27 октября при поддержке промо-группы Plombir и Ночной мэрии Казани в резиденции «Штаб» прошла встреча с легендарным диджеем и музыкантом Джеймсом Забиелой. В рамках встречи он рассказал о своей музыкальной карьере, в частности о творческих изменениях и самопродвижении.

Enter поговорил с Джеймсом Забиелой о мировой клубной культуре, а также узнал, отличается ли российская публика от европейской и что означает понятие «диджей».

О диджейской идее и смене стиля

В начале своей карьеры я думал: надо взять слушателя и отвезти его в большое музыкальное путешествие. Позже, конечно, я понял — здорово иметь такую концепцию, но не стоит слишком сильно на нее надеяться. Людям это неинтересно, они просто хотят веселиться.

У меня очень много выступлений, начиная с самых маленьких численностью в 50 человек и заканчивая большими фестивалями на 3 000 людей. Мне не всегда удается делать то, что я хочу, порой приходится подстраиваться под мероприятие и его слушателей, которые иногда ожидают чего-то другого. Тем не менее, мне хочется всегда уходить с чувством, что для этих людей я сыграл то, что чувствовал и что мне казалось важным. Когда я ухожу со сцены, я хочу ощущать, что отдал частичку себя и своего артистического видения людям. Возможно, я слишком много думаю, но для меня это очень важно.

С того момента, как я начал играть, прошло немало времени, и, разумеется, мне пришлось поменять свой стиль. Раньше я играл исключительно на виниле, сейчас же я использую его только в миксе с новыми технологиями: добавляю различные эффекты, контроллеры и прочее. Сейчас я делаю mix compilation (сборник нескольких музыкальных произведений, — прим. Enter). Иногда я могу сутками и неделями искать действительно хорошую музыку, потому что ежедневно десятки артистов создают что-то новое. Я провожу много времени на независимом музыкальном сайте Bandcamp и многих других ресурсах. А будучи подростком, я часто ходил в магазины виниловых пластинок и часами искал что-нибудь подходящее. На мой взгляд, настоящий диджей — тот, кто ищет и находит интересную музыку. Если же вы берете топ-10 артистов и ставите их музыку в клубе — никакое это не диджейство.

Чаще всего музыка, написанная мной, совершенно не похожа на ту, которую я играю. Потому что возвращаясь домой после долгого диджеинга мне хочется делать что-то другое, например, играть техно.

Bedroom Bedlam и мировой успех

Когда я мысленно возвращаюсь к конкурсу Bedroom Bedlam (конкурс диджеев-любителей журнала Muzik, — прим. Enter), то вспоминаю, как отчаянно хотел выиграть это соревнование. Я был уверен: победа решит все мои проблемы, и я сразу стану звездой. Тогда я еще не понимал, что это было только первым шагом, после которого предстояло проделать еще много работы. Этот конкурс действительно мне очень помог, но за все время карьеры я переживал немало взлетов и падений.

В нынешнее время приходится быть не просто диджеем, но также и гением по маркетингу. Уделять время социальным сетям — большая часть работы, которая у меня пока довольно плохо получается. Даже такие встречи, как сегодня в «Штабе», для меня непривычны и очень волнительны. Думаю, если бы я успевал заниматься собственным продвижением в соцсетях, то стал бы еще более известным.

Отличие российской публики от европейской

Клубная культура постоянно меняется, оставаясь при этом довольно цикличной. Например, то, что для меня сейчас кажется ретро, выглядит достаточно новым и современным для тех, кто только знакомится с этим направлением.

Недавно большим трендом в музыке был транс — его слушали абсолютно все, в том числе и моя сестра. Она очень любит этот жанр и была огорчена тем, что многие диджеи, игравшие транс, поменяли свою музыку на что-то коммерческое. Она говорит: «Сейчас они уже возвращаются обратно к этому жанру, но слишком поздно, я их уже не прощу» (Смеется, — прим. Enter).

Больше всего мне нравится выступать в Аргентине — именно там я чувствую максимальную отдачу от слушателей. Люди в этой стране страшно вовлечены во все: в футбол, музыку и многое другое. Однажды я гулял по аргентинскому городу Росарио — улицы были пусты, вокруг никого. Я не понимал, где все горожане до тех пор, пока не услышал страшные крики. Сначала я подумал, что кого-то убили, но оказалось, все жители просто сидели по домам и смотрели футбол. Меня это очень поразило.

Я помню свое первое выступление в России в начале нулевых — тогда публика кардинально отличалась от той, что приходит послушать меня сегодня. Сейчас российская публика не особо отличается от европейской. В прошлом году я часто играл в Будапеште и чувствовал хорошую отдачу от слушателей, однако, потом приехал в Москву и заметил, что вибрация точно такая же.

Фото: facebook