Оренбургском тракте, 11; мечеть «Хузайфа Ибн аль-Ямони» на Фучика, 52.
Ильдар Нургалеев
Наряду с другими первыми выпускниками-архитекторами Ильдар Нургалеев после вуза попал в «Татаргражданпроект» и руководил группой, затем перешел в «Казгражданпроект». В первые годы после развала СССР Нургалеев работал в фирме «Среда» и спустя пять лет начал практику в своей собственной творческой мастерской. От ее лица он занимался обновлением легендарного «Дома Татарской Кулинарии» на Баумана, а позднее коллектив под руководством архитектора восстанавливал Казанскую Ратушу — в ходе работы у здания появился надстроенный аттиковый этаж и исторический фасад стал более выразительным.
В 1980-е «Новинка» действительно была новинкой. Фактически это первое в Казани специализированное пространство для показа розничным покупателям «товаров народного потребления», которые выпускали военные предприятия района.
Два объемных модуля производили впечатление громады; некоторые даже считают, что такая композиция — своеобразный реверанс классицизму. Что интересно, алюминиевая декоративная полоса в верхней части здания была изготовлена на авиационном заводе и окрашена авиационными красками, а при оформлении стен Нургалеев использовал лицевой кирпич нижнекамского производства, который только-только появился.
Универсам стоит в бывшей купеческой части Казани. Застройка вокруг не выделялась высотой, и перед архитектором стояла задача спроектировать сомасштабное торговое пространство — при том, что зрительно оно должно было быть презентабельным и просторным. Связь с окружающим пространством прослеживается в арочных окнах — чуть более грубых по сравнению с соседним памятником архитектуры, но все же. С соседним корпусом КАИ «Универсам» связан инфографикой: утеряной стилизованной буквой «У» на углу.
Альфия Белостоцкая
Альфия Белостоцкая — внучатая племянница Габдуллы Тукая. Литературным творчеством она не занималась, зато любила рисовать и даже написала портрет родителей поэта по воспоминаниям бабушки Газизы — родной старшей сестры Тукая по отцу. Так как фото семьи не сохранились, копии картин хранятся в музеях.
В 1964 году Белостоцкая окончила Казанский инженерно-строительный институт и уехала работать в Башкортостан в строительном отделе Уфимского филиала проектного института «Гипрокаучук», но уже спустя два года вернулась в Казань, где стала архитектором филиала «Гипронииавиапрома». В 1971-1987 годах ее назначили на должность главного архитектора института и руководителя архитектурной группы, а с 1988 года она стала главным архитектором «Казанского Промстройпроекта». За свою карьеру Белостоцкая выполнила более 150 проектов зданий в Казани и, по некоторым данным, даже украсила графическими композициями хрущевки на улице Космонавтов.
В 1970-е на красоте в архитектурном проектировании жестко экономили, но Альфие Белостоцкой все равно удалось сделать здание института выразительным и интересным. Впервые в республике архитектор применила объемные панели и вложила в облик корпуса метафоры авиации: солнцезащитные горбыльки «превращают» окна здания в иллюминаторы самолета, а объемное крыльцо вызывает ассоциацию с раскинутыми крыльями.
Еще: Здание института «Казанский Промстройпроект» на Декабристов, 81Б; Представительский корпус аппарата Президента РТ в Казанском Кремле; комплекс «Туган Авылым» на Туфана Миннуллина, 14/56.
Текст: Анастасия Тонконог
Фото: Гульназ Ибрагимова; Дмитрий Сагдеев; пресс-служба и Музей истории КМПО; сайт Музея ИЗО; сайт Музея истории КГАСУ
все материалы
